являются Нашими рабами и данниками Нашего Величества. В одной из Наших земель, именуемой Зон, живут черви, которые на нашем языке называются саламандрами. Эти черви могут жить только в огне, они строят коконы, подобно гусеницам, производящим шелк. Эти куколки тщательно разматывают женщины в Нашем дворце и изготавливают из них ткани и одежды для Нашего Величества. Чтобы выстирать эти наряды и сделать их чистыми, их нужно бросить в огонь… Когда Мы отправляемся на войну, то вместо знамен перед Нами несут четырнадцать золотых крестов, украшенных драгоценными каменьями. За каждым из них следуют десять тысяч всадников и сто тысяч пеших воинов в полном вооружении, не считая тех, кто отвечает за снаряжение и пропитание.
Когда же Мы просто выезжаем верхом, то перед Нами несут простой деревянный, не украшенный золотом и драгоценными камнями крест, дабы мы смогли размышлять о Страстях Господа нашего Иисуса Христа. А еще несут золотую чашу, наполненную землей, чтобы помнили Мы, откуда пришли и куда должны вернуться, и серебряную чашу, полную золота, в знак того, что Мы суть господин господствующих.
Всеми богатствами, какие только есть в мире, Наше Величество владеет в избытке. Среди нас никто не лжет, ибо, если он скажет неправду, то будет считаться с того момента умершим, мы не будем более думать о нем или оказывать ему последние почести. Мы не терпим никаких пороков. Каждый год в сопровождении большого войска Мы совершаем паломничество к телу святого пророка Даниила, которое покоится неподалеку от пустынного ныне Вавилона. В Нашей стране ловят рыб, кровью которых окрашивают пурпур. Амазонки и брахманы являются Нашими подданными. Дворец, в котором живет Наше Величество, построен по примеру замка, возведенного Апостолом Фомой для индийского царя Гундофора. Потолки, балки и перекрытия сделаны из дерева кетим. Крыша этого дворца из эбенового дерева, которое не может загореться никаким образом. На фронтоне дворца по краям находятся два золотых яблока, а в каждом из них по карбункулу, поэтому золото может сиять днем, а карбункулы ночью. Главные ворота дворца сделаны из сардиса, в котором заключен рог змеи, поэтому никто не может пронести через них яд.
Другие ворота сделаны из эбенового дерева. Окна из хрусталя; столы частью из золота, частью из аметиста, а колонны, которые их поддерживают, из слоновой кости и аметиста. Двор, где Мы наблюдаем за турнирами, вымощен ониксом, дабы усилить смелость соперников. Ночью во дворце для освещения зажигают фитили, пропитанные бальзамом… Перед Нашим дворцом стоит зеркало, к которому нужно подниматься по двадцати пяти ступеням из порфира и серпентина». После описания камней, украшающих зеркало, которое днем и ночью охраняют три тысячи вооруженных воинов, он объясняет его предназначение: «Мы смотрим в него и видим все, что происходит в любой области и стране, которая находится под Нашим скипетром.
Каждый месяц семь царей поочередно прислуживают Нам вместе с шестьюдесятью двумя герцогами, двумястами пятьюдесятью шестью графами и маркизами. Двенадцать архиепископов сидят за Нашим столом по правую руку и двадцать епископов по левую, не считая патриарха Святого Фомы, сарматского протопапы и архипротопапы Суз… Наш подающий на стол – примас и царь, наш виночерпий – архиепископ и царь, наш казначей – епископ и царь, наш маршал – царь и аббат».
Я могу обойтись без дальнейших выдержек из этого необычного письма, которое продолжается описанием построенной из бесчисленных драгоценных камней, обладающих особыми свойствами, церкви, в которой Пресвитер Иоанн проводит богослужения.
Нелегко решить, имело ли хождение это письмо до послания, написанного папой Александром. Александр о нем не упоминает, но при этом говорит, что до него дошли вести о благочестии и роскоши царя-священника. В то же время в его послании звучит горечь, как будто папа был уязвлен намерениями этого загадочного правителя и, возможно, напуган перспективой, что люди, едящие человечину, могут наводнить Италию, как намекал Пресвитер Иоанн. Послание папы имеет цель подтвердить всеобщую власть Святейшего престола Рима и убедить восточного правителя-понтифика, что его христианские занятия бесполезны, пока он не подчинится преемнику Петра. «Не каждый, кто говорит мне «Господи! Господи!» и так далее», – цитирует папа. Затем он объясняет, что желание Господа состоит в том, чтобы каждый монарх и каждый прелат покорился папе римскому.
