руководства об оказании дополнительной военной помощи Демократической Республике Афганистан внимательно рассмотрены
Скажите что в Москве разделяют озабоченность афганского руководства в связи с активизацией контрреволюционной деятельности реакционных сил в Афганистане. Советское правительство, руководствуясь стремлением оказать дальнейшую интернациональную помощь в деле стабилизации положения в Демократической Республике Афганистан, приняло решение поставить в Афганистан в 1979-1981 годах безвозмездно специмущество на сумму 53 млн. рублей, в том числе 140 орудий и минометов, 90 бронетранспортеров (из них 50 в порядке ускорения), 48 тысяч единиц стрелкового оружия, около 1000 гранатометов, 680 авиационных бомб, а также направить в порядке ускорения в мае – июне 1979 года медикаменты и медицинское оборудование на сумму 50 тысяч рублей. В порядке первоочередной помощи в мае с.г. поставляются 100 зажигательных баков и 160 разовых бомбовых кассет. Поставить газовые бомбы с нетоксичным отравляющим веществом не представляется возможным.
Что касается просьбы афганской стороны о направлении в ДРА вертолетов и транспортных самолетов с советскими экипажами и возможной высадки нашего воздушного десанта в г. Кабул, то вопрос об использовании светских воинских подразделений был детально и со всех точек зрения обсужден во время посещения Москвы т. Тараки в марте с.г. Такие акции, как мы глубоко убеждены, сопряжены с большими осложнениями не только во внутриполитическом, но и в международном плане, что несомненно будет использовано враждебными силами прежде всего в ущерб интересам ДРА и закрепления завоеваний Апрельской революции
Исполнение телеграфируйте.
Кабул, базар Шар Шатта
25 августа 1979 года
У каждого города есть сердце. Нечто такое, что не обязательно является официальным символом города, но то что выражает самую его суть. Нечто такое вокруг чего крутится городская жизнь. В Москве это Кремль. В Кабуле – это конечно же базар. Восточный базар….
Базар для восточного человека это больше чем место, где покупают необходимое для жизни. Советский человек, попадая на базар обычно испытывает шок. Это тебе не магазин, где твердая цена и скудный (тогда уже оскудевающий) ассортимент Восточный базар – это изобилии вкуса, ароматов, цвета, кричащие, хватающие тебя зазывалы. Это место, где кипит общественная жизнь афганского города, где мужчины могут неспешно потолковать обо всем, узнать последние новости выпить чашечку немилосердно горячего чая с бараньим жиром. Базар – это место где зарождаются слухи и мятежи, это место опасное для любой власти. Это место где цены больше чем реальная в три раза – причем афганцы, если ты с ними не поторгуешься как следует, просто на тебя обидятся. Наконец это место, где можно запросто оторваться от слежки, если следить будут советские, и потруднее, но все же возможно – если следить будут афганцы. Равновероятен был как тот так и другой вариант….
