Но только вот у меня отпало какое-либо желание спрашивать, за исключением одного:
— Что же мне делать дальше?
Он просто улыбнулся и развел руками в стороны.
Все было таким знакомым и одновременно блистающим новизной. В лужах отражалось начавшая пробиваться на ветках листва. Холодный весенний ветер набивался мне в волосы и в нос, принося странные, но издалека знакомые запахи. В моих руках была новенькая картонная книжка с красной обложкой — паспорт, дань прошлому в наш цифровой век. Паспорт нового человека, вот только одна пометка в самом конце — «Перелив» — ставила на меня клеймо. Разумеется, мне хотелось знать, почему «тот» я решился на это. И одновременно мне было страшно…
Оставалось только одно маленькое дело. Настойчиво лезла мне в голову какая-то скучная автостоянка перед маленьким магазином, скомканный, быстро и нервно, клочок бумаги с какими-то цифрами, спрятанный потом за водосточную трубу. И мысль, что меня вот-вот поймают и надо срочно что-то делать. Ехать.
Ехать. Значит, у меня была машина. Я огляделся, но возле «Начните жизнь сначала» ничего не было. Ну, пара велосипедов и жутко дорогая модель огромного джипа не считается. Мне такие машины никогда не нравились. Выходит, так и должно быть. О моих старых вещах позаботились.
Однако это забавно — ощущать себя чужим в родном городе. Я даже забыл схему воздушного метро, потому до места, которое мне помнилось, я добирался более часа. На стоянке было пустынно, не смотря на довольно ранний вечерний час. «Тем лучше, обойдемся без свидетелей» подумал я. Бумажка в моих руках была пугающим призраком прошлого. Особенно меня поразил мой собственный почерк. То, что это был код виртуальной кредитной карты, я догадался сразу, но все равно еще некоторое время медлил, стоя перед уличным терминалом.
Денег оказалось больше, чем я ожидал. Никогда не думал, что я такой предусмотрительный, мне хватило средств снять на длительное время квартиру, и заняться вдумчивым поиском новой работы. Ведь я был пуст, ничего не знал и ничего не умел…
Возле зеркала в ванной я задержался надолго. Я не помнил, как я выглядел раньше, но что-то подсказывало, что был значительно старше и значительно страшнее. Сейчас же я со смешанным чувством страха и удивления смотрел на молодого лет тридцати максимум, человека. Он, то есть я, был широк в плечах и довольно высок, я точно был ниже… раньше.
Судя по всему, с момента выращивания этого тела, его не стригли, но так мне даже нравилось больше. Так и состоялось мое знакомство с самим собой. Так и закончился этого день, начала которого я не помнил.
— Шевелись! Живее, живее, ребятки! До десяти должны успеть! — подгонял нас бригадир, пухлый жизнерадостный дядька с блокнотом в руках.
Кому-то работа обычного портового грузчика показалась бы грязной и неинтересной, но только не мне. Да и рассчитывать на что-то большее «перелитому» вряд ли стоило. Абсолютно не думая, я вкалывал целый день, потом довольный и уставший приходил в свою маленькую квартирку, включал домашний терминал, и, сидя с бутылочкой пива, бессмысленно глазел на телезвезд и новости. Иногда, перед тем как отойти ко сну, я смотрел какой-нибудь паршивенький боевичок, снятый за пару месяцев в ангаре с участием однотипных актеров. Или же глупо хихикал над пошлыми юмористами. Одним словом я был вполне доволен собой и своей жизнью. Наверное, я был даже в какой-то мере счастлив.
Пока не началось ЭТО!
Я спал в своей узкой кровати, по привычке скомкав одеяло в подобие еще одной подушки и подложив его под голову. Мне стало так тоскливо и плохо, что слезы едва не потекли из глаз. Чего-то мне не хватало. Страшно, до смерти не хватало. Слепо, не понимая, что делаю, я протянул руку к пустой части кровати и хрипло прошептал:
— Марина…
Откуда пришло это имя, кого оно обозначало — я не знал, но сердце сжало тугой струной боли и отчаяния, осознания потери. Я вскрикнул, а потом.
Потом я увидел, словно наяву, два тела, залитые кровью, словно мясо соусом. Мужчину и женщину, они лежали на животах, но я знал кто они.
