— Он возвращается, что-то произошло, — ответил командир.
— Наверно, Курт сделал свое дело.
— Но где же сигнал?
В круглом проеме двери, ведущей из отсеков лодки в центральный пост, показался радист.
— Господин фрегатен-капитан,— сказал он,— я перехватил радиограмму с этого корабля. Он стучит шифром который нам известен.
Форлендер схватил листок с текстом радиограммы.
— Проклятие! — воскликнул он. — Танкер возвращается на базу и радирует о том, что он обнаружил неизвестную субмарину. Просит выслать конвой!
— А что же Курт? — спросил Шеллинг.
— Курт, Курт… Откуда я знаю! Шмеккер, боевая тревога!
— Что ты собираешься делать, Эрни? — вскричал штандартенфюрер. — Не забывай, что я тут с секретной миссией…
— Твоя миссия, дорогой Густав, окончена. Здесь командир я! Приготовить торпедный аппарат.
Подводная лодка выходила на боевой курс. Фрегатен-капитан знал, что у него последняя торпеда и промахнуться он не имеет права.
В перископе появился силуэт танкера.
Рассчитав торпедный треугольник, фрегатен-капитан отдал команду. Субмарина вздрогнула, освободившись от груза. Возник и потянулся хвостом за торпедой ее след.
На танкере заметили торпеду, но слишком поздно. Оглушительный взрыв потряс корпус «Шетланд айлс», и он превратился в пылающий факел. Три тысячи тонн авиационного бензина многократно повторили взрыв, воспламенивший море.
Эрнст Форлендер убрал перископ, всплыл в позиционное положение и взял курс на север, стремясь как можно скорее уйти от места нового преступления. Внизу стучали дизели, сжигая последние запасы топлива. Но они заряжали аккумуляторы, которые были так нужны, если придется уходить от погони под воду.
Угрюмый Форлендер стоял на мостике и смотрел, как растут на море белые барашки и все темнее и темнее становится небо.
КАПИТАН ШТОРР РАЗДОСАДОВАН
Юрий Алексеевич Леденев еще с минувшей войны хорошо знал немецкий язык, постоянно практиковался в нем, и поэтому Нефедов решил идти с ним на теплоход «Джулиус Пиккенпек» без переводчика.
Капитана Фридриха Шторра они не застали на борту, но его старший помощник Отто Зальцер, моложавый моряк, непомерно высокого роста, предупредительный и вежливый, предложил подождать капитана в своей каюте.
— Герр капитан должен прибыть с минуты на минуту, — сказал Зальцер.
Погрузка на «Пиккенпеке» уже подходила к концу. Трюмы теплохода наполнялись последними тоннами руды, и, если б не загадочное убийство радиста Груннерта, корабль уже сегодня в ночь покинул бы Поморск.
А теперь его отведут на рейд, где «Пиккенпек» бросит якорь и будет ждать преемника Груннерта.
Разговор с Фридрихом Шторром не занял у Нефедова много времени. Капитан любезно принял посетителей. Узнав, что следователь хочет осмотреть каюты боцмана Хилльмера и стюарда Элерса, он, несколько поколебавшись, пригласил к себе старшего помощника.
— Вот что, Зальцер, — сказал капитан, — эти господа из русской криминальной полиции должны видеть каюты Хилльмера и Элерса. Один только бог ведает, что они намереваются там найти, но, если это поможет отыскать убийцу Груннерта, я готов позволить сделать обыск в собственной каюте. Отошлите боцмана и стюарда по каким-нибудь делам на берег, а потом откройте каюты для господ своими ключами.
— Господин следователь хотел бы, чтоб герр Зальцер оказал любезность и согласился присутствовать при осмотре, — сказал Леденев.
— Окажите эту любезность, Зальцер, окажите. А пока он отправляет на берег этих людей, я хочу предложить вам, господа, рюмку доброго коньяка…
Спустя час с небольшим Нефедов и майор Леденев в сопровождении старшего помощника вновь вошли в каюту Фридриха Шторра. В руках Юрий Алексеевич держал средних размеров пакет.
— Это мы нашли в каюте Элерса, — сказал Нефедов, — его ботинки. Я прошу вас, герр Шторр, держать наш визит в тайне от экипажа. Я обо всем поставлю вас в известность, герр капитан, а сейчас, извините меня, я вынужден просить вас дать нам возможность допросить Иоганна Элерса.
— Вы хотите его арестовать? — вскричал Фридрих Шторр. — Вы считаете, что Иоганн — убийца?
— Ну что вы, герр капитан, зачем так сразу, — укоризненно произнес Леденев. — Мы хотим выяснить кое-какие обстоятельства, связанные со смертью радиста.
— Простите, герр следователь, но мне это порядком надоело! — сердито заговорил капитан. — Я прихожу в ваш порт за рудой на мирном судне, у меня убивают радиста, целый день вчера вы держали у себя в полицей-президиуме двух членов моего экипажа, теперь снова забираете моего стюарда… И это вместо того, чтоб искать убийцу бедного Оскара! Вы попустительствуете вашим гангстерам и мешаете свободному торговому судоходству! Ведь я вынужден стоять в вашем проклятом Поморске до тех пор, пока компания не пришлет нового радиста! Вы…
— Извините, герр капитан! — мягко, но настойчиво остановил Шторра Леденев. — Мы понимаем и с уважением относимся к вашим чувствам. Но, как вы знаете, закон есть закон. Интересы следствия требуют от нас пригласить вашего стюарда в уголовный розыск, поэтому я прошу…
— Ах, оставьте меня! — сказал Шторр и устало махнул рукой, опускаясь в кресло. — Забирайте Элерса ко всем чертям! Только скажите ему, Зальцер, пусть он оставит кого-нибудь за себя ненадежнее. Второй день мои офицеры едят кое-как, и кают-компания превратилась в харчевню.
БОТИНКИ ЭЛЕРСА
Переводчица Нина Самойлова шла по Верхне-Портовой улице, направляясь к зданию городского отдела милиции, куда ее снова пригласили для участия в допросе свидетелей.
«Сказать надо, — подумала она. — А может быть, не стоит? Будут смеяться, мол, тоже еще Шерлок Холмс в юбке… Собственно, ничего тогда особенного не произошло. Они ведь спрашивали, не видела ли я чего-нибудь странного в поведении этих людей. А я ничего и не видела. Правда, тот случай просто забыла, да, впрочем, ничего в нем странного и не было».
Она не успела окончательно решить, как следует поступить. Позади послышался скрип тормозов. Нина обернулась и увидела остановившуюся «Волгу». Дверца машины приоткрылась, и капитан Корда пригласил девушку в кабину.
— К нам, наверно? — спросил Алексей Николаевич, когда Нина Самойлова села с ним рядом, позади водителя.
— Да вот позвонили, — ответила она. — Попросили прийти.
— Вы, Нина, молодец, — сказал Корда.
Нина не ответила. Она снова подумала о том, что надо обо всем рассказать, неважно, если ее сведения и не нужны этим людям, и лучше пусть ее выслушает этот человек с усталыми глазами, к нему она чувствует особое доверие, он не станет смеяться над ее подозрениями.
— Алексей Николаевич, — начала переводчица. — Хочу вам сказать… Я кое-что вспомнила про тот вечер в Интерклубе…
