фузеями, с трехлинейками образца 1890-го и 1890/ 30-го, с ППШ и модернизированными «калашниковыми». Да сколько ж можно?
Майор Сивый, командир 879-го отдельного десантно-штурмового батальона морской пехоты, над фамилией которого ни один человек в здравом уме не посмел бы усмехнуться, плакал. Ветер вырывал его слезы из глазниц, вбивая их под полы до сих пор каким-то чудом держащегося на голове кепи, все так же повернутого козырьком назад. Грохот и рев впереди стоял такой, что плохо было слышно даже 260-сильный дизель бронетранспортера, надрывающийся в попытках выдавить из себя еще хотя бы один километр скорости. Его батальон, до которого оставались уже считанные километры, давили, давили, давили артиллерией, вбивая в землю. Значит, 6610-я база в Мамоново уже все… Значит, закончив с ними, самоходки уже начали или вот-вот начнут обстреливать Светлый, Калининград, еще Калининград, и снова Балтийск… Интересно, сумели ли выйти в море ракетные катера? Живы ли еще их экипажи, жив ли тот старший лейтенант на причале, готовый со своими людьми драться – но настолько спокойный, что это было даже страшнее, чем сам предстоящий бой… Интересно, успел ли Ромка довести мать до мирного деревенского дома, в котором живет ее сестра, в котором они все проводили почти каждое лето последний десяток лет, пока старшим офицерам не начали снова давать путевки на юг. И еще интересно – вернется ли он к нему, чтобы попытаться сделать то, что должен сделать каждый нормальный мужик, когда к порогу его дома приходят враги… Старый дом, стоящий на окраине микроскопического поселка в полтора десятка дворов: ни асфальта, ни телефона. Это хорошо – кроме карателей и официальных делегатов «нового порядка», туда никто и не сунется, а значит, у Саши есть шанс…
БТР уже врывался в жилые кварталы Приморска, но дойти до разветвления шоссе они не успели. Сектор обзора майора лежал впереди и справа – и вверх он не смотрел, как не смотрел туда никто. Хотя какая разница… Система наведения шедшей почти точно по оси шоссе оперативно-тактической ракеты MGM-140 «ATACMS» засекла движущуюся быстроходную цель, параметры отраженного и излучаемого сигнала которой соответствовали бронетехнике. Одиночный БТР не заставил бы сработать дорогостоящий боеприпас, но в пределах нескольких сотен метров от него находились десятки прочих машин, от легковушек и автобусов до грузовиков – а помехи от еще действующей городской электросети и засветки от зданий примерно соответствовали мерам РЭБ, ожидаемым от колонны бронетехники на марше.
Спикировавшая на шоссе ракета была снаряжена в варианте «Блок-2» – то есть как раз в таком, какой требовался для поражения бронетехники или пусковых установок ракет. Она шла к батальону, уцелевшая к этому моменту техника которого еще занимала подготовленные для отражения высадки десанта позиции в нескольких километрах впереди. Но эта цель тоже устроила ее блок управления.
За неизмеримые обычными часами доли секунды вышибные заряды ракеты выбросили из ее тела 13 суббоеприпасов «ВАТ», оснащенных индивидуальными системами наведения, похожих на растопыривших в прыжке лапы пауков. Самой дальней пораженной целью стала расположенная почти в 800 метрах от шоссе крупная коммерческая палатка «24/7», сделанная их гофрированного железа крыша которой бликовала в ультразвуковом диапазоне, как настоящий Т-80. Два боевых элемента навелись на почти неподвижный, если сравнивать его скорость с их собственной, бронетранспортер БТР-80. Защищающий десантное отделение броневой лист имел в толщину всего 9 миллиметров – и у находящихся в бронетранспортере и на его броне людей не было ни малейшего шанса.
Расплескивая остатки невыработанного топлива, корпус выполнившей свое предназначение ракеты вбился в ухнувшую от удара крышу двухэтажного дома, попавшегося ему на пути. К этому моменту выпустившая его с находящейся чуть южнее польских Млынар огневой позиции установка М270 уже находилась в десятке миль от Бранево. Отстрелявшийся дивизион втянулся в хвост колонны 35-й пехотной (механизированной) дивизии, с 2006 года входящей в состав армии США в Европе. Находящаяся по плану операции «Свобода России» в первом эшелоне и организационно подчиненная Объединенному штабу НАТО, 35-я пехотная пересекла государственную границу Польской Республики и Российской Федерации в 10 часов 12 минут утра. По головному дозору ее 66-й бригадной боевой группы не было сделано ни одного выстрела – к этому времени сопротивление русских пограничников и располагающихся в пограничной зоне армейских подразделений было подавлено уже полностью.