В один из дней, я съездил на базар якобы за продуктами – но на самом деле я, проверившись что за мной никто не следит, купил афганскую национальную одежду – широкие, из грубой ткани штаны- шаровары, что-то типа рубахи с вышивкой и черную безрукавку. Купил так же материал для чалмы, причем афганский торговец тут же, довольно примитивно, но научил меня, как надо наворачивать материал на голову, чтобы получилась чалма. Тогда же я заметил, что рядом с белой тканью для чалмы, лежит черная. Удивился. Солнце на Востоке печет немилосердно, поэтому на голове должно быть что-то белое, чтобы не притягивать еще больше солнечные лучи. Значения увиденному я тогда не придал – вообще мы многому тогда значения не придавали*…
На базаре же я тогда присмотрел несколько местечек между лавками, в которые в случае чего можно было прошмыгнуть чтобы оторваться от наблюдения. Возможно, меня приняли за воришку, но ничего не сказали. Тогда шурави не воровали, не то что при выводе – а я был шурави…
На то, чтобы связаться с коммутатором МВД и поговорить с полковником Глазко, у Сергея Витальевича ушло два дня, видимо любопытство мужика разобрало и решил все таки выяснить. Потом пришел под вечер ко мне, поговорили – на балконе, причем оба отнеслись в такой мере предосторожности с пониманием. Полковник Глазко ручался за меня головой, что никакой я не васильковый, а самый что ни на есть свой, от плоти и крови и дело со мной иметь можно. И даже нужно. Тогда я изложил просьбу – передать кое-то на словах высокопоставленному офицеру Царандоя. На следующий день мне передали согласие на встречу…
На базар я пошел пешком – вышел заранее, и пошел через весь город. Общественного транспорта в Кабуле было мало, а любое такси могло быть подставным. В укромном месте, за какой-то стеной прямо на советскую одежду быстро натянул афганскую – благо ее размерность это позволяла. Афганцы носят мешковатую, бесформенную одежду. На улицах пару раз проверился – ничего не заметил, хотя мог и ошибиться. Центр, народа полно, все шумят, толкаются тротуар от дороги ничего не отделяет, машины как попало едут…
Точкой встречи была лавка торговца – хазарейца по имени Тавун, торговца часами и посудой. Была у него и бытовая техника – как же без нее. Керосиновые лампы – для освещения жилищ, тут же и керосин к ней продается. Какая то ребристая доска – на ней стирают одежду в реке Кабул, отчего та становится еще грязнее. Еще какой-то аппарат, на вид самодельный, наполовину из деревянных деталей, наполовину из металлических. Суть и смысл этого аппарата я так и не понял.
Тавуна я нашел довольно быстро – у него над лавкой, сделанной, похоже, из досок снарядных ящиков, была самодельная надпись 'Тавун' на русском. На русском вывески на базаре уже были – базар легко перестраивается, легко приспосабливается. У кого есть деньги – тот и прав…
Конечно же сразу к лавке я не подошел – равнодушно мазнул взглядом по лавке, медленно прошел мимо. Еще одна предосторожность – если за мной хвост то агент, пришедший на встречу его увидит и сумеет уйти. Лучше сорвать встречу, потерять канал связи – все это можно восстановить – нежели потерять самого агента. Агента уже не восстановишь…
Прошел дальше, купил небольшую лепешку с подливой, съел ее прямо там, руками, макая в подливу и откусывая по кусочку. Огляделся. Купил зелени – якобы для своего стола, сунул в небольшую сумку, пошел на второй круг…
На втором круге на меня обратили внимание – подскочил бача, как и все чумазый, рваный, шумный, схватился за руку, затараторил. На его лице выделялись черные, блестящие, хитрые глаза монголоидного разреза – хазарейцы все монголоиды, ходят легенды, что это потомки воинов Чингисхана, прошедшего через эти земли. Нехотя, почти не отбиваясь, я дал себя подвести к лавке – это была лавка Тавуна…
Тавун – среднего роста, худой, с темным морщинистым лицом, поднялся со своего места…
– Уважаемому господину потребно что-то…
– Мне нужен ковер – наобум сказал я – хороший
Тавун улыбнулся, показав желтые зубы…
– Есть хороший ковер. Но он находится в лавке. Если уважаемому господину будет потребно пройти и посмотреть…
– Давайте, посмотрим…
Стоило только шагнуть с шумной, пропахшей пряностями улицы – и мне в бок уперся ствол.
– Рафик! Шурави! – сказал я, потому что это было первое что надо сказать в таких случаях. Похищать тогда еще не похищали и за советскими целенаправленно не охотились – наоборот, все стороны хотели привлечь на свою сторону советских во внутриафганском противостоянии.
В ответ меня обшарили и забрали пистолет. Затем подтолкнули стволом – как я понял, предлагают идти вперед. Делать нечего – пошел, продираясь среди тюков с товаром, которыми была заложена вся лавка. Можно было бы конечно… ну да ладно. И без этого хреново…
Дорога, петляющая среди тюков с товаром, вывела нас в убогую, с глинобитными стенами, освещенную керосинкой комнату. Невысокий человек в чем-то напоминающем грязный свитер, сторожко