Я попытался кричать, но голоса не было. Тогда я просто сполз с постели и забился в угол, закрывая глаза руками, отгораживаясь от видения. Картина смерти, так ярко вспыхнувшая передо мной, потускнела и рассыпалась на мозаичные кусочки темноты. Сколько я так просидел — не помню.
На следующий день я не вышел на работу.
Все утро я сидел на кухне, пытаясь вскипятить себе чайник, но забывая налить воду в стакан. Шум бурлящей воды отвлекал меня ненадолго оттого, что случилось сегодня ночью.
— Это был просто сон. Кошмар. Случается с каждым. Наверное, не стоило пить вчера то пиво. — Убеждал себя я, сам понимая, насколько нелепы такие объяснения.
Я боялся подойти к постели, сразу видя искомканные и в крови куски белья, изрезанные ножом. Мне было страшно смотреть в зеркало. Мне было страшно увидеть там мужчину, старо выглядящего для своих сорока лет, с глубокими морщинами на измученном лице и ужасом в глазах.
Ближе к вечеру я собрался и вышел на улицу. В моих карманах была кое-какая мелочь и я решил развеяться. В первом же баре, который встретился мне на пути, я заказал кружку пива, хоть и знал, что оно тут разбавленное. Пусть. Сейчас это не имело никакого значения. Анализ своего состояния ничего не дал и был лишь только усугублен спиртным.
Опытный бармен подошел ко мне и, смахнув пыль, сказал:
— Не знаю, что случилось с тобой, браток, но могу сказать точно, не заливай это дело. Поверь моему опыту.
Я печально посмотрел на него и отвернулся, безучастно смотря в кружку. Эта была уже шестая. Бармен взял пару бокалов и принялся сосредоточенно их протирать. Он очень хотел помочь:
— Женщина? — спросил он.
Мне в голову бросился адреналин, мои руки задрожали так, что я едва не выплеснул пиво.
— Марина… — еле слышно прошептал я и до боли сжал бокал. Правой рукой. В ней я держал нож. Теперь я стал вспоминать детали. Я пришел домой, едва волоча ноги от усталости, тихонько открыл дверь своим ключом и, не раздеваясь, вошел в комнату. Она была не одна. Она была в нашей постели, без ничего, и счастливо смеялась, обнимая красавца парня. Наверное, он выглядел так же неплохо, как и я сейчас. Некоторое время я просто стоял в дверях, не в силах поверить в то, что вижу.
В воздухе был отчетливый запах долгого секса. Помню, что тогда я пошатнулся и ухватился за косяк. Она заметила меня первая. Заметила и замерла, испуганно зажав рот рукой. Молодой человек в моей постели с моей красавицей женой нахмурился и обернулся, проследив ее взгляд. Потом он расплылся в улыбке и сказал:
— А вот и муженек пришел. — Он откинул одеяло и опустил на пол ноги. — Третьим будешь?
Наверное, это хорошо, когда не помнишь, что творишь от ярости. Это называется мудреным словосочетанием «состояние аффекта», говорят, очень помогает на суде. Но я помнил все, несмотря на потрясение и на усталость этого жуткого дня.
Я помню, как молча распахнул дверцу шкафа, в котором хранилось мое охотничье снаряжение (да, я любил охотиться), и вытащил свой любимый охотничий нож. С удобной, прямо под ладонь рукоятью и широким просторным лезвием. С кровостоком, в общем, по всем правилам.
Помню, как парень встал, меняясь в лице и отвергающе протягивая руки, наверное, он хотел сказать, что я что-то неправильно понял, не знаю. Он упал после первого же удара. Как я смог попасть, тоже не имею представления, поскольку бил почти вслепую. Наотмашь. Полоска крови расчертила белоснежные простыни, постепенно превращаясь в ручеек. А я бил его потом в живот, он повернулся, скручиваясь, как младенец и пытаясь защититься…
Потом закричала Марина. Моя любимая маленькая Марина, которую я ненавидел в тот момент сильнее всего на свете. Так же как и любил. Моя рука не дрогнула, когда я ударил и ее…
Целую ночь я потом ходил по квартире с выключенным светом, и шептал то «Прости, любимая», то крича в голос, до хрипоты «ТВАРЬ!».
