Топчан был неудобным, но мягким. По крайней мере риска упасть не было.
– Чаю хотите? – девушка накинула на себя что-то типа шали, чтобы выглядеть хоть немного боле прилично.
– Наташенька, из ваших рук я выпью даже яда…
Девушка фыркнула и куда-то убежала…
А ведь не отпустит. Никогда не отпустит. Я хоть неверующий, но есть одно хорошее выражение – крест. У каждого он свой. И каждый обречен нести его до конца своих дней. До конца – если крест тяжел, конец можно приблизить. Своей рукой.
А вот это – мой. И он будет со мной всегда. Не знаю, что тут больше, любви или жалости, или самобичевания… Да какая разница?! Крест от этого легче не станет…
– А вот и я… Здесь совершено очаровательный чай, в Союзе такого нигде не купишь. Даже индийский не такой как здесь…
Наташа успела не только приготовить чай, но и более-менее одеться.
– Берите, берите, не стесняйтесь…
Коричневая жидкость в чашке, немного надтреснутой курилась парком, обжигала рот, вязала язык. Чай был и впрямь хорош – почти чифир, какой пьют уголовники. Черный и горький, бещз малейших признаков сахара. Такой чай хорошо бодрит…
– Вы мне так ничего про себя и не рассказали… – Наташа с любопытством глядела на меня – вы новенький? Я вообще то кое-кого тут знаю, из колонии, но вас вижу впервые…
– И кого же вы знаете… – спросил я
– Да так…
– Вы москвич?
– Ленинградец – автоматически ответил я. Город я знал поскольку там учился, а представляться москвичом было опасно. Очень опасно. Город-герой Москва намного меньше по размерам, чем это кажется на первый взгляд.
– Странно. А мне почему то показалось что вы москвич
– Почему же? Как можно с первого взгляда отличить москвича от ленинградца?
– А вот так!
– Как же? Поделитесь…
– Ну… москвичи никогда не упускают момента. Ленинградцы более деликатные…
Мы рассмеялись – в унисон
– И кто же вам больше нравится? Москвичи или ленинградцы?
– Зависит от обстоятельств. Вы в посольстве работаете?
– Почти. Аппарат ГВС.
– ГВС?
– Главного военного советника. Знаете, откуда взялся этот стол, на котором сейчас стоит чайник?
– Нет
– Этот стол сколочен из досок, которые до этого были снарядными ящиками. Мы это все поставляем афганцам, а афганцы пускают в дело. И снаряды, и, как видно, ящики.
– Да… как интересно… А откуда вы Юрия Николаевича знаете?
– Сменщик отрекомендовал Тот человек, которого я заменил – он и познакомил. С пилотами Аэрофлота нужно дружить. И со стюардессами – тем более…
Наташа улыбнулась
– А вы давно летаете на загранку?
Она посмотрела на часы
– Уже второй день…
Вот те на…
– Так это…
– Мой первый рейс. И я очень волнуюсь…
– И как вам Афганистан?
Наташа задумалась
– Если правду скажу – не засмеетесь?
– Конечно нет.
– Когда я была маленькой… моя бабушка рассказывала мне про войну. Мне это казалось жутко романтичным… Кажется здесь то же самое.
– Про какую войну? Великую Отечественную?
– Да нет же. Про гражданскую.
Я удивился
– Ваша бабушка воевала в гражданскую?
– Да… Она и с дедушкой там познакомилась. Дедушка, кстати, одно время охранял Ленина.
– Интересно…
– Только он потом ни о чем не рассказывал. Сядет – и молчит, клещами слова не вытянешь. А бабушка мало что знала. Она медсестрой в полевом лазарете работала…
– А где у вас все? В доме никого…
– На базаре. Они с утра где-то машину раздобыли и уехали на базар. Сегодня улетаем, надо поспеть.
– А вы почему не поехали?
– А у меня денег нет.
– Как так?
– А вот так. Я уже была на базаре вчера, купила кое-то и все деньги истратила. А у Миши, у всех денег не знаю сколько, они и вчера покупали – вон мешки у стены стоят. И сегодня еще поехали…
На улице загомонили, послышались шаги. Напрягся, как бы невзначай опустил руку к карману, в котором, вопреки всяким инструкциям хранился ПМ, снятый с предохранителя и с патроном в патроннике. Этому научил отец – они в СМЕРШ по-другому оружие и не носили.
– Кажется, приехали…
В дом ввалились трое мужиков, шумные, веселые, загорелые, нагруженные какими-то тюками и баулами…
– О, Наташка… Только мы отлучились, а она уже с мужиком! – весело сказал кто-то
Я поднялся с места, выделил взглядом самого старшего из вошедших.
– Юрий Николаевич…
Тот кивнул
– Да, сейчас. Сейчас…
Сбросив с плеча одну сумку, он вышел и дома за другой. Какие тут к чертям тридцать килограммов, тут за сотню…
– Пойдемте.
Вышли за дом, туда же, где я познакомился с Наташей
