себя слишком важным, а ее привлекательность слишком незначительной. В самых злорадных мечтах Лилиан представляла, как он пригласит ее танцевать, а она ответит сокрушительным отказом. Сейчас, когда такой случай представился, она стояла как громом пораженная, не в силах сказать ни слова.
— Пожалуйста, извините меня, — услышала она звонкий голосок Дейзи. — Я должна идти к Эви.
И сестра унеслась прочь со всех ног. Лилиан с трудом смогла выдавить из себя:
— Это испытание, придуманное графиней? Ей хочется проверить, усвоила ли я урок?
Уэстклиф тихо рассмеялся. Лилиан лихорадочно думала, что бы еще сказать. Она заметила, что многие обращают на них внимание, по-видимому, гадая, что такого она сказала графу, чтобы его рассмешить.
— Нет, — сказал он, — полагаю, это испытание для меня самого. Хочу посмотреть, смогу ли я…
Он посмотрел ей в глаза и, казалось, забыл, о чем говорил.
— Один вальс, — мягко сказал он.
Лилиан боялась, что не устоит. Слишком велико было желание шагнуть к нему в объятия. Она покачала головой:
— Мне кажется… мне кажется, это было бы ошибкой. Благодарю, но…
— Трусиха.
Лилиан вспомнила, как она сама обвиняла графа в трусости. Так же, как и он тогда, она не смогла устоять перед вызовом.
— Не понимаю, почему сейчас у вас возникло желание потанцевать со мной, если раньше его не было?
Она сказала больше, чем хотела. Лилиан проклинала свой глупый язык, а задумчивый взгляд графа блуждал по ее лицу.
— Я хотел, — сказал он вдруг. — Однако всегда находилась основательная причина этого не делать.
— Почему?
Уэстклиф взял ее затянутую в перчатку руку.
— Вряд ли стоило приглашать, если у вас наготове был отказ.
Ловко заставив ее взять его под руку, граф повел Лилиан в центр зала, где уже танцевали пары.
— У меня не было наготове отказа. Уэстклиф посмотрел на нее с сомнением.
— Значит, вы бы согласились?
— Могла бы.
— Сомневаюсь.
— Я приняла ваше предложение, правда?
— У вас не было выхода, долг чести. Она не смогла сдержать смех.
— Какой долг, милорд?
— За телячью голову, — ехидно напомнил он.
— Ну, если бы в вашем доме не подали эту гадость на первое, меня не пришлось бы спасать.
— Вас не пришлось бы спасать, не будь у вас такой слабый желудок.
— Вы не должны упоминать части тела в присутствии дамы, — ловко парировала она. — Так сказала графиня.
Уэстклиф усмехнулся.
— Учту на будущее.
Увлеченная их пикировкой, Лилиан ответила озорной ухмылкой. Однако ей вдруг стало не до смеха. Оркестр заиграл медленный вальс, и Уэстклиф повернул ее лицом к себе. Ей казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет у нее из груди. Она посмотрела на руку в перчатке, которую протягивал к ней граф, и не могла заставить себя взять ее. Нельзя же допустить, чтобы он схватил ее при всех! Лилиан боялась, что он прочитает по лицу все, что она думает.
Через минуту она услышала его низкий голос:
— Возьмите меня за руку.
К своему изумлению, она повиновалась. Дрожащие пальцы коснулись его ладони.
Опять молчание. Потом он мягко сказал:
— Положите другую руку мне на плечо.
Лилиан смотрела, как рука в белой перчатке медленно устраивается на его плече, таком твердом и надежном.
— Смотрите на меня, — шепнул он.
Лилиан взмахнула ресницами. Сердце провалилось куда-то вниз, когда она заглянула в глаза цвета черного кофе, в их сумрачное тепло. Не сводя с нее глаз, Уэстклиф повел ее в вальсе. В момент первого поворота он ловко сумел прижать ее к себе поближе. Скоро они смешались с толпой танцующих, описывая круги с медлительной грацией ласточки в полете. Как и предполагала Лилиан, Уэстклиф вел уверенно, так что ошибиться было невозможно. Одной рукой он вел девушку в танце, другая властно лежала на ее талии.
Она чувствовала себя легко и уверенно, как никогда в жизни, как будто они уже вальсировали вместе тысячу раз, так гармоничны были их движения! Лилиан никогда не пробовала таких па: обратные повороты, перекрестные шаги… Но он вел ее так уверенно, что она ни разу не ошиблась, выполняя сложные фигуры без малейших усилий. Когда они завершили первый круг, Лилиан беззвучно рассмеялась. Она была пушинкой в его руках, плавно двигаясь в такт его умелым и грациозным движениям. Юбка взлетала и обвивала его ноги, а потом плавно опадала.
Казалось, переполненный бальный зал исчез, как будто они танцевали вдвоем, где-то далеко, в скрытом от посторонних глаз месте. Время от времени она чувствовала на щеке его теплое дыхание. Его тело было так близко…
Лилиан как будто грезила наяву. В ее мечтах Маркус, лорд Уэстклиф, уводил ее после бала наверх, в свою спальню. Раздевал и укладывал поперек постели. Целовал ее везде, что-то шептал, а потом любил ее и держал в объятиях, пока она спала. Фантазии о близости с мужчиной… раньше такое бы не могло прийти в голову.
