спонтанные вещи. У меня уже есть свои планы на выходные. Я всегда все планирую заранее. Вы, наверное, не догадались, — продолжал он, — но я, видите ли, гомосексуалист. Хотя я думал, вы все понимаете, ведь мы с вами целыми днями вместе. Но как бы там ни было, я
Мег сказала, что все понимает. Потом они оба извинились друг перед другом и решили, что все это, по большому счету, ничего не значит и каждый живет, как хочет.
В четверг вечером Мег хотела сходить в кино, на 'Человека на все времена' — фильм, который она не видела, но всегда очень хотела посмотреть. Но Саманта и Вэл что-то задерживались, и в конце концов Мег решила, что слишком устала, чтобы идти в кино в гордом одиночестве. На ужин она съела вареное яйцо и половинку грейпфрута, подаренную ей Самантой, которая вдруг решила ужесточить свою диету. Весь вечер Мег думала, что же ей делать с машиной и с предстоящей поездкой к родителям, и тут на нее снизошло озарение. Что ее больше всего пугало? Что она снова увидит ту девушку под фонарем на развязке у съезда на M1. Значит, нужно проехать чуть дальше и съехать на шоссе не у Хендона, как всегда, а на следующей развязке. Таким образом, она избежит вероятной встречи, которой она так боится. Конечно, никто не дает гарантии, что Мег опять не услышит те страшные звуки, похожие на сдавленное дыхание, которые она слышала в первый раз… но если что-то такое возникнет, тогда ей придется просто стиснуть зубы и ехать вперед, по возможности не дергаясь. А когда она приедет домой, она расскажет маме обо всем.
Мег внимательно рассмотрела карту и нашла очень удобный маршрут в объезд съезда у Хендона. Надо было проехать по А1000 через Барнет, а потом повернуть налево по дороге Сент-Альбанс. Несколько миль в направлении Уатфорда, и там будет съезд на шоссе M1. Хороший путь. Легкий. На этот раз Мег решила взять с собой вечернее платье, чтобы показать его маме. Вещи она всегда укладывала заранее — с вечера, — чтобы в пятницу утром собраться без спешки и успеть вовремя на работу. Приезжая в магазин, она всегда ставила машину в одном и том же месте — в тупичке за углом. Мистер Уайтхорн 'застолбил' это место еще в самом начале. Просто написал мелом на кирпичной стене: 'Парковка запрещена'. Прием в общем-то нехитрый. Однако место всегда было свободно.
В пятницу мистер Уайтхорн встретил Мег как-то особенно радушно, но в этом радушии была какая-то напряженная настороженность. Он как будто боялся, что его вчерашние признания отпугнут Мег или смутят. Да и сам он, наверное, смущался. Первые полчаса они только и делали, что справлялись о здоровье друг друга и оказывали друг другу нарочитые знаки внимания. Даже вполне нейтральные разговоры — например, о погоде — они умудрялись превращать в предельные проявления дружеского расположения. Мистер Уайтхорн сказал, что он слышал по радио, что вечером будет туман. Поэтому Мег следует ехать очень осторожно. А Мег, которая тоже слышала сообщение о тумане, сделала вид, что она ничего не знала, и сердечно поблагодарила мистера Уайтхорна за заботу. Но потом напряжение постепенно сошло на нет. И мистер Уайтхорн спросил, нашла ли Мег покупателя на машину. Он сказал, что в такую погоду гораздо приятнее и безопаснее ездить на поезде. Мег и сама это понимала. Но не станет же она жаловаться мистеру Уайтхорну, что дом родителей находится в семнадцати милях от станции, и что у родителей нет машины, и что последний автобус отходит где-то за полчаса до прибытия поезда, а разъезжать на такси у нее нет возможности, потому что не позволяет зарплата… Если она это скажет, то получится так, будто она намекает на то, что она недовольна своей зарплатой и ей хотелось бы получать больше… Получилось бы так, что она что-то выпрашивает… А Мег была не из тех людей, которые станут жаловаться и просить.
Хотя мысль о том, чтобы поехать на поезде, была очень даже соблазнительной. Тем более что день действительно выдался морозным, а после обеда все затянуло туманом. Но в конце концов Мег все-таки отказалась от этой идеи. Она сильно потратилась на объявление, и у нее просто не было денег на билет. Так что поезд отпадал сам собой.
