успеха попытались сложиться в слабую ухмылку. А рука крепче ухватилась за ее палец.
— От меня одни неприятности, Эви, — прошептал он, — но я тебя люблю.
— Я тоже люблю тебя, Эллиот, — сказала она. Когда Кембл деликатно отвернулся, она положила прохладную ладонь на его лоб. — Нога болит?
— Болит, — прошептал Эллиот, поморщившись.
— Поттер оставил пузырек лауданума. Кембл сейчас даст тебе немножко, ты сможешь принять?
— Попытаюсь.
— И немножко горячего сладкого чая? — Да.
В дверь легонько постучали, и Кембл впустил одного из лакеев.
— Прошу прощения, ваша светлость, — пробормотал слуга, протягивая серебряный поднос, — Маклауд ушел отдохнуть, и я не знал, как лучше поступить. Внизу вас ждет посетительница, которая просит уделить ей минутку. — Эванджелина уже хотела отказать, но слуга добавил: — Она ужасно взволнована. Говорит, что дело касается милорда.
Эванджелина быстро переоделась, соорудила на голове строгую прическу и направилась в голубую гостиную. Нервы у нее были напряжены. К тому же она не спала всю ночь. Имя посетительницы, которое она прочла на визитной карточке, было ей незнакомо. Открыв дверь, Эванджелина с удивлением увидела, что некая дама в сильном волнении ходит из угла в угол гостиной. По сравнению с ней Эванджелина вы-глядела абсолютно спокойной.
Высокая широкоплечая женщина резко остановилась в центре ковра, застилавшего пол. Ее никак нельзя было назвать красивой. Длинное лицо с крупными, грубыми чертами было непривлекательным даже при более благоприятных обстоятельствах, но сейчас, когда нос распух, а глаза покраснели от бессонной ночи, на нее было жалко смотреть. К тому же она была на грани истерики.
Однако она взяла себя в руки и представилась как леди Хауэлл. На мгновение она застыла в ожидании, полагая, очевидно, что ее имя знакомо леди Рэннок.
Однако Эванджелина, измученная всеми переживаниями бессонной ночи, не узнала леди Хауэлл и не вспомнила ее имени, тогда как сама незнакомка решительно подошла к ней и взяла за руку.
— Простите меня, леди Рэннок, — прошептала она. — Я пришла не вовремя, но прошу вас уделить мне пять минут. Я скажу то, что хотела, и уйду.
Эванджелина осторожно высвободилась из рук женщины. Откуда ей известно то, что произошло с Эллиотом? Она хотела было отказать, но из глаз женщины хлынули слезы.
— Я не хочу показаться невежливой, но, как вы, несомненно, понимаете, должна сейчас находиться у постели своего мужа. Но, извините, вам, кажется, тоже не по себе? Садитесь, пожалуйста.
Женщина с благодарностью опустилась в ближайшее кресло. Достав носовой платочек, она промокнула глаза, руки ее дрожали, но она уже овладела собой.
— Леди Рэннок, — сказала женщина глухим голосом. — Я должна попросить у вас прощения, потому что в том, что произошло с вашим мужем, виновата я.
Женщина явно не походила на виновницу происшедшего, какую могла представить себе Эванджелина.
— Успокойтесь, мадам, я уверена, что вы не можете быть виноваты в происшедшем.
— Ах, дорогая девочка, как бы я хотела, чтобы это было правдой! Но позвольте мне все рассказать. Я сожалею лишь о том, что не сделала этого десять лет назад!
— Десять лет? — удивленно переспросила Эванджелина. — Я не вполне понимаю вас, мадам. Может быть, об этом вообще не стоит говорить?
— Ах, нет! — жалобно воскликнула гостья Эванджелины. — За мое молчание расплатились другие люди, и я не могу так больше. Вот теперь и ваш муж чуть не расстался с жизнью, а ведь и это, и кровь той актрисы, Антуанетты Фонтэйн, на моих руках.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — попробовала прервать ее Эванджелина, но лицо женщины исказила гримаса отчаяния, и она крепко вцепилась в руку Эванджелины.
— Я должна рассказать вам ужасную историю, леди Рэннок. Все началось десять лет назад, когда я взяла на работу новую служанку. Это была некрасивая деревенская девушка — я специально выбрала такую, потому что у меня были для этого свои причины.
— Понимаю, — пробормотала Эванджелина, окончательно сбитая с толку. Может быть, эта женщина сумасшедшая? Уж очень дикий был у нее взгляд и слишком сбивчива речь.
— Она мне понравилась, — продолжала леди Хауэлл. — Она быстро всему научилась и стала превосходной служанкой, однако шесть месяцев спустя, возвратившись из поместья своего отца, я вдруг обнаружила, что мой муж уволил эту девушку без всяких объяснений. Он хладнокровно объяснил, что девушка украла из его комнаты золотую цепочку от часов. Я сразу же поняла, что он лжет. Видите ли, я многое знала о наклонностях своего мужа и была убеждена, что он соблазнил девушку, а потом отделался от нее. Такое случалось и раньше…
— Не знаю, что и сказать, леди Хауэлл…
Но гостья и внимания на нее не обратила. Она продолжала рассказ.
