Через минуту врач грубовато добавил:
– Когда все закончится, и мы окажемся по ту сторону временного барьера, зайди ко мне в кабинет, и я займусь твоим коленом. Ты помнишь, как это случилось?
– Нет, доктор. Поскольку у клингонов всегда при себе оружие с острыми клинками, скорее всего я наткнулся на один из них, когда выбирался из отсека.
Кто-то позвал из-за двери:
– Доктор Маккой!
Доктор оглянулся, извинился и вышел. Ишмаэль и капитан остались вдвоем. Друзья молчали, глядя друг на друга.
Слова капитана были совершенно непонятны Стемплу, может быть, из-за того, что он никак не мог сосредоточиться.
– Это все объясняет, – заговорил капитан, и Иш вопросительно посмотрел на него.
– Благодаря клингонам этот человек оказался единственным на Земле, имевшим опыт общения с пришельцами из других миров. Поэтому он сознавал опасность вмешательства в жизнь людей на Земле и не сомневался в том, что пришельцы будут выдавать себя за людей.
– Не совсем так, – сказал Иш, подумав. – По крайней мере еще двое знали обо всем. Но в то время он являлся единственным человеком, кого могли избрать членом правительства. Других просто никто не стал бы слушать, и карсидам удалось бы без помех завоевать Землю. Противостоять им было бы слишком поздно. В подобных случаях «Слишком поздно» могут оказаться месяцы, иногда – недели. Своим появлением клингоны посеяли семена подозрения, что погубило затею карсидов и их собственную. Если бы им никто не помешал, они бы добились своей цели. Сколько времени понадобилось вам, чтобы выяснить подробности операции клингонов?
– Почти неделя. Мы исходили из материалов исследований, проводившихся Кхлару. Оказывается, Кхлару удалось избежать отправки обратно в Империю Клингонов. Сообщение об этом поступило перед тем, как наш корабль покинул орбиту.
Брови Спока удивленно поднялись.
– Любопытно. И, оказывается, вы преодолевали временной барьер совсем не там, где это делали клингоны – Как долго ты пробыл на Земле?
– Четыре месяца. Клингоны, охотившиеся за Эроном, пропустили его, когда в первый раз проезжали через Сиэтл, ведь у них не было точных сведений о его местонахождении. А потом они обнаружили его только через четыре месяца.
– И ты находился рядом со Стемплом все это время?
– Он представлял меня людям как своего племянника. Я работал бухгалтером на лесопилке.
Капитан одобрительно кивнул.
– Ты хорошо устроился. Что ты рассказал ему?
Ишмаэль ничего не отвечал, погрузившись в собственные мысли. Наконец, он произнес:
– Да ничего. Я и сам не знал, почему я оказался на Земле. Придя в себя, я обнаружил, что лишился памяти и ничего не помнил ни о своей цели, ни о клингонах, ни об этом… – он обвел жестом помещение, где они находились.
Эрон не знал, где они, и как называется эта комната без окон, за стенами которой что-то тихонько пульсировало.
– Я не помнил ни своего имени, ни своего прошлого. Знал лишь то, что здесь я чужой и совсем один.
Теперь капитан надолго замолчал, представив себе отчаянную ситуацию, в которой находился его друг.
– Это клингоны довели тебя до такого?
– Я сам виноват. Другого способа блокировать устройство вывода информации из памяти просто не существует. При уровне мощности, который они использовали, я бы долго не выдержал. Так что единственным выходом было вызвать у себя амнезию и кататонию.
После паузы Спок продолжал ничего не выражавшим голосом:
– Может быть, даже хорошо, что я не помню ни того, что происходило во время допроса, ни того, как сбежал от них.
– Тебя нашел Стемпл? – тихо спросил капитан.
– Да.
– И забрал тебя с собой?
– Да.
– И он знал не больше, чем ты помнил сам – только то, что перед ним пришелец из другого мира?
– Именно так, Джим. Я оказался чужим существом в чужих краях. У меня не было надежды кроме той, которую вселил в меня Эрон.
Человек по имени Джим хранил молчание. Он понял, какие муки одиночества и отчаяния пришлось испытать Ишу-Споку. Эрон догадался об этом по голосу, когда человек спросил:
– Тебе было очень плохо?
Ишмаэль отозвался официальным тоном, который в любом другом случае Эрон посчитал бы грубым:
