— Хм. — Палома нахмурилась, одновременно отталкивая какую-то чересчур ретивую шлюху, пытавшуюся затянуть «молодых господ поразвлечься». — Узнали, кто за этим стоял?
Карлик покачал головой.
— Нет. Иначе тут уже такая бойня бы началась… Нам сюда. — Он указал на неприметную дверь с облупившейся алой краской.
— Дешево как-то… — Палома подчеркнуто скривилась. На самом деле, мозг ее сейчас работал с бешеной скоростью, оценивая то, что сообщил коротышка, и сопоставляя это с уже известными фактами. М-да, бедняга Гарбо… — Неужели у слуг Месьора не хватает денег на бордели побогаче?
Но у Меттерианора уже, как видно, прошел приступ болтливости, он вновь вернулся к обычному бурчанию. Последним его наставлением, прежде чем они переступили порог, было:
— Милалу попросишь.
— А деньги?
— Заплачено…
И постарайся получить удовольствие, — со злой усмешкой сказала сама себе Палома.
Милала, оказавшаяся толстой шемиткой с потертой физиономией и ничего не выражающим взглядом чуть раскосых глаз, безмолвно повела «клиента» наверх по отчаянно скрипучей лестнице. По крайней мере, ни одна собака не подберется незамеченной, оценила Палома.
Карлик остался в нижнем зале, где гостям предлагали вино и танцевали под бубенный разнобой три костлявые девчушки в странных нарядах, должные, видимо, изображать кхитайских наложниц. Танцовщиц было едва ли не больше, чем зрителей…
Убогое заведение. Ей до сих пор не доводилось бывать в борделях, но почему-то она представляла себе нечто утонченно-порочное, место, где разврат возведен в ранг искусства… Какой ужасный обман!
Задумавшись, она едва не воткнулась носом в жирную спину Милалы.
Остановившись, перед дверью, та низко поклонилась:
— Прошу сюда, молодой господин.
— Войди первой, — сухо велела наемница.
Ничему не удивляющаяся шемитка молча повиновалась. И лишь убедившись, что здесь нет никакой ловушки, Палома последовала за ней.
— Распорядиться насчет вина, господин? — спросила шлюха уже с порога: ей явно был дан приказ ни мгновения лишнего не задерживаться в этой комнате.
— Нет, ступай.
Та исчезла мгновенно. Палома выждала, пока проскрипят все пятнадцать — сосчитала! — ступенек лестницы, и окликнула:
— Выйдешь сам, или станем в жмурки играть? Только ведь я искать буду вот этим… — Она подкинула на ладони метательный нож.
Несколько мгновений висело молчание, и девушка уже подумала, что ошиблась…
— Велико было искушение проверить твою меткость — но не стану рисковать. — Гарбо выскользнул из-за полога кровати — единственного предмета меблировки в крохотной комнатке. — Здравствуй, сестричка.
— Здравствуй и ты, брат.
Они смерили друг друга взглядами — почти как тогда, перед поединком.
— Мне нужна твоя помощь, — коротко произнесла она.
Коринфиец выглядел расстроенным.
— Вот так сразу, с ходу? Никаких тебе братских объятий, поцелуев, ни даже «Гарбо, дорогой, как твои дела»?..
— Целоваться будешь с Милалой. А дела твои мне и без того известны. Поздравить не с чем.
— Это верно. — Гарбо вмиг помрачнел, напускную веселость как рукой сняло. — Какая-то тварь нас продала. Хорошо еще, что эти ублюдки не знали точно, кто их нанял. Иначе…
Палома понимающе кивнула, присаживаясь на краешек широкого ложа. Коринфиец примостился с другой стороны.
— Что ж, значит походишь еще какое-то время третьим. Не все сразу…
Гарбо скривился.
— Умеешь ты утешить, нечего сказать!
— Не взыщи. — У Паломы хватало и своих проблем, сочувствовать вору она не собиралась. Сам виноват — если уж замышляешь расправиться с конкурентом, будь любезен подготовиться как следует. Поджечь дом — это же надо было удумать такое! Более ненадежный план и представить трудно…
— Ладно, зачем звала? — До Гарбо, похоже, дошло, что соболезнований от наемницы ему не дождаться. — Может, выпить хочешь?
— Нет. И тебе не советую. Пить надо, когда Победу празднуешь. А неудачу вином заливать — последнее дело!
— Суровая ты… — Однако глаза его неожиданно потеплели. Как ни странно, но жесткость Паломы, похоже, оказала на коринфийца целительное воздействие. — Так что я могу для тебя сделать, сестра?
— То самое, о чем мы с тобой тогда говорили. Помнишь, немедиец с улицы Горшечников по имени Скавро. Якшался, как выяснилось, с огромной толпой народа, странно, что у вас о нем никто не слышал. Мне нужно узнать о нем как можно больше. И самое главное — последние дни. Что он делал, кто к нему ходил. До последних мелочей.
Гарбо задумался.
— Непростое дело. Вот если бы украсть что…
— Это я и без тебя могу. — Палома хмыкнула, вспомнив былые деньки в Заморе. — Но тут дело потоньше. Аккуратно нужно ступать, чтобы воду не взбаламутить. Да, и вот еще что… — В мозгу ее внезапно вспыхнула мысль. — Пусть кто-нибудь обойдет все окрестные лавки. Я хочу знать, что он покупал.
— Зачем?!
Она пожала плечами. Так, интуиция, неоформившаяся догадка.
— Просто сделай, что я тебя прошу, ладно?
Коринфиец ответил не сразу. Бросил на девушку оценивающий взгляд. И наконец вымолвил задумчиво:
— А ведь я не в долгу перед тобой, Оса. Она поняла намек.
— Знаю. Все будет оплачено. Назовешь сумму.
— Это само собой. Но я о другом. Палома мгновенно ощерилась.
— О чем же? Ты ведь не так глуп, чтобы нанеся, что я расплачусь собой!
— Это худшее, что я слышал за свою жизнь! Бессердечная!.. — Черный барон заломил руки, вскинул брови с выражением самого непритворного горя — но тут же сменил тон. — Нет, если серьезно, ты восхитительная женщина, и меня больно ранит твое равнодушие к моим мужским достоинствам… Однако я хочу, чтобы ты расплатилась чем-то куда более ценным, чем твое роскошное тело…
— И что же это такое? — Палома была сбита с толку.
— Твои мозги.
— Ты… — Она не смогла сдержать смеха. — Ты хочешь их вылущить, как горошину из стручка?
Съесть на завтрак, в надежде, что поумнеешь. Не поможет, дорогой, мне жаль тебя огорчать! Гарбо засмеялся тоже.
— Ты безжалостна. И умна. Ты ведь уже поняла, что мне нужно, правда?
— О, да.
— Мне бы не хотелось встревать в ваши дрязги…
— Но ты уже сделала это.
Верно, в тот самый миг, когда побраталась с ним волком. Когда решила обратиться к нему за помощью. Он наложил на нее долг чести — и Палома уже не могла отступить. Он поймал ее в ловушку.
— Ладно. Помоги мне с моим делом. Потом — я подумаю, что нам предпринять с твоим. Все равно нужно время, чтобы Тусцелла успокоился. Первое время после покушения они все будут слишком
