первый раз пожалел, что он не художник. Он улыбнулся.
— Вообще-то говоря, мисс Стоун, съедают только озорных детей.
Эванджелина очаровательно приподняла брови.
— Ну, если так, мистер Робертс, то очень многим из нас пришлось бы сегодня покрепче запереть двери.
Эллиот заметил в руках у Эви письмо, которое она торопливо засунула в карман. А вдруг Эви узнала правду о нем? Леденящий ужас сковал все внутри, и маркиз Рэннок почувствовал, как земля уходит из-под ног. Но страх прошел, как только на ее лице появилась улыбка. Взяв Эви за руку, он помог ей спуститься по крутому склону.
Девушка тяжело дышала, как будто быстро шла от самого дома.
— Мне стало одиноко, — призналась она. — Не могла я оставаться в четырех стенах, когда все вы здесь так веселитесь.
Эллиот неохотно выпустил из руки ее пальчики и жестом указал на одеяло, где под бдительным оком мистера Стокли Николетта и Тео раскрывали альбомы для этюдов, готовясь к уроку рисования. Все трое улыбнулись ей, когда она грациозно опустилась рядом, подобно хрупкой желтой бабочке, присевшей на край цветка, чтобы отдохнуть. Чуть дальше по дорожке Майкл, старавшийся помириться с Фредерикой, азартно разыскивал вместе с ней плоские камешки, чтобы «печь блины» на воде.
— А вы не захватили с собой альбом для этюдов, мисс Стоун? — тихо спросил Эллиот, садясь рядом с ней.
— Не захватила, — призналась она, повернувшись к нему. — Это означало бы работу, а я сегодня решила побездельничать.
— Вот как? — произнес Эллиот, медленно обводя ее взглядом. — А чем, позвольте узнать, занимается добродетельная мисс Стоун, когда не работает?
— Боюсь, не делает ничего особенно интересного, — улыбнулась она.
— Неужели? — Эллиот поднялся на ноги и предложил ей руку. — Пойдемте, мисс Стоун, прогуляемся по берегу реки.
Как ни странно, Эванджелина без возражений взяла его за руку и позволила помочь ей подняться.
Глава 7
Эллиот и Эванджелина, покинув мистера Стокли с его учениками, пошли по дорожке вдоль берега реки, и звонкие детские голоса постепенно стихли вдали. Звуки голосов сменились вскоре журчанием воды, омывающей каменную гряду. Неподалеку на берегу несколько старых грабов склонили над водой свои могучие ветви. Эллиот без предупреждения свернул с дорожки, и Эванджелина от неожиданности запнулась, но тут же восстановила равновесие. Тем не менее ему было достаточно и этого предлога, чтобы схватить ее обеими руками и развернуть лицом к себе. Они встретились взглядами, и он понял, что Эванджелина знает о том, что должно произойти.
Она хотела его. Это можно было без труда прочесть по ее лицу. Возможно, она и пришла сюда в надежде искусить его. Возможно, ей хотелось, чтобы он затащил ее под деревья и впился в ее губы своими губами. Возможно, его нетерпение испугает ее. Наверняка испугает. Он почти грубо прислонил ее спиной к стволу дерева и наклонился к ней. Дыхание у него стало учащенным и таким горячим, что буквально обожгло лицо девушки.
С тех пор как они ушли от остальных, не было произнесено ни слова, как будто оба осознали свое влечение друг к другу. Однако Эллиот был уверен, что Эванджелина и понятия не имеет, какие порочные мысли одолевали его. Он склонился к ней, и его сердце бешено заколотилось. Он был крайне возбужден и готов к дальнейшим решительным действиям.
«Всего один разок», — пообещал он самому себе. Он должен хотя бы раз поцеловать Эванджелину, прежде чем она узнает правду о том, кто он такой и что он за человек. Эллиот убеждал себя, что каждая красивая женщина заслуживает того, чтобы ее поцеловали, и сама желает этого.
«Нет, — нашептывало ему то, что осталось от его совести. — Это неправильно. Это скверно. Ведь она даже не знает твоего имени».
«Всего один поцелуй, — подавал голос дьявол, прятавшийся где-то между бедер. — Один невинный поцелуйчик».
Однако Эллиот, который давным-давно запрятал все моральные принципы в самый дальний и темный угол шкафа, с изумлением услышал теперь, что они барабанят изнутри в закрытую дверь. Он был намерен не обращать внимания на охватившее его смятение и сосредоточиться исключительно на физическом удовольствии. Закрыв глаза, Эванджелина запрокинула голову и потянулась губами к его губам.
Эллиота удивило, что она не протестует. Потом он вспомнил, что она ведь не знает, кто он такой. Значит, добропорядочные женщины не вырываются и не отворачиваются, когда их пытается поцеловать какой-то заурядный мистер Робертс? Эллиот осторожно прикоснулся губами к уголку ее губ, поцеловав ямочку слева. Стараясь держать себя в руках, он слегка отстранился и прикоснулся щекой к ее волосам. Он тяжело дышал и чувствовал, что может потерять контроль над собой. В его объятиях Эванджелина чуть слышно застонала, требуя продолжения, и Эллиот, не в силах удержаться, ответил ей тем, что несколько раз провел приоткрытыми губами по ее губам. Губы Эванджелины были твердые, но податливые, а дыхание нежное и учащенное. Она его хочет, понял он и почувствовал, как жаркая волна прокатилась по его телу.
