таинственного убийцы теперь не вызывают у нее сомнения, Впрочем, у каждого своя, тайна. Да, и какое, собственно, ей дело до мотивов, приведших в Коршен каждого из тех, кто сидит сейчас в этой таверне и глушит вино?..
А Барсук тем временем размеренным басом ведет свой рассказ, поясняя, что парень, случайно встреченный им в свите какого-то бритунийского барона, был лучшим телохранителем из всех, какие только водятся на севере. А уж мечом владел так, что с ним, должно быть, одни только полубоги сравнятся. Что же до того, что именно он рассказывал…
— Говорил, в горах где-то схола их, а наставниками настоящие демоны и колдуны. И у всех вместо имен клички чудные.
— Потому и вы так назвались? — любопытствует Соня.
— Да не только мы, все остальные тоже. У кого хочешь спроси. Вот там Уголь, — показывает на кого- то бритунец. — А тот, в светлом плаще — Клинок… Остальных не помню, да и что сейчас думать об этом? Хватит еще времени познакомиться.
— Если нас, конечно примут, — рассудительно замечает Соня.
— А чего ж не принять, — обиженно гудит Барсук. — Кого им еще учить, если не нас…
Вино в кувшине между тем подходит к концу, вот и дно показалось… Зингарец. вопросительным взглядом окидывает приятелей:
— Закажем еще?
— Да нет, допьем это, да и хватит, пожалуй. Не люблю пить на голодный желудок.
— За чем же дело стало? — Барсук, довольный, хлопает себя по ляжкам, — Пойдем, перекусим где- нибудь все вместе. А потом можно за город выбраться: ножи покидаем, заодно и сравним, чьи лучше. Я все равно считаю, что краше немедийских не сыскать, хоть полмира обойди!
— А что, здравая мысль, — оживляется зингарец и спешно допивает вино — Ты как, Рысь?
— Я? — Соня не сразу понимает, что обращаются именно к ней, затем вспоминает о своей новой кличке. — Да, почему бы и нет? Знаете какое-нибудь местечко поблизости, где можно поесть?
— А то как же, — хором отзываются те. Бритунец сцеживает к себе в кружку последние капли вина.
— Сейчас допью, да и двинемся помаленьку.
Расплатившись с тавернщиком, лицо которого не проясняется даже при виде полновесных серебряных монет, все трое направляются к выходу.
— Я так понимаю, что до самого дня равноденствия сюда возвращаться не след, — отмечает в дверях зингарец. — Вино тут, может, неплохое, но уж больно кривая морда у хозяина. Пьешь, того и гляди поперхнешься…
— А что в равноденствие-то? — интересуется Соня, когда дверь за ними закрывается с протяжным скрипом. — Кто-то должен придти сюда за нами?
— Вроде того, — Барсук жмет покатыми плечами. Здесь на улице он кажется еще здоровее, чем в помещении. Выше Сони на добрых полторы головы, хотя она отнюдь не мнит себя малышкой…
— Да никто толком не знает. Все эти… — Игла пренебрежительно машет рукой в сторону таверны, имея в виду тех солдат удачи, что продолжают пьянствовать в зале, — знают не больше нашего. Точно так же явились сюда, по наводке случайных знакомых. А если кто и в курсе, то остальным не говорит. Так что внешне, по крайнем мере, мы все в равном положении, в дыму и неведении…
На Сонин вкус, странностей в Коршене набирается уже больше, чем достаточно, и она собирается отпустить по этому поводу пару язвительных замечаний… но громкий резкий голос из-за спины мешает ей разразиться насмешливой тирадой.
— Стоять на месте. Руки опустить, и чтоб я видел.
Все трое оборачиваются и оказываются лицом к лицу с пятеркой вооруженных до зубов стражников. Один из них, в медном шлеме, украшенном пышным султаном из конского волоса, выступает вперед.
— Известно ли вам, что вы нарушили княжеский указ, чужеземцы, — произносит он напыщенным тоном, и черные усы его вскидываются, подобно двум маленьким пикам.
— Какой еще указ? — негодующе рычит бритунец, и Игла поспешно кладет приятелю руку на плечо, чтобы не дать ему кинуться в драку.
