Обстрелы начались в октябре
1944 года и продолжались, особенно Антверпена, до марта
1945 года. До 27 марта Лондон и Антверпен также бомбардировались и «Фау-2». Ежедневно от пяти до десяти ракет падали на Лондон, главным образом в его южных предместьях.
После войны американские ученые продолжили совершенствование ракеты «Фау-2» в Соединенных Штатах, в то время как русские взяли «Фау-1», как наиболее подходящую для производства в больших количествах.[411]
В последние дни войны начало использоваться новое оружие класса «воздух—воздух». Когда его применяли квалифицированные пилоты, его эффект был разрушительным. Это была ракета R-4M, созданная фрейлейн доктором Швартц[412] в Любеке. Истребитель нес по 12 таких ракет под каждым крылом, и 55-миллиметровые снаряды могли быть прицельно выпущены по бомбардировщикам с дальности почти 1000 метров, которая подразумевала, что атакующий истребитель был вне досягаемости оборонительного вооружения бомбардировщика. И хотя ракета была не полностью доработана, когда ее начали использовать, каждый прицельный залп разносил несколько больших бомбардировщиков на части. Например, в последние дни войны 24 самолета FW-190, вооруженные этими новыми ракетами, без потерь со своей стороны сбили 40 огромных четырехмоторных бомбардировщиков. Если бы Ме-262 были оснащены этим замечательным оружием 18 месяцами ранее, то мощный бомбардировочный удар по Германии никогда не был бы возможен, соединения бомбардировщиков разносились бы в воздухе на части.
Другое новое оружие против бомбардировщиков было обязано своим созданием инженеру Дитриху, оно представляло собой заряд из более чем 200 килограммов бризантной взрывчатки и имело акустический взрыватель. Его сбрасывали сверху на соединение бомбардировщиков, и, когда шум двигателей достигал максимума, взрыватель срабатывал и происходил взрыв, вследствие этого взрыв происходил в центре боевого порядка бомбардировщиков, разнося несколько из них на куски. Удовлетворительные испытания этого оружия прошли 21 марта 1945 года, но оно никогда не использовалось в боевых условиях.
Еще одно многообещающее зенитное оружие было известно под обозначением «Fritz» Х4. Это был выстреливаемый из зенитного орудия снаряд, оснащенный акустическим взрывателем, который срабатывал поблизости от бомбардировщика, даже если тот находился в 30 градусах от траектории полета снаряда. Это оружие предполагалось начать использовать 15 мая 1945 года, чего, естественно, не произошло.
Следующее остроумное устройство было предназначено для уничтожения танков. Оно также испытывалось Дитрихом и было известно как «Forstersonde». Это была ракета с магнитным взрывателем, которую истребитель мог нести под крыльями. Когда самолет с ракетами пролетал над танком, независимо от того, на какой скорости, ракета автоматически запускалась и шла точно к стальному танку. Все испытания были успешно завершены к концу 1944 года, но проект слишком долго пропылился в рейхсминистерстве авиации, и это оружие так никогда и не поступило в боевые части.
Очередное зенитное оружие, известное в Германии как «Бабочка», было разработано профессором Вагнером к концу войны и получило официальное названием «Фау-3». Это был снаряд длиной 3,7 метра с размахом крыльев около 1,8 метра и диаметром 0,5 метра. Размещенный внутри мотор приводил в движение пропеллер. Он имел дальность действия 32 километра и потолок 15 тысяч метров. Его можно было запускать с земли или сбрасывать с самолета.
Но было слишком поздно. Все эти хитроумные изобретения не могли оказать хоть какое-либо влияние на результат войны. Кольцо вокруг Германии сжималось. Красные волны накатывались с востока, в то время как англо-американцы глубоко вклинивались в немецкую оборону. Конец был уже виден. Теперь в Германии больше не было никакой организованной противовоздушной обороны, и авиация союзников все ближе и ближе подходила к абсолютному завоеванию неба над ней.
Русские, и это правда, редко совершали налеты на города, в то время как появлявшиеся с Запада всадники нового апокалипсиса скакали над Германией, сея смерть и разрушение. 23 февраля Берлин подвергся так называемому «налету тысячи бомбардировщиков». Уничтожались не только люди и их имущество. За несколько минут исчезало культурное богатство целых столетий. 14 февраля трагедия постигла Дрезден. Этот город и без того уже был местом, где сфокусировались человеческие страдания. С воздуха экипажи самолетов союзников могли видеть бесконечные колонны беженцев – мужчин, женщин и детей, которые медленно двигались к столице Саксонии, спасаясь от красного террора позади них.
