на него. Она надела ночную рубашку, в которой выглядела бы соблазнительной, если бы хотела.
— Что тебе нужно теперь? — спросила она. — Ты уже кончил громить бильярдную?
— Я пытался убить сколопендру. Ту, которая тебя так напугала.
— Я не испугалась, просто растерялась от неожиданности. Это же всего-навсего сколопендра. Ты ее прихлопнул?
— Нет.
— Ты слишком медлителен. Тебе придется вызвать специалиста.
— К черту специалиста, — сказал он медленно. — На… специалиста. На… сколопендру. Мне хватает собственных проблем. Почему ты меня так обозвала?
— Как?
Он не глядел на нее.
— Скотом. — Тут он посмотрел на нее. — Я тебя пальцем ни разу не тронул.
Она прошла мимо него к кровати и прислонила подушку к бронзовому изголовью, села на кровать, поджала ноги и откинулась на подушки.
— Знаю, — сказала она. — Я имела в виду совсем не то, что тебе могло показаться. Просто я взбесилась.
Он нахмурился.
— Ты имела в виду совсем не то, что мне могло показаться. До чего же мило! Мне сразу стало куда легче. Так какого черта ты имела в виду?
— Надеюсь, ты понимаешь, что только все затрудняешь.
— А мне трудно! По-твоему, мне нравится сидеть здесь и упрашивать мою жену, чтобы она мне объяснила, почему я недостаточно хорош для нее.
— По правде говоря, — сказала она, — мне кажется, тебе именно это как раз и нравится. Позволяет тебе чувствовать себя жертвой.
Он поднял бутылку, чтобы текила оказалась на свету, и секунду-другую всматривался в золотистую жидкость, потом переложил бутылку назад в правую руку. Но так ничего и не сказал.
— Ну хорошо, — сказала она через некоторое время. — Ты обращаешься со мной так, словно тебе безразлично, что я думаю и чувствую.
— Я стараюсь, как могу лучше, — возразил он. — Если мне хорошо, считается, что и тебе должно быть хорошо.
— Я говорю не только о сексе. Я говорю о том, как ты обращаешься со мной. О том, как ты со мной разговариваешь. О твоем убеждении, будто я должна любить все, что любишь ты, и не могу любить того, чего ты не любишь. То, как ты считаешь, что вся моя жизнь обязана вращаться вокруг тебя.
— Тогда почему ты вышла за меня? Тебе понадобилось два года, чтобы открыть, что ты не хочешь быть моей женой?
Она вытянула ноги перед собой. Ночная рубашка закрывала их до колен.
— Я вышла за тебя, потому что любила тебя. А не потому что хотела, чтобы со мной до конца моих дней обращались, как с вещью. Мне нужны друзья. Люди, с которыми я могу разделять что-то. Люди, которым не безразлично, что я думаю. Я чуть было не поступила в аспирантуру, потому что хотела изучать Бодлера. Мы женаты два года, а ты все еще не знаешь, кто такой Бодлер. Единственные люди, с которыми я встречаюсь, это твои приятели-выпивохи. Или сотрудники твоей фирмы.
Он хотел что-то сказать, но она продолжала:
— И мне нужна свобода. Мне нужно принимать собственные решения, делать собственный выбор. Мне нужна моя собственная жизнь.
Опять он попытался сказать что-то.
— И мне нужно, чтобы меня ценили. А для тебя я значу меньше твоего обожаемого кия.
— Он сломался, — резко сказал Крил.
— Знаю, что сломался, — сказала она. — Мне все равно. Вот это важнее. Я — важнее.
Тем же тоном он сказал:
— Ты сказала, что любила меня. Ты меня больше не любишь.
— Господи, до чего ты туп! Ну, подумай сам! Ты-то делаешь хоть что-то, чтобы я почувствовала, что ты меня любишь?
Он опять переложил бутылку в левую руку.
— Ты спишь направо и налево. Наверняка трахаешь каждого сукина сына, которого сумеешь заманить в постель. Вот почему ты меня больше не любишь. Наверняка они проделывают с тобой все пакости, которых я не допускаю. И ты пристрастилась к такому. Тебе скучно со мной, потому что я недостаточно тебя возбуждаю.
Она уронила руки на подушки.
— Крил, это бред. Ты болен.
Встревоженная ее движением, сколопендра выползла из подушек на ее левую руку. Она помахивала ядовитыми коготками, а усиками изучала ее кожу, выискивая самое удобное место, чтобы укусить.
На этот раз она взвизгнула. Отчаянно взмахнула рукой. Сколопендра взлетела в воздух.
Ударилась о потолок и свалилась на ее голую ногу.
Теперь сколопендра разъярилась. Ее толстые ножки бешено заработали, чтобы вцепиться и атаковать.
Резким взмахом свободной руки от себя он сбросил сколопендру с ее ноги. А когда она ударилась об стену, швырнул в нее бутылкой. Но она уже скрылась во тьме под кроватью. На одеяло обрушился дождь осколков и текилы.
Ви слетела с кровати и спряталась позади него.
— Я больше не могу. Я ухожу.
— Это же всего только сколопендра, — пропыхтел он, стаскивая бронзовую завитушку с изножья. Зажав ее в одной руке, точно дубинку, другую руку он подсунул под кровать и приподнял ее. Он выглядел достаточно сильным, чтобы раздавить одну сколопендру. — Чего ты боишься?
— Я боюсь тебя. Боюсь того, как работает твой рассудок.
Переворачивая кровать, он смахнул одну из ламп для чтения. В спальне стало еще темнее. Когда он зажег плафон, сколопендры нигде не было.
Комната разила текилой.
(Гостиная.
(Диван в том же положении, в каком его оставил Крил. Угловой столик лежит на боку, окруженный вянущими цветами. Вода из вазы оставила мокрое пятно на ковре, похожее на еще одну тень. Но в остальном комната не изменилась. Горят все лампы. Их яркость подчеркивает те места, куда их свет не достигает.
(Крил и Ви там. Он сидит в кресле и следит, как она роется в большом стенном шкафу, дверцы которого открываются в гостиную. Она ищет вещи, какие хочет взять с собой, и чемодан, в который уложить их. На ней платье-балахон без пояса. Почему-то в нем она выглядит совсем юной. Без обычной стопки или бутылки в руках он кажется неуклюжее обычного.)
— У меня такое впечатление, что тебе это доставляет огромное удовольствие, — сказал он.
— Ну, конечно! — сказала она. — Ты же всегда во всем прав. Почему бы и не теперь? Я никогда еще так не веселилась с тех самых пор, как вывихнула коленку в выпускном классе.
— А как насчет брачной ночи? Она же была одним из замечательнейших событий в твоей жизни.
Она выпрямилась, чтобы бросить на него испепеляющий взгляд.
— Если будешь продолжать, меня сейчас вывернет у тебя на глазах.
— Из-за тебя я себя чувствую абсолютным дерьмом.
— Опять в точку. Сегодня ты просто блистаешь.
— Ну, у тебя такой вид, будто ты получаешь огромное удовольствие. Уж не помню, когда я видел тебя такой возбужденной. Наверняка ты выжидала подобного шанса с тех самых пор, как начала спать с кем попало.