— Прошу простить нас, месьоры, — спешит он вмешаться. — Мы новички в вашем городе и не знаем законов. Если мы что-то нарушили, то только по неведению, а не по злому умыслу. Скажите, что мы сделали не так, и клянусь вам…
— Ты мне зубы не заговаривай, — бросает пренебрежительно стражник. — Один раз по неведению еще можно, но три — это слишком. Или вы не знаете, как наказывают в Коршене на третий раз?
У Сони все холодеет внутри, и сердце гулко ухает в желудок. Третий раз… Об этом ей говорил тот юркий маленький негодяй, что завел ее к таверне «Равноденствие». Но как такое возможно?..
— Месьоры, здесь несомненно какое-то недоразумение, — она примиряюще встает между странниками и своими новыми приятелями. — Что касается меня, то я лишь вчера вечером приехала в Коршен и еще не успела познакомиться с доблестными стражами порядка вашего города. Что же касается моих спутников, хоть мы знакомы не очень долго, но могу поручиться, что они…
— Женщина, — с выражением бесконечной усталости и презрения перебивает ее стражник. Пятеро его товарищей угрожающе надвигаются на наемников, не выпуская из рук обнаженные мечи. — Не твое ли имя Рыжая Соня?..
— Да это я, но как…
Стражник отмахивается и обращается теперь к двоим мужчинам.
— А вы, Мергольд из рода Фаринта и Гоццо Маньеру?
— Да, — отзываются те хором, И на лицах их полная и совершеннейшая растерянность.
— Так вот, взгляните и посмейте еще утверждать после этого, что вы не получали предупреждений!
По знаку старшего, один из стражников принимается рыться в кошеле на поясе и достает уже однажды виденную Соней медную табличку с закрепленными на ней пергаментными листами. Впрочем, табличка, разумеется, не та же самая, однако очень похожая, — такая, должно быть, есть у каждого стражника.
— Ну-ка, ну-ка… — старший водит заскорузлым пальцем по густо исписанному листу. Он тычет под нос Соне табличку, и та с изумлением видит там собственное имя и, приглядевшись, разбирает небрежно нацарапанную, надпись: «Получила первое предупреждение о недопустимости ходить в городе по трое с оружием».
— А вот и второе, — торжествующе объявляет стражник, указывая пальцем ниже. И там… почему-то Соню это уже ничуть не удивляет, она читает второе предупреждение относительно того же самого проступка.
Нечего и говорить, что Игла с Барсуком, рядом обнаруживают и свои имена. Стражники тем временем уже взяли их в плотное кольцо. По взглядам своих спутников, Соня видит, что те отчаянно оценивают свои шансы. Сама она занята тем же самым. Вполне возможно, что, учитывая силу гиганта-северянина, им удастся расшвырять пятерых стражей закона… возможно, но не наверняка. Зингарец остается величиной неизвестной, да впрочем, и бритунца. Соня не видела в деле ни разу. Что касается ее лично, она, пожалуй, сумела бы ввязаться в бой, а затем, улучшив момент, спастись бегством. Но… нельзя забывать, что ей еще двое суток предстоит торчать в обманном городе-ловушке. Городишко крохотный, и здесь, судя по всему, не скроешься. За время сегодняшних блужданий ей не удалось даже обнаружить воровских кварталов, непременной черты почти любого хайборийского города. В эти клоаки, как правило, не осмеливаются соваться стражники, и в них можно было бы отсидеться… но увы, в Коршене, ничего подобного нет. А стало быть, ее непременно отыщут, в особенности учитывая, что через два дня ей все равно придется явиться сюда, к треклятому трактиру «Равноденствие».
Так не лучше ли сейчас сдаться миром, и попробовать оправдаться перед местными законниками? Если это какая-то ловушка, в чем Соня совершенно не сомневается, хотя и не может предположить кто, зачем и каким образом, подстроил нечто подобное, и не только ей, но и обоим ее спутникам, с которыми, не стоит забывать, она познакомилась всего лишь какой-то час назад, то отыскать злоумышленника будет проще, если рискнуть сунуть голову в пасть льву. Опасно? Разумеется. Но к опасностям Соне не привыкать.
