какой восхитительный запах от него исходит... ммммм... слюнки текут на расстоянии, ну да это отдельный разговор.
Правда, в городе вполне достаточно и других деревьев... по совести-то, выбор куда лучше, чем когда-то в супермаркете рядом с домом. И драгонфрут, и финики, и бананы, и клубника, и рамбутан. Ходи, срывай себе с грядок и веток да жуй, сколько в тебя влезет. Даже после всех роскошеств элитных клубов Москвы небесный Иерусалим, конечно, смотрелся обалденно. Ну, стены из золота (вышиной в 144 локтя) и врата (каждые из одной жемчужины) Аню-то не удивили – что она, на корпоративах в «Газпроме» не была? Но вот остальное (включая факт, что не требуются Луна и Солнце, всегда и так светло) – да, удивляет. Настоящие райские кущи! А еще больше изумляло, что Иисус взял ее в свой город в числе праведных девственников – бывшие подружки из поп-группы, наверное, уже от зависти облысели.
Сначала было как-то странно, что никто из праведников на ее бюст (пятый с половиной размер как- никак!) не пялится, но со временем попривыкла. Народу маловато, всего 144 тыщи... Это ж меньше, чем на Рублевке одной живет.
Иисус появляется часто, в джинсах, футболке «Металлики» спокойно по городу ходит да с праведниками разговаривает: что хочешь, то и спрашивай. Ну, Аня – праведница скромная, всего-то один раз за автографом и подошла, отвлекать не осмелилась. Чай, у Иисуса и без нее дел хватает.
А потом... чего греха таить – растерзал ее душу соблазн. Почему так устроено, что со всех деревьев в небесном Иерусалиме плоды можно рвать, а с этого – нельзя? Дерево росло на проспекте Библии, на особом островке, прямо из «реки жизни» – «светлой, как кристалл, исходящий из престола Бога и агнца». Охраны рядом не стояло, да и кто разместит ее в городе, где царствуют праведники вместе с Иисусом? Доступность древа привлекала Семёнович еще больше. Уже не раз, благочестиво колыхая бюстом, она приходила к древу жизни и сидела в его тени, глядя, как наливаются соком желтые плоды. В городе били фонтаны с благовониями, но у нее кружилась голова от запаха фруктов. Почему?
Дима объяснил просто – диавольское искушение. Дима – ее целомудренный друг, праведный 17- летний девственник из Воронежа. Они часто гуляют по улицам из чистого золота, ведя богословские беседы, – исключительно как брат и сестра. Подкован брат в Библии так, что ночью буди – любую главу расскажет. Праведность, конечно, Диму излишне накрутила. Перебрал он с подозрениями. Как случиться в Раю диавольскому искушению, если самого Диавола уже в помине нет и некому соблазнами увлекать в грех род человеческий? По словам Димы, он настолько крепок в вере, что ему вот нисколечко не хочется пробовать фрукт. Ох, завидно...
Аня поднялась на ноги – плод висел у самого ее лица. Объедение. Наверное, очень вкусно. И, как интересно, – никого из праведников на улице нет... А-а, так ведь Пасха. Наверное, весь народ в чертогах Иисуса, отмечают... Пора и ей...
Уйти, однако, не было сил.
Она втянула ноздрями воздух и прикоснулась к плоду кончиком носа.
– Да уж, выглядит соблазнительно, – прозвучал голос откуда-то снизу.
Аня в испуге отпрыгнула. Она пригляделась внимательно, но на траве никто не лежал. Однако фраза слышалась очень четко... Кто же это мог быть?!
– Я уверен, потрясная вкуснятина, – повторился голос. – Чего ты так удивляешься и по сторонам смотришь? Небось на чистом русском говорю.
Паук. Огромный, отвратительный, с мохнатыми ножками и ужасным рисунком на спине. Она босиком и могла наступить на такую гадость!
Отскочив назад, Аня Семёнович завизжала – на весь небесный Иерусалим.
Паук мучительно закатил к небу все восемь глаз.
– Вашу мать, да что ж ты так орешь-то? – с раздражением спросил он. – Я тебе на шею прыгнул или ногу откусил? Сижу в траве, никого не трогаю... Между тем, по вашей же классификации, я тоже творение Божье.
Ане стало мучительно стыдно за свою глупую выходку.
– Простите, пожалуйста. – Она робко присела на корточки. – А как вы здесь оказались? Я в некотором роде не представляла пауков в Иерусалиме...
