брошенный на него, был похож. – И где ты взял этот флаер? Он же едва держится!
– Это Оуэна, тетя Джин, – Арвид кивнул на Люка. – Он… э… получил его в возмещение ущерба.
Тетя Джин быстрой походкой обошла машину Арвида и медленно улыбнулась, взглядом знатока сразу, даже в мерцающем свете натриевых ламп, определив вероятное происхождение флаера, привязанного к грузовой палубе.
– В самом деле? И чем же ты занимаешься, Оуэн?
–Я механик по флаерам, еду в Хвег Шуль, – Люк сунул протонный бластер Арвида обратно под сиденье. – Арвид был так любезен, что подобрал меня среди холмов, когда у меня закончилось горючее.
Он сунул замерзшие руки в перчатках под мышки.
– Оуэн переночует у нас сегодня, хорошо, тетя? – спросил Арвид; небрежно-дружеским тоном, которого Люку никак не удавалось добиться в общении с его собственными охранниками. – Думаю, я подброшу его в Хвег Шуль завтра утром.
– Хорошо, – легко согласилась Джин. – А может быть, он еще и поработал бы у нас немного? Много мы заплатить не можем, – добавила она, обращаясь к Люку, – но ты смог бы подкопить чуть-чуть для поездки в город. Мы с радостью бы воспользовались твоей помощью.
– Помощью нужно было пользоваться час назад, – проворчал коренастый мужчина с бородой как у банты, приближаясь с другой стороны на допотопном скиммере «соросууб».
В свете движущихся огней флаеров Люк заметил, что земля изменилась. Другим был и воздух, не столь сухим и едким. Камень сменился песчаной почвой, и на глаза Люку попались морозостойкие растения, хорошо знакомые колонистам: больтер, сниг-лоза и вездесущие скопления балькрабиана. Впереди на фоне тусклых огней поселения возвышался ряд карликовых деревьев с взлохмаченными кронами, а дальше – таинственные плавающие тени привязанных антигравитационных шаров, ощетинившихся смуром, бропом и чем-то, по запаху напоминавшим маджию. После тишины пустыни тихое мычание блердов и бормотание пасущейся скотины казалось странно громким, так же как жужжание миккетов и отрывистое стрекотание ночных нафенов.
«Великолепно, – подумал Люк. – Дрохи и нафены». В Галактике, похоже, не было планеты, которую не освоили бы эти злобные коричневые паразиты, вырастая из крошечных личинок, прячущихся в упаковочном материале; из-за них приходилось делать бесконечные прививки, поскольку эти насекомые постоянно подцепляли какую-нибудь разновидность местной болезни и передавали ее колонистам и местной живности своими укусами.
– Что, собственно, случилось? – простодушно спросил он, размышляя о том, какой властью действительно обладал Ашгад.
Коренастый мужчина сердито махнул рукой.
– Достало нас все это, вот и все. Мы узнали, что межпланетник везет сюда груз микросхем и запчастей для дроидов, а потом эти гребаные теранцы решили их сбить, потому что эти их волосатые Слухачи наговорили им, будто дроиды – это против природы или еще что. Проклятье, если у них проблемы с дроидами, мы привезем сюда банди – они вполне справятся вместо дроидов, если их хорошо кормить, и у них хватает мозгов, чтобы таскать тяжести и не доставлять хлопот. Я слышал, их можно по дешевке доставить с Антемеридиана.
– Перестань, Герни, – раздраженно вмешалась Джин. – Если Слухачи не любят дроидов, то против рабов они и подавно станут возражать!
– Банди – не рабы! – возмутился Герни Касло. – Это то же самое, что назвать рабом ку-па! Ты ничем не лучше моего кузена Булдрума! Банди плодятся словно песчаные ушастики, работают как дроиды, и за ними несложно ухаживать.
– Здесь наши мнения расходятся.
– Что, лишь потому, что какой-то придурок из ложного сострадания подделал результаты теста на разумность…
– Банди разумны, – спокойно сказал Люк. – Они, может быть, не слишком умны, но это их дело. Впрочем, я встречал и людей, которые тоже не были чересчур умны. Они заслуживают большего, нежели рабство.
– А ты кто такой? – Герни яростно уставился на Люка, беззаботно устроившегося на сиденье флаера в темноте неподалеку. В голосе его зазвучал неприкрытый сарказм. – Еще один собирается читать нам лекции о гребаных правах гребаного разума по всей гребаной Галактике?
– Оставь, оставь его, – быстро вмешалась тетя Джин, Она посмотрела на Люка. – Ты ведь явился из-за холмов, пилигрим? Тебе по пути не попались теранцы? Они ничего тебе не сделали?
– Ничего, разве что очистили мой корабль догола, только космическую изоленту оставили.
Он улыбнулся, поняв ее попытку предотвратить ссору, и она улыбнулась ему в ответ, собрав у глаз веера морщинок. Серебряная космическая изолента была предметом постоянных шуток среди колонистов, так же как и среди повстанцев: с ее помощью скреплялось все, от домашней утвари до – по слухам – Имперского Дворца на Корусканте.
– Нет, это серьезно, – женщина, которую Арвид показал Люку и назвал ее имя– Юмолли Дарм, осторожно приблизилась сбоку к скиммеру Касло, маленькая, стройная и красивая, с ионным ружьем, небрежно висевшим на плече. «У нее, вероятно, мускулы как у ранкора», – подумал Люк. – Часов за шесть до нападения было что-то… не знаю что. Я слышала, как Старожилы говорили о бурях Силы, и это, вероятно, была одна из них. Самое странное из всего, что я когда-либо видела. Все инструменты взлетели с верстака, вертясь по комнате словно циклон. Падали ящики с кристаллами, камни посыпались с полок. Зеленная лавка дальше по улице выглядела так, словно кто-то пронесся по полкам с мусоросборником. Тиннин Дру и Нап Соккер работали у плавильной печи; они говорят, что она подпрыгнула, словно живая… Говорят, что Соккер не выживет, у него очень сильные ожоги.
Ее голубые глаза сузились и потемнели от гнева.
– Они всегда говорили, что Слухачи владеют какой-то особенной силой. Я никогда не слышала ни о чем подобном никогда. Они – Старожилы – говорят, что такие бури Силы бывали часто – сто, двести лет назад.