— Девушка была такая молоденькая, такая простодушная. Я подумала: а что, если она беременна? О, я хорошо знала своего мужа, и меня ничто не удивило бы.
— Не понимаю, какое это может иметь отношение к моему мужу, мадам, но продолжайте, прошу вас, если вам необходимо высказаться.
— Необходимо, — настойчиво сказала леди Хауэлл, удивленно взглянув на Эванджелину, словно забыла, с кем говорит. — Я зашла в контору по найму, откуда мне прислали эту девушку. Без рекомендаций они не могли дать ей работу, однако сообщили, где ее можно отыскать. И вот под предлогом визита к своему отцу я отправилась в Роутем-Форд. Я и по сей день не могу объяснить, почему сделала это.
— В Роутем-Форд? — Эванджелина с трудом скрыла удивление. — И вы нашли ее там?
— Да, нашла. Она мыла полы в грязной пивной своего отца, избитая до синяков. Увидев меня, она испугалась, но я успокоила ее, и она мне все рассказала. Мой муж, конечно же, солгал, а то, что она рассказала, было похоже на правду, о которой я подспудно догадывалась. Девочка стала свидетельницей того, чего не должна была видеть. Я умоляла ее сказать мне всю правду. И в конце концов она призналась, что видела, как мой муж… грешил… в постели со своей племянницей, Сесили Форсайт. — Леди Хауэлл начала всхлипывать.
Эванджелина охнула. Сесили? Покойная невеста Эллиота?
— По правде говоря, это меня не слишком удивило. Думаю, я давно все знала. А бедняжке Мэри не хотелось причинить мне боль, несмотря на то что сама она попала в неприятную ситуацию. Ее выгнал мой муж, избили родители… и вот я дала ей рекомендацию и устроила на работу к своей близкой подруге в Мейфэр. Им была нужна служанка на кухню. Я увезла ее в Лондон и упросила никогда и никому не говорить о том, что видела. Она так и сделала, но боюсь, наш разговор подслушали ее родственники.
Смысл сказанного начал постепенно доходить до сознания Эванджелины. Однако отдельные факты пока не складывались в четкую картину.
— Ах, леди Хауэлл, не знаю, что и сказать…
— Я не жду вашего сочувствия, леди Рэннок, и я его не заслуживаю. По правде говоря, я давно подозревала, почему мой муж привез Сесили к нам. Она уже тогда не была невинной девочкой, но по настоянию Хауэлла я стала вывозить Сесили в свет, пока она своим неуемным кокетством не испортила окончательно свою репутацию. К тому времени как я узнала от Мэри правду, было слишком поздно. Сесили была беременна, и я подозревала, что это был ребенок Хауэлла.
— Не может быть, — прошептала Эванджелина, почувствовав, что к ней снова возвращается приступ тошноты.
— Может, — прошептала в ответ леди Хауэлл. — Тогда возникла необходимость срочно выдать Сесили замуж. Однако, учитывая ее репутацию, найти мужа оказалось непростой задачей. Ни одна приличная мать не позволила бы своему сыну жениться на ней. Сесили и Хауэлл были в отчаянии и вскоре стали ссориться по поводу каждой кандидатуры. Сесили требовала, чтобы будущий муж был богат. Она даже говорила, что заслуживает этого, — в очередной раз всхлипнула леди Хауэлл.
— Я искренне сочувствую вам, леди Хауэлл, — сказала Эванджелина, хотя и была уверена, что ее гостья не слышит ничего, кроме собственного голоса.
— Наконец появилась надежда, что ей сделает предложение Годфри Мур, внебрачный сын лорда Крэнема, хотя у него не было ни титула, ни состояния. Сесили в течение целого сезона напропалую флиртовала с ним, однако когда дело дошло до предложения, она закапризничала. Я пришла в ярость и приказала Хауэллу заставить ее принять предложение, чтобы она как можно скорее исчезла из моего дома. Я даже уговорила своего отца оказать давление на Хауэлла, и он пригрозил исключить его из завещания.
— И что случилось потом? — спросила Эванджелина, у которой тоже начали дрожать руки.
— Не прошло и недели, как приехал из Шотландии лорд Эллиот Армстронг. Он был богат и красив собой, но при этом, по правде говоря, был деревенским простачком. Он не привык к городской жизни, потому что его батюшка недолюбливал Лондон. Но родители решили, что ему пора жениться, и матушка настояла на том, чтобы он взял в жены англичанку, поэтому он к началу сезона приехал в Лондон.
— Вот как? — воскликнула Эванджелина.
— Да, именно так. Леди Рэннок имела намерение сама сопровождать сына, но заболел ее муж, поэтому в семье договорились, что в Лондоне за мальчиком присмотрит братец миледи. Что за абсурдная идея! Сэр Хью был слишком занят тем, что гонялся за юбками, ему было не до племянника. А к тому времени как до него дошло, что происходит, Эллиот уже послал объявление о своей помолвке в «Тайме».
Эванджелина охнула.
— И что вы предприняли, леди Хауэлл?
— Ничего, — мрачно прошептала она в ответ. — Я не предприняла