Поцелуй опьянял своей невинностью, Эллиот, не отрываясь от ее губ, еще сильнее прижал ее спиной к широкому стволу дерева, склонившегося над водой. Эванджелина покорно подчинилась ему и оказалась распластанной между ним и деревом.
Так невинно, так сладко и так нечестно с его стороны. Эллиот, прогнав угрызения совести, еще крепче поцеловал ее. «Проникни в глубину рта — всего один разок», — снова прошептал дьявол. И в этот момент Эванджелина тихо вздохнула, и ее губки соблазнительно раскрылись. Эллиот с отработанным мастерством воспользовался этой возможностью и провел языком линию между ее губ, которые мгновенно раскрылись в ответ. Однако когда его язык погрузился глубоко внутрь, она удивленно распахнула голубые глаза.
Это удивление не ускользнуло от Эллиота. Поэтому он еще крепче прижал ее к себе и почувствовал, как пальчики Эванджелины нетерпеливо вцепились в ткань его сорочки. Теперь он начал целовать ее по-настоящему, глубоко проникая языком в рот, исследуя его глубины, безжалостно, почти грубо, словно потеряв наконец терпение и позволяя страсти вырваться наружу. В конце концов невинный поцелуй перешел в неистовую атаку на ее губы, что заставило девушку прижаться затылком к стволу дерева еще сильнее, исключая всякую возможность вырваться. Да она и не пыталась, и вскоре Эллиот смутно осознал, что она отвечает на его поцелуй.
Хотя он не раз мечтал об этом мгновении, страстность ответной реакции Эванджелины превзошла его самые необузданные фантазии. Она начала отвечать на нетерпеливые движения его языка, что доставляло ему невообразимое наслаждение. Ее руки скользнули за его спину, заставляя его прижаться к ней еще крепче. Пульсация крови в его виске распространилась теперь по всему телу.
«Еще! Пожалуйста! О Господи, только не это! « У Эллиота задрожали колени. Из соблазнителя он быстро превращался в соблазняемого, потому что, когда он сделал слабую попытку оторваться от ее губ, Эванджелина продолжала отвечать ему, обняв его за шею и отказываясь прервать поцелуй. Его руки сами по себе начали ласкать ее грудь. Он сжимал эти нежные холмики, с восторгом ощущая, как они наполняют его ладони.
Да, она его хочет. Он это чувствует. Она нетерпеливо прижалась к его напрягшемуся мужскому естеству, и ноздри ее миловидного носика затрепетали. Наверняка она понимает, что делает с ним!
— Остановись, Эванджелина, — наконец прошептал он. — Ради Бога, остановись…
Совсем недалеко от них раздался взрыв веселого детского смеха, возвращая их обоих к реальности. Он убрал руку с ее груди. Эванджелина застыла в напряжении, потом в последний раз провела губами по его губам и, скромно потупив глаза, выпустила его из объятий.
В Эллиоте продолжала бушевать кровь. Но при мысли, что еще немного, и он бы лишил ее невинности средь бела дня, задрав юбки и прислонив спиной к дереву, ему стало не по себе. И совсем не имело значения то, что она, возможно, сама позволила бы ему сделать это.
В его сердце шевельнулось что-то похожее на стыд. Однако Эллиот так давно не испытывал ничего подобного, что не был уверен, сможет ли распознать это чувство.
— О Господи! — шепнула Эванджелина, хватаясь рукой за ствол дерева, чтобы удержаться на ногах. Она провела по лбу дрожащей рукой и с каким-то благоговением взглянула на него.
Эллиот заставил себя отступить на шаг. То, что он сделал, было ужасно. Ужасно потому, что она целомудренная девушка, а он подлец, каких свет не видывал.
— Эви… мисс Стоун, — хрипло произнес он. — Не знаю, что на меня нашло. Такая непростительная вольность. Я прошу у вас прощения!
Помедлив, она отошла наконец от дерева и отряхнула юбки, как будто можно было этим жестом расставить все по своим местам.
— Извините, — сказала она, с трудом переводя дыхание. — Но я сама…
— Не по своей воле…
— Едва ли, — прервала она его с нервным смешком. — Я бы так не сказала!
— Послушайте, мисс Стоун, — сказал Эллиот с вымученной улыбкой, — я не могу использовать ваше невинное любопытство для оправдания своего отвратительного поведения. Мне нельзя доверять. Позвольте проводить вас к семейству. — Он протянул ей руку.
Эванджелина даже не попыталась взять ее. Вместо этого она судорожно глотнула воздух и пытливо заглянула в его глаза.
— Мистер Робертс, вам, наверное, часто приходилось целовать женщин?
Черт возьми, ну и вопрос! Эллиот надеялся, что удастся ответить на него, честно глядя в глаза.
— Да… время от времени… мне приходилось целовать женщин.
— Не сомневаюсь.