Все утро Мег надписывала адреса на наклейках, которые надо было лепить на коробки с упакованным товаром. Мистер Уайтхорн печатал на пишущей машинке списки товаров и цен. (Печатал он тремя пальцами. Причем так: сначала тупо смотрел на клавиши, потом выдавал порцию бодрого дребезжащего стука, потом снова думал минуты три. Раздражало это ужасно.) Потом он объявил, что пойдет в кафе и принесет им обоим обед. Обычно за обедами ходила Мег, но сегодня мистеру Уайтхорну захотелось размяться после долгого сидения за машинкой.
Когда он ушел, Мег спустилась в подвал и принесла наверх еще один обогреватель. Почему-то ей было ужасно холодно. Конечно, можно было бы сходить за теплой кофтой, которая осталась в машине. Но машина стояла хотя и близко, но все-таки за углом, а Мег знала, что мистеру Уайтхорну очень не нравится, если магазин остается совсем без присмотра хотя бы на пару минут. Как только Мег вспомнила про машину, ей в голову сразу полезли идиотские мысли. Она вдруг испугалась, что не закрыла машину. Наверное, подобные мысли иной раз возникают у каждого: выключил ли ты утюг, выходя из дому… опустил ты письмо в почтовый ящик или уронил мимо… Конечно, все выключают утюг, выходя из дому. И все опускают письма именно в ящик. Но если тебе стукнет в голову, что ты сделал что-то не так, то уже очень трудно избавиться от этой навязчивой мысли. Она будет тебя донимать, пока ты не проверишь, действительно это так или у тебя все-таки заскок. Вот почему, когда мистер Уайтхорн вернулся с горячими колбасками и хрустящей картошкой, Мег тут же побежала к машине. И оказалось, что ее опасения были не напрасны. Одна задняя дверца была открыта. Хотя Мег могла бы поклясться, что она закрывала все двери. Но дверца была открыта. Странно… Впрочем, ладно. Бывает. Мег достала из чемодана теплую кофту и поспешила обратно в магазин. На улице было мрачно. Темно. Почти как ночью. Хотя был еще день. Наверное, так просто казалось из-за густого тумана. К тому же воздух был едкий и ядовитый, как будто пропитанный кислотой. Мег вообще не любила туман. И особенно — в большом городе. Дома туманы совсем не такие. Там они белые, как пушистые облака… ну, конечно, не чисто белые. Но они хотя бы не пахнут так неприятно, как пахнет туман в большом городе. Здесь впечатление такое, что туман тебя отравляет. Зато в магазине было тепло и уютно. Пока Мег с мистером Уайтхорном обедали, в магазин заглянули два посетителя. Просто 'посмотреть, чего есть'. Но ничего особенно интересного сейчас не было. Так, приятная мелочевка, которую мистер Уайтхорн продавал по 50 центов или по одному фунту. Все более-менее дорогие и ценные вещи либо сразу уходили за границу, либо пересылались другим торговцам антиквариатом. Сам мистер Уайтхорн добродушно подшучивал над своими покупателями — собирателями бесполезного мусора, как он их называл, — которые покупали альбомы со старыми фотографиями, литые стеклянное вазочки, черепаховые гребни и побитую керамику.
Когда Мег делала кофе, она вдруг подумала, что ей, может быть, стоит поговорить с мистером Уайтхорном о машине с привидениями. Она уже поняла, что приглашать его в гости к родителям было ужасно, глупо. Но, может быть, он не станет над ней смеяться и поймет, что ее тревожит. Может быть, он ей поверит. И ей будет с кем поговорить о своих страхах. Да, ей нужно именно это — с кем-нибудь
Но сразу после обеда мистер Уайтхорн снова засел за свою пишущую машинку. С каждой минутой он раздражался все больше и больше. Комкал испорченные листы. Швырял их мимо мусорной корзины. Едва ли не рвал на себе волосы… Мег хотела отпроситься немного пораньше. Но она просто боялась подступиться к мистеру Уайтхорну, когда он был в таком состоянии.
Но в пять часов она все же спросила, можно ли ей уйти.
И мистер Уайтхорн сказал, что можно.
Знал бы он, как трудно ей было заставить себя уйти! Ее передергивало при одной только мысли о том, что сейчас ей придется ехать одной, в темноте и тумане… в этой ужасной машине… Мег два раза сказала