Самолеты союзников могли летать над городом как хотели и могли видеть внизу черные массы беженцев, ночующих под открытым небом на площадях, в парках и других открытых местах города, холодных, голодных и бездомных. Ночью экипажи союзников могли видеть внизу неисчислимые маленькие огни, около которых сотни тысяч пытались согреться и, возможно, приготовить для себя немного пищи. В Дрездене не было никакой противовоздушной обороны, но были 700 тысяч беженцев с востока. Город рассматривался русскими в качестве важной цели, как один из главных центров коммуникаций, обслуживавших Восточной фронт, и потому был подходящей целью для «налета тысячи бомбардировщиков».[413]
На переполненный центр города были сброшены 5 тысяч фугасных и 400 тысяч зажигательных бомб. Зажигалки спровоцировали разрушительные пожары, и целые улицы рушились на несчастных, оставшихся в живых после взрывов, чьи пути спасения во всех направлениях теперь блокировали стены огня. Но этого как будто оказалось недостаточно, три часа спустя второй массированный налет перепахал уже опустошенные улицы. Когда рассвело, наступила очередь американцев. 1350 «Летающих крепостей», которых сопровождали 900 истребителей, подвергли бомбежке кладбище, созданное их британскими союзниками. Немного позже еще 1100 бомбардировщиков сбросили новую массу фугасных бомб и дождь из зажигательных боеприпасов на город мертвых и умиравших. К этому времени разорванные и обугленные тела мужчин, женщин и детей были разбросаны вокруг большими кучами.
Никто и никогда не узнает точного числа тех, кто был истреблен в ходе этих бессмысленных и жестоких налетов. К апрелю из руин были извлечены 30 тысяч тел, но оставалось еще намного больше. Всего 60 тысяч, по самым осторожным оценкам. В стратегическом отношении эта страшная бойня не имела никакой практической цели.
Затем Рур в течение месяца пережил сорок массированных налетов, в ходе которых была впервые использована новая английская 10-тонная бомба. Повсюду немецкие города превращались в щебень: Вюрцбург, Потсдам и даже такие обширные конгломераты, как Берлин. В конце февраля на опустошенный город был совершен сороковой налет. А худшее все еще было впереди… Ужасы Тридцатилетней войны[414] были детской игрой по сравнению с событиями 1944–1945 годов в Германии.
Первая группа реактивных истребителей под командованием майора Новотны была сформирована в октябре 1944 года в Ахмере.[415] А скоро Ме-262 начали появляться во многих других местах. Главная трудность состояла в том, чтобы найти для них подходящий аэродром. Квалифицированный и опытный пилот мог посадить машину на взлетно-посадочной полосе длиной 1300– 1600 метров, но для безопасной посадки была необходима полоса длиной более 2000 метров. Проблема была решена путем использования прямых участков автобанов. После посадки самолеты маскировались в ближайшем лесу или деревне.
Майор Новотны и его люди быстро доказали ценность Ме-262 как истребителя и вскоре уже заявили о своей 50-й победе.[416] 8 октября в группу прибыли Галланд и Траутлофт,[417] чтобы убедиться в ее прогрессе. Они появились как раз вовремя, чтобы стать свидетелями атаки во главе с майором Новотны на соединение бомбардировщиков союзников. Группа FW-190, поднятая в воздух, чтобы прикрыть взлет Ме-262, уже вступила в бой с истребителями союзников, реактивные самолеты взлетели, и атака началась.[418] Были сбиты четыре бомбардировщика, а затем вниз спикировал неуправляемый Ме-262, который, ударившись о землю, взорвался. Это была машина майора Новотны.
Оставалось все меньше и меньше свободного пространства, союзники наступали с запада, а русские – с востока. Часто подразделения люфтваффе были вынуждены перелетать с аэродрома на аэродром настолько поспешно, что приходилось бросать большое количество драгоценного бензина, не было никакой возможности вывезти его – к этому времени немецкие железные дороги уже находились в состоянии полного упадка. И очень часто, когда эскадрильи достигали своего нового аэродрома, они обнаруживали,
