— Таджик, — сказал Сорак. — Мы уходим.
— Хорошо, могу сказать, что это была очень интересная ночь, — сказал капитан парома, пока он вел их к двери.
За их спинами бард Эдрик продолжал пронзать Сорака острым взглядом. Потом он повернулся к Турину. — Я заберу вещи Крикет.
— Ааа, делай что хочешь, скатертью дорога вам обоим, — кисло сказал хозяин Девчонок Пустыни. Но Эдрик уже направился к двери.
Пятая Глава
— Это девочка настоящая красавица, не правда ли, — спросила Риана.
Сорак ласково пробежал пальцами по ее обнаженному бедру. — Да, конечно.
Они лежали вместе под одеялом на ковре перед зажженным камином. После того, как они вернулись в дом Таджика, капитан дипломатично ушел к себе, добавив, что он увидится с ними завтра утром. Слуги приготовили для них комнату, зажгли камин, согрели горшочек чая и вернулись в свои собственные комнаты, пожелав им спокойной ночи. А Сорак с Рианой занялись любовью.
Хотя они и знали друг друга почти всю жизнь, любовниками они стали совсем недавно, и до сих пор открывали новые, неизвестные подробности друг о друге и о физической любви. В первый раз, когда они занимались любовью в Санктуарии, это был ровный, тихий, глубоко эмоциональный опыт. На этот разв все было страстно и энергично. Риана показала ту свою сторону, которую Сорак никогда не видел раньше. И он думал, что знает почему.
— Тебе захотелось ее? — спросила Риана, ее лицо было в дюймах от его, их ноги переплелись.
— Меня восхитила ее красота, — ответил Сорак.
— А ее танец? — спросила Риана.
— Она танцует очень хорошо, — сказала Сорак.
— То есть он тебя взволновал?
— Да. Она сама прекрасна, и я подумал, что ее танец очень чувственен и эротичен.
Риана вздохнула. — По меньшей мере ты честен. Хотела бы научиться танцевать как она, и танцевать для тебя.
— Тебе не надо делать этого, — сказал Сорак, целуя ее.
— Но я бы хотела, — ответила она. — Я же видела, как ты смотрел на нее.
— Я и раньше видел, как женщины танцуют, — сказал Сорак. — Но никогда не видел, чтобы кто- нибудь танцевал так, как она. Она очень искуссна. У нее настоящий талант.
— Ты помнишь ее имя?
— Крикет.
— Я собиралась назвать тебя лжецом, если бы ты сказал, что не помнишь, — иронически сказала Риана.
— Я бы никогда не стал врать тебе, — сказал Сорак. Он поцеловал ее и сжал ее ногу своими. — Кроме того, это очень необычное имя.
— Ну, я думаю ты только по этому и запомнил его.
— Ты ревнуешь? — спросил он, поднимая брови.
— Нет, — ответила она, потом состроила гримасу и призналась, — Да.
— У тебя нет для этого причин, — сказал Сорак. — Кроме того, она уезжает вместе с Киераном.
— Мммм. Он очень симпатичен, не правда ли?
— Да, мне так показалось.
— И отличное тело.
— Согласен.
— И он лихой воин.
— Я видел это своими глазами.
— Девочка могла бы сделать намного худший выбор.
— Без сомнения.
— Какой ты бесчувственный! — сказала она, ударяя кулачком его под ребра.
Сорак рассмеялся. — Ну, я не собираюсь ревновать. Я не сомневаюсь в твоей любви. А ты разве сомневаешься в моей?
— Нет, — сказала она, прижимаясь к нему и целуя его в шею. — Но я все равно хочу научиться танцевать так, как она.
— Я бы с удовольствием посмотрел, как ты танцуешь.
Лицо Рианы стало задумчивым, потом она тряхнула головой. — Нет, мое тело не может изгибаться, как ее. Я слишком мускуслистая и не такая гибкая. Кроме того, у меня нет ее умения. Если я попробую, то буду выглядеть глупой и неуклюжей. Ты бы только посмеялся надо мной.
— Никогда.
Она вздохнула. — В некотором отношении мне было легче, когда твои женские личности не давали тебе связываться с женщинами. Я знаю, что ты никогда не соврешь мне, но ты никогда не соврешь и другим. И вот теперь я могу только гадать, хватит ли тебе меня, или ты захочешь кого-либо другого.
— Мне более чем достаточно тебя одной, других женщин мне не нужно, — сказал Сорак.
— Это только потому, что других женщин у тебя не было.
— И я единственный мужчина, который был у тебя, — заметил Сорак. — Если, конечно, ты ничего не скрываешь от меня.
Она опять ударила его кулачком. — Ты прекрасно знаешь. Но для мужчины это иначе. Женщина любит. Мужчина использует.
Сорак нахмурился. — Кто тебе это сказал?
— Так всегда говорили сестры.
— А, ну конечно, они же так опытны в таких делах, — сказал он насмешливо.
— Они не все девственницы. Ты же знаешь.
— Да, я знаю, — согласился он, — но если у них и есть опыт, то только в физической стороне любви, но даже ею они занимались из чистого любопытства. Когда приходит их черед странствовать, они используют эту возможность, чтобы найти себе мужчину, удовлетворить свое любопытство, и то, как они это делают, только укрепляет их заблуждения.
Риана нахмурилась. — Я не понимаю.
— То, что предохранило меня от преждевременного опыта физической любви, помогло мне понять его получше, — сказал он. — Раньше я негодовал на вмешательство женских личностей, живших во мне, но сейчас, кстати, я благодарен им за это. Я хотел тебя, но мои женские личности не разрешали мне, потому что если бы я занялся с тобой любовью, они разделили бы со мной мои переживания. Для них это было также отвратительно, как если бы одна из них занялась любовью с мужчиной, а я бы это ощущал. Ну, конечно, не для всех из них это было отвратительно. Киваре такая возможность всегда казалась… заманчивой.
— Да, я помню, — с улыбкой сказала Риана. — Она всегда жила ощущениями, всегда стремилась испытать что-то новенькое, ее влекло к странному, непредсказуемому.
— Так что, благодаря ей, я узнал об этой черте женского характера, — сказал Сорак. — От Страж я узнал об охранительной, материнской, обучающей стороне храктера женщины. Наблюдатель научила меня еще одной женской особенности: смотреть, защищать и оценивать. Я, конечно, мужчина, но благодаря им я знаю на что это похоже, быть женщиной. Говорить, что женщина любит, а мужчина только использует, значит отрицать, что женщина тоже может использовать, а мужчина может любить. И сами сестры живое доказательство этого.
— Они сами? — переспросила удивленная Риана.
— Конечно, — сказал Сорак. — Если сестра идет в паломничество и берет мужчину себе в постель только для того, чтобы удовлетворить свое любопытство, это что, любовь? И разве не свои естественные
