глупышкой. Поэтому Эванджелина была хорошо знакома с миром и его реальностями, за что и была бесконечно благодарна своей матери.
«Интересно, есть ли у Эллиота мать? И дом в горной части Шотландии? Кто любил его, и был ли он сам когда-нибудь влюблен? Конечно, был, — с горечью думала обо всем этом Эванджелина. Она вспомнила, каким серебром сверкнули его серые глаза, когда он сказал ей, что помолвка расторгнута. — Что за женщина пожелала расстаться с таким мужчиной? « Эти вопросы мучили Эванджелину, а настоятельное желание получить на них ответы всерьез встревожило ее. Боже милосердный, ведь этот человек был клиентом, гостем в ее доме! Если бы она его интересовала, то непременно узнала бы об этом. Эллиот не робкого десятка, хотя и кажется иногда замкнутым. К тому же он уже знал, что способен очаровать ее. Он не мог не заметить этого еще в свой первый приезд.
Эванджелина, как ни трудно это было, старалась не встречаться взглядом с Эллиотом, чтобы он не заметил ее смущения. Приказав Тесс принести портвейн и два бокала, она тактично передала Гасу обязанность развлекать гостя, твердо решив держаться на безопасном расстоянии от мистера Робертса.
Второй вечер пребывания Эллиота в Чатем-Лодже проходил, как и первый, в спокойной семейной обстановке, несмотря на весьма шумные уроки игры в кости. К его большой радости, очаровательные обитатели дома встретили его с еще большим гостеприимством, чему во многом способствовали своевременно представленные Уилсоном сведения о Джеймсе Харте.
Эллиот никогда не радовался беде другого человека, если только не причинил эту неприятность умышленно он сам, однако на этот раз ему было приятно узнать, что помолвка Харта была расторгнута, потому что его юная невеста две недели назад сбежала в Гретна-Грин[5] и была теперь замужем за младшим сыном местного приходского священника. Этим объяснялось то, что Харт не появился в назначенное время у Эванджелины. Естественно, ему не нужен был портрет, предназначенный в подарок по случаю помолвки. Так что разоблачение Эллиоту пока не угрожало.
Эллиот откинулся на спинку кресла, вытянул перед собой длинные ноги и попытался расслабиться, наблюдая, как Эванджелина внимательно следит за игрой Фредерики. Когда девочка закончила играть, ее место за фортепьяно сразу же заняла Николетта, а Эванджелина, взяв рабочую корзинку, уселась с шитьем рядом с Уинни, которая, уютно устроившись на диване, читала газету. Кошки дремали у ног мистера Стокли, а Фриц носился между Николеттой и карточным столом, где сидели мальчики, завороженно наблюдавшие, как Эллиот и Гас демонстрируют тонкости чисто мужской азартной игры.
Некоторое время спустя Эллиот отложил игральные кости и предложил Фредерике и Николетте сыграть в вист. Мальчики уступили свои места юным леди. Они играли около получаса, потом Эллиот поймал себя на том, что его внимание приковано не к картам, а к хозяйке, которая как раз в этот момент с озорной улыбкой взглянула на миссис Уэйден.
— Кажется, ты опять читаешь сплетни в бульварных газетенках, Уинни? — спросила она, обменявшись с Гасом понимающими взглядами.
— Ах, мама, — сказал Гас, — ты держишь в руках «Тайме» недельной давности и что-то прячешь за газетой. Думаю, леди Блэнд снова прислала тебе бульварную прессу. — Гас рассмеялся и прошептал заговорщическим тоном. — Умоляю, почитай нам, о чем говорят в обществе, какие ходят гадкие слухи, о каких скандальчиках шепчутся по углам.
— Почитай нам, мама. Пожалуйста, — поддержал брата Тео. Гас, стоя за креслом Уинни, поцеловал мать в макушку и, заглянув через плечо, принялся читать:
— «Что случилось с печально известным лордом Р. ? В Лондоне остается лишь его очаровательный дядюшка. Ходят слухи, что красивый шотландский пэр, которого давненько не было видно ни в одном из его излюбленных злачных мест, отбыл в деревню, чтобы подыскать себе невесту. Неужели такое возможно? «
Гас закончил читать, поднял голову и, открыв рот, уставился на Эви.
— Рэннок! — прошипела из-за газеты его мать. — Неужели найдется порядочная женщина, которая согласится выйти замуж за это мерзкое чудовище…
— Рэннок, — озадаченно повторил мистер Стокли, — что-то не припомню, чтобы я слышал это имя.
— Рэннок? — повторил Гас, глядя в лицо матери. — Это не тот ли тип, сплетни о котором без конца сообщает леди Блэнд? Она постоянно упоминает о нем в письмах… Это маркиз, бросивший свою невесту, которая была… ну, вы понимаете… — Он замолчал, не договорив, и смущенно покраснел.
— Тот самый, — заявила Уинни. — Но вы не знаете и половины этой скандальной истории! У Рэннока была скандальная связь с… — Она перешла на шепот, и Эллиот не расслышал конца фразы, однако увидел, как вспыхнули гневом глаза Эванджелины.