— Маркус, — рассеянно произнесла она, словно смакуя имя. Он внимательно посмотрел на нее, ведь это имя было личное, для близких друзей или супругов. Лукаво улыбнувшись, Лилиан объяснила: — Мне нравится ваше имя. В наши дни оно нечасто встречается. Вас назвали в честь отца?
— Нет, в честь дяди. Это мой единственный дядя по матери.
— Вам нравилось, что вы тезки?
— Мне годилось бы любое имя, кроме имени отца.
— Вы его ненавидели? Уэстклиф покачал головой.
— Это еще мягко сказано.
— Что же может быть хуже ненависти?
— Безразличие.
Она уставилась на него в неприкрытом изумлении.
— А графиня? — осмелилась она наконец спросить. — К ней вы тоже безразличны?
Уголок его рта приподнялся в полуулыбке.
— Матушка — это стареющая тигрица. Зубы и когти притупились, но она все еще опасна. Поэтому я стараюсь держаться от нее на безопасном расстоянии.
Лилиан взглянула на него с притворным возмущением:
— И вы бросили меня на съедение сегодня утром!
— Я знал, что у вас есть собственные зубы и когти. — Он усмехнулся, заметив выражение лица Лилиан. — Это был комплимент, — успокоил он ее.
— Рада, что вы это сказали, — сухо отозвалась Лилиан. — Я бы не поняла.
К ужасу Лилиан, вальс закончился сладким протяжным соло на скрипке. На смену одним танцорам в центр бального зала потянулись другие, а Уэстклиф внезапно остановился как вкопанный. Она смутилась, когда поняла, что он все еще обнимает ее, и нерешительно шагнула назад. Лежащая на ее талии рука вдруг напряглась. Он сильно сжал пальцами ее ладонь, инстинктивно пытаясь удержать ее рядом. У Лилиан перестало биться сердце. «Почему он так себя ведет?»
Опомнившись, Уэстклиф с видимым усилием разжал руки. Лилиан чувствовала, что он ее хочет. Его огонь проникал ей в самое сердце, и пожар разгорался все ярче и ярче. «Самое ужасное, — подумала Лилиан, что мои-то чувства к нему настоящие, а вот он одурманен духами».
Как мучительно думать об этом! Она бы многое отдала на свете, чтобы только он ей не нравился так сильно. К чему это может привести? К разочарованию… или, может, он разобьет ей сердце.
— Я была права, не так ли? — спросила она, не осмеливаясь поднять на него глаза. Ее голос звучал хрипло. — Не нужно нам было танцевать.
Уэстклиф молчал так долго, что она уже было решила, что он не ответит.
— Да, — отозвался он все-таки.
Это короткое слово прозвучало неожиданно грубо. Она не могла понять, в чем дело.
Он-то мог позволить себе желать Лилиан, но и граф, и она одинаково хорошо знали, что вместе им не быть.
Ей вдруг стало неуютно рядом с ним.
— Полагаю, это был наш первый и последний вальс, — весело сказала она. — Доброго вечера, милорд, благодарю вас за…
Она услышала его шепот:
— Лилиан…
Она повернулась и пошла прочь с легкой улыбкой на губах, чувствуя, как мурашки покрывают голую кожу спины и шеи.
Лилиан горевала бы весь остаток вечера, если бы ее своевременно не спас Себастьян, лорд Сент-Винсент. Не успела она дойти до бархатной скамеечки, где сидели Эви с Дейзи, как он возник перед ней буквально ниоткуда.
— Вы прекрасно танцуете, мисс Боумен.
Лилиан подняла вверх голову, пытаясь взглянуть в лицо мужчины, который был намного выше ее ростом. В глазах Сент-Винсента читалось обещание греховных удовольствий, и Лилиан поняла, что ей будет трудно устоять. Его загадочная улыбка с равным успехом могла быть адресована как другу, так и врагу. В его одежде чувствовался какой-то беспорядок, как будто он одевался в некоторой спешке, покидая постель любовницы.
В ответ на комплимент известного повесы Лилиан только улыбнулась и неловко пожала плечами, слишком поздно вспомнив наставления графини, что этот жест леди не подходит.
— Если вам показалось, что я хорошо танцую, милорд, так это заслуга графа, не моя.
— Вы слишком скромны, дорогая. Я видел, как Уэстклиф танцует с другими женщинами. Совсем другое зрелище! Кажется, вы уладили разногласия с графом наилучшим образом. Так вы теперь друзья?
Вопрос был безобидный, но Лилиан почувствовала, что он вложил в него какой-то скрытый смысл. Она тщательно выбирала слова, заметив краем глаза, что Уэстклиф ведет к столу какую-то даму с рыжевато-каштановыми волосами. Та просто таяла и светилась от счастья. Еще бы, ведь она привлекла внимание самого графа! В сердце Лилиан впилась игла ревности.
— Не знаю, милорд, — ответила Лилиан Сент-Винсенту. — Вероятно, ваше определение дружбы не вполне совпадает с моим.
— Умница.
Глаза Сент-Винсента сверкнули тысячами
