В конце концов она махнула на него рукой. В конце концов, в жизни есть вещи и поинтереснее, чем тайны барона Торского!..
Тем более, что однажды поутру, когда Палома по обыкновению вышла на прогулку, ее вновь отыскал вихрастый гонец. Задыхаясь от нетерпения, Сетрик сообщил, что на рассвете у Лиланды объявился новый гость.
Колдун Агамо просил наемницу встретиться с ним как можно скорее.
Как ни торопилась Палома, но за юрким мальчуганом она поспевала лишь с огромным трудом — а всему виною проклятые юбки; ведь теперь мужская одежда была для нее под запретом. В конце концов пришлось, плюнув на самолюбие, попросить Сетрика идти помедленнее. И все же она совсем запыхалась, когда ворота постоялого двора наконец показались впереди.
«Все тебе пирушки, да танцульки, красотка! — строго заметила себе наемница. — Вот кончится весь этот маскарад — попрошу Вертагена, чтобы погонял меня как следует. А то так недолго и совсем жиром заплыть!»
…Агамо она отыскала в малой обеденной зале, куда Лил пускала лишь самых близких друзей: боязливый маг, похоже, не хотел лишний раз появляться на людях.
Перед ним стоял кувшин вина и бокал — нетронутый. Похоже, он так нервничал в ожидании, что даже пить не мог. Глаза горели лихорадочным блеском, руки постоянно суетились на столешнице, словно встревоженные зверьки. При виде Паломы он испустил вздох облегчения.
— Ну, наконец-то!
Девушка опустилась за стол напротив, предварительно оглянувшись, нет ли поблизости посторонних. Но они были в зале одни.
— К чему такая спешка, скажи на милость? То от тебя целую седмицу ни слуху, ни духу, а то…
Колдун замотал головой.
— Молчи! Ты не знаешь, о чем говоришь!
Да, чернокнижник явно был не в себе. От напряжения лицо покрылось потом, и он даже начал косить.
— Да что стряслось, наконец? Разобрался ты с нашей шкатулкой?
В ответ маг лишь забормотал нечто неразборчивое — не то молитвы, не то проклятия, и Палома совсем растерялась.
— Забери! — сумела разобрать она наконец. — Приезжай, забери ее!
Она недоверчиво распахнула глаза.
— Так ты ее не привез с собой? Нергал тебя побери, что за ерунда?!
Руки-зверьки заметались пуще прежнего, складывая дрожащие пальцы в знаки, отвращающие зло.
— Будь ты неладна, женщина, что втравила меня во все это! И не смей поминать Темных Богов! Довольно ты мне уже зла причинила!
— Я — тебе?! — Теперь она уже всерьез разозлилась. Взять бы этого трясущегося недомерка — да приложить физиономией об стол! — Слушай, парень, похоже, ты зря тратишь мое время! Объясни, в чем дело — и хватит юлить!
Агамо вцепился в бокал, расплескивая, подтянул к губам, опустошил, налил еще вина, выпил и его. И наконец сумел выдавить:
— Ты должна срочно поехать со мной и забрать свою шкатулку. Я ее не открыл — и больше пытаться не намерен. И рядом с ней не останусь! Так что давай…
— Погоди, — осекла его Палома. — Раскомандовался… Ты можешь толком рассказать, что произошло? Какие-то неприятности?
— Неопрятности? — Маг аж захлебнулся в ярости. — Да ты чуть не убила меня с этой своей штуковиной! Видела бы ты…
— Что?
Но колдун неожиданно замолк, словно язык проглотил. Глаза остекленели, точно видение некоего недавно пережитого ужаса вновь встало перед его внутренним взором. Как ни билась Палома, но ничего, кроме сдавленного «Забери ее!» так и не услышала.
Недоуменно покачав головой, наемница предложила:
— Послушай, сейчас я никак не могу поехать. Путь все же неблизкий… — Сегодня вечером ее ждали в Лазурных Покоях, да и завтра, скорее всего, будет не вырваться. У мага же, как ни крути, а шкатулка в большей безопасности, чем в доме Гертраиа. — Давай через пару дней, а?
Агамо взирал на нее с немым ужасом. Палома развела руками.
— Ты сам виноват. Привез бы ее с собой — не было бы никаких проблем. А так придется подождать. Но… если ты ее не будешь трогать — ничего ведь страшного не случится, правда? — Ей было любопытно узнать, что же произошло, когда маг пытался открыть шкатулку… однако, стоило лишь поглядеть на его искаженное лицо, и всякое желание задавать вопросы пропадало. Видит Небо, иногда простым смертным лучше ничего не знать о делах колдунов! И — проклятье! — она так рассчитывала, что Агамо сумеет разобраться с этой загадкой! А теперь… она терялась, что предпринять. — Так что возвращайся и жди меня…
Но маг в ответ яростно замотал головой.
— Не поеду, пока она там! И не проси! Видно было, что ни уговоры, ни угрозы здесь не помогут. Агамо был слишком напуган.
— А если ее украдут?
На миг к колдуну вернулась тень его былого высокомерия.
— Никто не войдет в мой дом без моего дозволения! Твоя… вещь там в безопасности, можешь мне поверить.
— О-о. — Палома с сомнением поморщилась. — Я уже один раз тебе доверилась. Когда ты клялся, что разберешься с этой загадкой за вечер. С закрытыми глазами, так ты, кажется, говорил?..
— Да, — кивнул маг. И неожиданно пробормотал: — Лучше бы и впрямь глаза мои были закрыты…
Боги, ну и дела!
Что же вез с собой Теренций? Кому — и зачем?! И почему Палому не оставляло чувство, что Орден Кречета как-то связан со всей этой историей?
Может быть посоветоваться с Амальриком? В конце концов, ему доводилось иметь дело с чернокнижием… но она тут же отвергла эту идею. Последние дни Амальрик выказал себя не лучшим собеседником.
Хоть бы скорее возвращался Конан!
Где же ты, киммериец — сейчас, когда ей так нужна помощь?!
Взяв с Лиланды обещание присмотреть за колдуном и известить ее немедленно, как только объявится Конан, Палома вернулась во дворец советника Гертрана.
Где ее ожидал новый сюрприз.
Непривычная суета во дворе…
За все время, что она гостила здесь, Палома почти не видела никого из слуг, особняк вечно казался таким же вымершим, как и в тот памятный первый день. Нынче же челядь роилась у ворот, перетаскивая какие-то сундуки, скобля и без того безупречно чистые дорожки, то и дело без всякой нужды кланяясь всем проходящим… Наемница лишь широко раскрыла глаза. Неужто сам король приехал? Да и тогда бы, наверное, не было бы ничего подобного! Разве что объявились одновременно с визитом монархи Аквилонии, Кофа, Турана, да еще, пожалуй, Вендии в придачу!
В большой парадный зал она входила с опаской, словно и впрямь ожидая увидеть там череду венценосцев, прибывших почтить своим присутствием скромное жилище бельверусского советника. И была поражена.
В почтительных позах сам Гертран, его супруга, Амальрик и еще кто-то из домочадцев, застыли полукругом у огромного кресла, в котором, теряясь в необъятных пышных глубинах, восседала крохотная фигурка, одетая в черное.