— Уинни! Гас! Пусть даже лорд Рэннок имеет скандальную репутацию, нас его дела не касаются. Прошу вас замолчать сию же минуту, — сказала она резким тоном. — Гас, не стой столбом за спиной у матери, лучше иди и пошевели дрова в камине. А ты, Уинни, помоги мне. Никак не могу справиться с этим швом.
Николетта тем временем снова сдала карты, и о лорде Рэнноке, мерзком чудовище, быстро забыли почти все присутствующие.
Глава 5
Остальную часть вечера Эллиот вспоминал высказывания Уинни и старался не чувствовать себя оскорбленным ее словами, которые хочешь не хочешь были в основном справедливыми. Кроме того, он не мог сообразить, о каком именно из его неблаговидных поступков шла речь. Подавив тяжелый вздох, он вдруг осознал, что таких поступков было не менее двух десятков. Неужели Уинни знала обо всех? Эллиот почувствовал отвращение к самому себе.
Конечно, ни одна приличная семья не захотела бы знаться с таким мерзавцем, как маркиз Рэннок. В высшей степени приличные семьи Стоун и Уэйден, судя по всему, сторонились высшего общества в целом. Он почувствовал это сразу же, как только появился здесь впервые. Однако они произносили его имя так, как будто оно было им знакомо. Что им было известно о маркизе Рэнноке? Поняв, что для него такой, как у них, образ жизни недостижим, он попросту отверг его. Некогда его юношеская мечта о домашнем очаге и семье была растоптана, и он, обманывая себя, отказался от нее. Он и представить себе не мог, что это его заветное желание может воскреснуть. Неужели это обернется еще одной иллюзией и на самом деле так и останется недостижимым для Эллиота Армстронга? Конечно, он мог бы без труда обзавестись женой, несмотря на презрительные — и вполне справедливые — замечания миссис Уэйден. Но эта женщина не была бы такой, как Эванджелина Стоун. Это была бы городская девушка, некрасивая и бедная, отчаянно желающая получить титул. Такая девушка, выходя замуж, не может быть слишком разборчивой.
Однако еще больше, чем сплетни и комментарии Уинни, его встревожило то, что Эванджелина, несомненно, обрадованная его приездом, стала почему-то отдаляться от него. Он особенно остро ощутил это во время ужина, и это обстоятельство причинило ему почти невыносимую боль. Ядовитые замечания миссис Уэйден по сравнению с этим были сущим пустяком.
Время шло, дети постепенно разошлись. Эллиот, который весь вечер был каким-то тихим, неожиданно поднялся с кресла и пожелал всем спокойной ночи. Уинни, отложив газету, пошла проверить, улеглись ли дети, Гас отправился запереть двери, а Эванджелина удалилась на кухню, чтобы распорядиться относительно завтрака.
Четверть часа спустя, закончив все дела, она, по примеру всех остальных, отправилась спать. На лестничной площадке второго этажа она свернула направо и пошла по длинному коридору в свою спальню.
— Мисс Стоун? — окликнул ее глубокий тихий голос, ощущавшийся в ночи как нежное прикосновение.
У Эванджелины замерло сердце.
— Мистер Робертс?
— Да, — спокойно отозвался он, поднимаясь со скамейки возле окна рядом с дверью в ее спальню.
— Вы меня ждали? Что-нибудь случилось? — спросила она.
Он медленно вышел из тени и приблизился к ней. Контуры его широких плеч четко выписались на фоне залитого лунным светом окна.
— Нет. Вы предоставляете гостю все, что только можно пожелать, за одним исключением…
— Прошу прощения, — умудрилась она вежливо произнести в ответ, — стоит вам только сказать, чего не хватает…
Эллиот подошел совсем близко и остановился, глядя сверху вниз ей в лицо. Он был очень высок, голова Эванджелины едва достигала его плеча. Если бы она прижалась к нему и положила голову на грудь, то ее ухо оказалось бы там, где стучало его сердце. Ей очень хотелось это сделать, хотелось услышать биение его сердца — сильные, равномерные удары.
Он снова заговорил, и это спасло ее от глупого поступка.
— Мисс Стоун, не могли бы вы попытаться не избегать меня?
— Я не хотела обидеть вас, мистер Робертс, — смущенно пробормотала она.
Он вдруг отвел взгляд и уставился на носки своих сапог, потом робко прикоснулся рукой к ее плечу.
— Мисс Стоун, я очень хотел бы, чтобы мы стали друзьями. — Он посмотрел ей в глаза. — Прошу вас, скажите только, что мне надо для этого сделать. Я хочу заслужить ваше доверие.
Сквозь тонкую ткань платья она ощущала тепло его руки.
— Мистер Робертс, — сказала Эви, — мы с вами уже друзья, и я, безусловно, доверяю вам…
— Нет, — тихо возразил он, резко опустив руку. — Не доверяете. Сам того не желая, я вас чем-то смущаю. Во время ужина вы почти не смотрели на меня. И мне показалось, что вы умышленно старались не встречаться со мной взглядом.
Он был абсолютно прав. Она действительно его избегала, хотя и совсем по другим причинам. И объяснить ему свое поведение