– Мда? – нагло воззрился на ее бюст тарантул. – А вот чего б им тут и не быть? В вашем же Апокалипсисе сказано: «Вне ворот будут псы, и чародеи, и любодеи». Я вроде как не собака и к двум другим упомянутым категориям тоже не отношусь: стало быть, можно зайти и по кустам полазить. Про насекомых, извините, в Откровении не упомянуто... значит, априори, им это всем разрешено.
Ане стало страшно интересно. Она присела, разглядывая тарантула.
– Признаться, я впервые в жизни вижу говорящего паука.
– Я тоже, – согласился тарантул, взбежав на ствол дерева. – И то исключительно в зеркале. Я овладел даром человеческой речи лишь благодаря своему отцу... Кстати, меня зовут Иван, а отчество упоминать не будем, это довольно грустная история... Значит, вам нравится этот плод?
Аня хотела помотать головой, но почему-то не смогла. Придержав грудь, она кивнула.
– Ну, так за чем же дело стало? – обрадованно сказал паук. – Берите да ешьте.
– Нееееет... – с испугом протянула Семёнович. – Ни в коем случае. Нельзя.
– Неужели? – удивился тарантул. – Скажите, пожалуйста... А разговоров-то было – мол, небесный Иерусалим, все для праведников, такой олл-инклюзив, что Турция отдыхает. На деле же – то нельзя, это нельзя... прямо гестапо.
Аня собралась психануть, но вовремя вспомнила, что она праведница.
– Господь с вами, Иван. Ничего подобного. Иисус сказал – плоды с деревьев мы можем есть. Вот и едим, без проблем. А они потом заново отрастают, удобно и вкусно. Хотите, драгонфрут покажу?
– Лучше бы сиськи показали, толку больше, – неожиданно заявило бесстыжее членистоногое. Паук, оттолкнувшись, вдруг резко перепрыгнул на плод и ощупал ножками кожуру. – Хм, а ведь знаете, это не что иное, как манго... особый сорт, райское манго... потрясающий нежный вкус, желтая мякоть, тает во рту... сладкое, как мед... и внутри небольшая косточка...
Семёнович сглотнула слюну – она попыталась сделать это втайне, но...
– Так-так-так-таааак. – Тарантул слез с манго. – Древо жизни, это у нас манговое дерево? Кто бы мог подумать! Ну что ж, девушка, имхо, ничего в этом страшного нет. Вы ж сами сказали – они обратно вырастают, правильно? Значит, скушай вы такой плод тайком, никто и не заметит.
Аня с мужеством гладиатора сопротивлялась соблазну:
– Да что вы говорите-то такое, Иван? А Господь? Он же все видит!
– Ой, я вас умоляю! – всплеснул лапками паук. – Вы прямо думаете, он вот сидит и целыми днями за этим деревом смотрит? Делать ему больше нечего. Кушайте на здоровье. Вы что, представляете себя Евой? Одумайтесь. Там древо было иное – познания. И вы ж прекрасно понимаете: слопав плод, не лишитесь бессмертия, и знаете, что, сняв платье, будете голая. Вариант «и увидели они, что наги, и устыдились» – не проходит. Никакого сходства.
Он взбежал по ветке и открутил манго лапками.
Плод упал к ногам Ани.
– Приятного аппетита! – раскланялся тарантул. – Я удалюсь, чтобы не мешать.
Он быстро шмыгнул в траву.
Аня оглянулась вокруг. Людей на золотых улицах попрежнему не было. В конце концов, она даже не срывала этот фрукт. Фактически, манго оказалось вне древа не по ее вине. И что с ним теперь делать? Все равно же сгниет. Лишь один кусочек. Ничего же страшного, правда? Только попробовать...
Семёнович отвернула золотую кожицу... и вонзила зубы в сладкую мякоть. ...Тарантул Иван Люциферович, наблюдая поедание манго из травы, довольно улыбнулся и потер брюшко лапкой. Он недаром выбрал эту девочку с бюстом модели «Плейбой» – поймал ее взгляд, каким она смотрит на манго. Сладкоежка, что тут скажешь...
Да-да, все верно – это не случай с Адамом и Евой. Глаза той девицы не откроются в знании, и ее с парнем не прогонят из Эдема. Но это и не нужно. Она совершила первое грехопадение в новой модели идеального Рая. Через какое-то время этот факт угнездится в голове – запреты можно нарушать. И может, сисястая девица уже другими глазами посмотрит на своего парня-праведника... и ей придет в голову соблазн № 2. Это и станет началом конца Эдема.