Андрей Уланов
Бесшумный звонок
– Ну и о чем ты думал, когда составлял эту писульку? Или ты вообще не думал?
Голос начальства был почти ласков. Начальство не гневалось – злиться на этого конкретного подчиненного полковник ФСБ Михайленко, во-первых, устал, а во-вторых, давно выяснил чрезвычайно низкий КПД этого занятия. Как обычно говориться в подобных случаях: злости на тебя уже не хватает.
Впрочем, было еще и в-третьих – на Руси не принято злиться на убогих, а с точки зрения Михайленко капитан Балашов вполне попадал в данную категорию. Даже внешне – мятый костюм, под глазами синюшные мешки, щетина. Видок тот еще, словно капитан дня три бухал не просыхая. Только запаха дешевой сивухи не хватает для полноты образа, с раздражением подумал полковник. Тоже мне, алкоголик, тьфу, трудоголик хренов. Загнать его, что ли, в медчасть? Пусть полечат недельку-другую от… да хотя бы от интернет-зависимости!
– Никак нет, думал.
– Вот скажи мне, Александр Николаевич, – полковник щелкнул зажигалкой и чуть подтолкнул пепельницу в сторону собеседника. Тот качнул головой.
– Ах, ну да, ты ж у нас к трубке пристрастился, – вспомнил Михайленко. – Так вот… скажи мне, пожалуйста, Александр Николаевич, будь так любезен: тебе не надоело еще фигней маяться? Твоя параноидальная идея у меня уже во где! – полковник косо провел ребром ладони по шее. – По самые гланды! Год уже я от тебя эту песню слышу, год! Ну какого, спрашивается, моржового органа?! Ты молодой, перспективный офицер, академия с отличием за плечами, в Душанбе себя отлично проявил… к внеочередному представлен… был.
– Я просто делаю свою работу, товарищ полковник.
– Не-е-ет! – Михайленко покачал сигаретой. – Ты у нас кто? Аналитик! Вот и анализируй себе! А теорию заговора изобретать… всемирного… и без тебя найдутся люди с хорошим воображением. С фактами надо работать, капитан, с фактами! Уяснил?
– Факты изложены в моем докладе, товарищ полковник.
– А ты у нас, Александр Николаевич, упрямый, – вздохнул Михайленко. – Я бы даже сказал – упертый. Могу еще с одним известным фольклорным животным сравнить. Доклад же твой, – полковник искоса глянул на монитор, – факты в нем, разумеется, есть, как же без них. И нового ничего такого уж в них, Александр Николаевич, нет. Ровно те же самые факты мне твои коллеги из соседних кабинетов в клювиках приносят. А знаешь, в чем разница? Они эти факты анализируют, а ты, Александр Николаевич, их интерпретируешь! Подгоняя под свою любимую теорию, а там, где не подгоняется, сапогом упихать пытаешься!
Капитан молчал.
– Значит, вот что, – так и не дождавшись от подчиненного реакции, полковник зло крутанул окурок, словно хотел просверлить им зубастую ухмылку Микки-Мауса на дне пепельницы. – В понедельник я жду твой доклад. Нормальный. И если он таким не будет, соответственно и разговор с тобой пройдет совсем в ином ключе. Все, свободен, и чтобы до утра понедельника я тебя не видел.
Вернувшись в свой кабинет, Балашов некоторое время просто сидел, тупо глядя на экран монитора. В верхней трети десктопа еще висело открытым сообщение, которое и стало последней каплей, заставившей его сесть и написать этот злосчастный доклад. Буковки остались совершенно теми же, что и два часа назад, смысл их также не изменился: пост мичмана Вильсона с крейсера УРО CG-62 «Чанселлорвиль», тихо-мирно позавидовавшего своему приятелю из эскадрильи морской пехоты. Приятель, по мнению мичмана, скоро получит возможность вдоволь налюбоваться старинной немецкой архитектурой за счет казны, тогда как бедняге Вильсону в качестве пейзажа еще долго предстоит «наслаждаться» волнами Атлантики.
Можно, конечно, сказать, что нет ничего необычного в том, что эскадрилья морского базирования решила разок-другой слетать с суши. И уж только параноик вроде него может предположить, что самолеты Атлантического флота перелетают на опустевшие аэродромы Западной Европы – потому что «приписанные» к ним эскадрильи 5-й ОТАК давно уже перебазировались восточнее… поближе к цели. В Бяла-Подляска, всего в 30 километрах от Бреста, на базу в Минске-Мазовецком или в Повидз.
Последняя пешка встала на доску, фигуры расставлены и ждут. Тик-так-тик-так-тик-так.
