-Спасибо.
Новый голос ворвался в разговор.
-Эй вы там. – это был мой брат Джек.
Он выглядел расслабленным, но в глазах его что-то блеснуло в его темных глазах, что предупреждало: сейчас начнутся неприятности.
-Мистер Кейтс. Мне сказали, что вас нет в списке гостей. Так что я попросил бы вас удалиться.
Харди смерил его взглядом.
Все мои мускулы свело ожиданием. Я только молилась о том, чтобы не началась свара на свадьбе Гейджа. Обернувшись на Либерти, я увидела, что она побледнела. Я злобно подумала, что Харди Кейст просто ублюдок, потому что явился на свадьбу и вел себя таким образом.
-Без проблем, - насмешливо сказал Харди. – Я получил то, за чем приходил.
-Давайте я покажу вам выход, - предложил Джек.
Либерти и я одновременно выдохнули, когда они удалились.
-Надеюсь, он успеет уйти до того, как Гейдж увидит его.
-Поверь мне. Джек сделает все возможное для этого, -Теперь я понимала, почему Либерти выбрала Гейджа, а не этого шельмеца. – Кейтс человек дела, - сказала я. – Он мог бы масло корове продать.
-Харди амбициозен, - признала Либерти. – Но он поднялся из ничего. Если бы ты знала, что ему пришлось пережить... – она хмыкнула. – Спорю, что в течении года он жениться на какой-нибудь дебютантке из Речных Дубов, которая позволит ему подняться на верхушку.
-Ему потребуется много денег для этого. Мы, дебютантки из Речных дубов очень дорогие.
-Из всех веще, что он хочет для себя, - сказала Либерти, - деньги – самые легко доступные.
Каррингтон подбежала к нам, наконец-то выйдя из лифта.
-Пошли, все уже выходят на улицу, - возбужденно затараторила она. – Скоро начнут запускать фейерверки.
Как раз то, что мне нужно, - думала я, - еще больше фейерверков.
На следующее утро я паковала чемодан в своей комнате, когда вошел Ник. Мы заняли разные комнаты, когда приехали в Речные дубы, но ник сказал. Что это правильно, потому что он ни за что не прикоснется ко мне, пока мы под одной крышей с моим отцом.
-Он старше тебя и вдвое меньше ростом, - сказала я, смеясь. – Что ты думаешь, он тебе сделает? Побьет, что ли? Или?
-Вот именно это или пугает меня больше всего, - ответил Ник.
Стоило только Нику войти в мою комнату, как я поняла, что он разговаривал с моим отцом. Его лицо выражало стресс. Он не был первым и не был последним, кто был раздавлен после разговора по душам с Черчиллем Тревисом.
-Я же говорила тебе, - пробормотала я. – Папа просто невозможен. Он не примет тебя, каким бы чудесным ты ни был.
-Да что ты? – он послал мне комический взгляд.
Я обняла его и положила голову на его грудь.
-Что он сказал? – прошептала я.
-Ну, вариацию на тему «ни одного ломаного гроша». – Ник потянул мою голову назад и посмотрел мне в глаза. – Я сказал ему, что всегда буду ставить тебя на первое место. Что я и сам заработаю достаточно, чтобы содержать тебя и что его одобрение мне было нужно только для того, чтобы у тебя не было конфликта в семье.
-Тревисы любят конфликты, - сказала я.
Его ореховые глаза тронула улыбка. На его щеках все еще было отражение того разговора, что состоялся с моим папочкой-бульдогом. Улыбка исчезла, когда он откинул мои волосы назад и нежно провел рукой по моему затылку. Он был серьезен и сконцентрирован.
-Ты этого хочешь, Хэвен? Я не смогу жить в мире с самим собой, если причиню тебе боль.
Эмоции захлестнули меня.
-Единственное, что ты можешь сделать, чтобы причинить мне боль, это перестать любить меня.
-Это невозможно. Ты та самая, Хэвен. Ты одна единственная для меня, навсегда.
Он наклонил голову и накрыл мои губы своими. Я жадно ответила на его поцелуй.
-Эй, - сказал он мягко, - что ты скажешь, если мы сбежим и поженимся?
Глава 3
Вопреки моим ожиданиям свадебной церемонии в Лас-Вегасе, где бы нас поженил один из местных Элвисов, мне было предложено на выбор Флорида, Гавайи или Аризона, в гостиницах которых существовали специальные «пакеты тайного бракосочетания», которые включали обслуживание свадебной церемонии, проживание в номере для новобрачных, массажи и разнообразное меню. Гейдж и Либерти оплатили наше венчание в Кейс, которое мы выбрали, - это был их свадебный подарок мне и Нику.
Высказавшись против моего брака с Ником, папа полностью воплотил в жизнь свою угрозу исключить меня из своей жизни. Никаких денег, никакого общения.
- Он придет, - говорили мои братья, но я решительно сказала, что не хочу, чтобы папа приходил: с меня было достаточно его деспотизма и желания управлять моей жизнью до конца моих дней.
У Либерти и меня случилась первая за время нашего знакомства, размолвка, когда она пыталась мне сказать, что Черчилл все еще любит меня, и будет любить всегда.
- Уверена, что так оно и есть, - отрезала я. – Как беcсловесную пешку. Как ребенка. Но не как взрослого человека, имеющего собственные мнения и желания… нет. Он любит только тех людей, которые тратят свои жизни, стараясь ему понравиться.
- Он нуждается в тебе, - настаивала Либерти. – Когда-нибудь…
- Никогда и ничего не изменится, - сказала я. – Тем более, что у него есть ты. – Это было несправедливо по отношению к Либерти, я знала это, но уже не могла остановиться. – Вот и будь для него хорошей дочерью, - опрометчиво заявила я, - А с меня его достаточно на целую жизнь.
После этого моего высказывания надолго воцарилось гнетущее молчание.
Ник и я отправились в Пиано, что к северу от Далласа, где Ник работал менеджером по оценке стоимости в строительной фирме. Это была не та работа, которой он хотел заниматься всю жизнь, но оплата была хорошей, особенно за сверхурочное время. Я получила место маркетингового координатора в «Дарлингтон Хотел», где была ассистентом директора по связям с общественностью и продвижению новых проектов.
«Дарлингтон» была прекрасной, современной гостиницей, немудреной архитектуры фаллической формы из розового гранита. Возможно, именно из-за этого подсознательного сходства, «Дарлингтон» считалась самой романтической гостиницей в Далласе.
- Архитектура Далласа, - как-то поделилась я с Ником, - не отличается разнообразием. Каждое здание в городе похоже на член или кукурузный початок.
- Тем не менее, тебе нравится красная летящая лошадь, - напомнил Ник.
Я должна признаться, что он был прав. У меня была слабость к неоновому Пегасу, установленному на вершине Магнолии Билдинг, построенной еще в 1934 году. Это выглядело вызывающе-индивидуальным на фоне бесплодного горизонта.
Я долго не могла привыкнуть к Далласу. По сравнению с Хьюстоном, он был вычурно-чистым, космополитическим и очень урбанизированным. Гораздо меньше ковбойских шляп, зато больше благовоспитанности. И Даллас был намного политически последователен, чем Хьюстон, у которого политические пристрастия менялись от выборов до выборов.
Даллас, несмотря на его красоту и удобство, напоминал тщеславную женщину, которая стремиться