Сэр Джон Мандевилль объясняет происхождение церковного сана восточного деспота в своей удивительной книге о путешествиях.
«Так случилось, что этот император пришел с рыцарем-христианином, сопровождавшим его, в некую церковь в Египте. Было это в субботу, и служил епископ. Он созерцал службу и слушал с большим вниманием, а затем спросил рыцаря, кем они должны быть, чтобы прелат имел их перед собой. И рыцарь ответил, что они должны быть священнослужителями. Тогда император сказал, что он не будет более именоваться царем и императором, а будет священником и что он будет носить имя первого священника, который вышел из церкви, и имя его было Иоанн. И с той поры он был наречен Пресвитером Иоанном».
Возможно, в основу легенды о Пресвитере Иоанне легло достигшее Европы сообщение о необыкновенном успехе несторианства на Востоке. Вероятно, существуют причины считать, что процитированное выше письмо было несторианской фальсификацией. Оно определенно не выглядит европейским: пышная образность в нем совершенно восточная, а пренебрежительный тон, которым разговаривают с Римом, вряд ли мог быть выражением западных чувств. В письме религия и искусства Востока возвеличиваются по сравнению с Западом. При этом послание показывает, что его автор не слишком хорошо знаком с европейской географией, когда речь идет о земле, простирающейся от Испании до Ледовитого моря. Более того, места патриархий и высокий сан, пожалованный святому Фоме, являются показателями несторианского уклона.
Здесь полезно коротко изложить историю этой еретической церкви, чтобы показать, что действительно существовала основа для ходивших по Европе легенд о христианской империи на Востоке. Император назначил Нестория, священника из Антиохии и преемника святого Иоанна Златоуста, константинопольским патриархом. В 428 году он начал распространять свое еретическое учение, отвергавшее ипостасное единство. Церковный собор в Эфесе осудил его и, несмотря на мнение императора и двора, предал анафеме и отправил в изгнание. Его учение распространилось по Востоку, а секта превратилась в процветающую церковь. Несториане достигли Китая, где император едва не обратился в их веру, их миссионеры добрались до замерзшей тундры Сибири, проповедуя свое, измененное, Евангелие диким ордам, которые охотились в этих унылых местах. Несторианство столкнулось с буддизмом и вступило с ним в борьбу за религиозное превосходство на Тибете. Его приверженцы основали церкви в Персии и в Бухаре, проникли в Индию, устроили колонии на Цейлоне, в Сиаме и на Суматре. Католикос, или Патриарх, Багдада беспокоился о своем влиянии больше чем когда-либо ранее приходилось наместнику святого Петра. Число христиан, исповедующих это учение, возможно, превзошло количество последователей истинной католической церкви на Востоке и на Западе. Однако несторианская церковь была основана не на «камне», а держалась на Нестории. Когда же полил дождь, задули ветры, пришли воды потопа и обрушились на этот храм, то он рухнул, оставив после себя лишь обломки.
Рубрук, монах-францисканец, посланный в 1253 году к татарам, был первым, кто пролил некоторый свет на легенду. Он пишет: «Китаи обитали за теми горами, которые я пересек, а в долине среди этих гор жил некогда главный пастырь, который правил несторианами, именуемыми найманами. Когда Коир-хан умер, люди выбрали этого человека правителем и нарекли его царем Иоанном, преувеличивая в десять раз любую правду. У несториан, живущих там, так заведено; из ничего они делают значительную весть. Так они распространяли везде слухи, что Сартах, Менгу-хан и Кен-хан были христианами только потому, что те хорошо относились к христианам и оказывали им больше уважения, чем другим людям. На самом же деле они вовсе не были христианами. И так же возникла молва о великом царе Иоанне. Однако я пересек его земли, и никто, кроме нескольких несториан, не знал о нем ничего. На пастбищах его живет Кен-хан, при чьем дворе бывал брат Андрей, с которым я встретился на обратном пути. У этого Иоанна был брат, знаменитый пастырь, по имени Унк, который жил в трех неделях пути за горами каракитаев».
Этот Унк-хан был реальной личностью, он умер в 1203 году. Кучлук, правитель найманов и преемник Кор-хана, пал в 1218 году.
Венецианский путешественник Марко Поло (1254—1324) считал, что Унк-хан и Пресвитер Иоанн – одно лицо. Он пишет: «Я расскажу вам о делах татар и о том, как они добились господства и заполонили всю землю. Татары жили между Грузией и Баргу, где простираются обширные равнины, нет там городов и крепостей, а только огромные пастбища, и воды там вдоволь. У них не было своего правителя, и они
