Предстоящий конкурс и все такое.
— Не волнуйся. Я чувствую, что в этот уикэнд все будет хорошо. Думаю, нам будет что праздновать. — Он заговорщически понизил голос.
— Я надеюсь.
Он снова взглянул на нее с улыбкой, от которой сердце ее замирало.
— У меня неплохая память на хорошенькие личики. — А у нее в придачу были к тому же еще и стиль, и изысканность, решил он. — Разве не тебя я видел в городе за рулем красной маленькой машины?
Она кивнула.
— Она при последнем издыхании. Но, конечно, ведь не каждый может позволить себе купить «Порше».
— Кажется, я слышу нотки сарказма?
— Я не хотела быть мелочной. Прости.
— Нет, продолжай. Что-то во мне тебя беспокоит. Почему бы нам не поговорить начистоту?
— Ну, извини меня, но я не понимаю людей, которые считают, что просто должны водить подчеркнуто мужественные машины и быть членами клубов для избранных.
— Клубы для избранных? — Что же на самом деле беспокоит ее, недоумевал он. С самого первого момента их знакомства он чувствовал ее с трудом скрываемый гнев. Иногда даже он готов был поклясться, что видит в ее глазах кипящую неприязнь.
— Ты ведь член всех местных клубов, правда?
Он кивнул.
— И клуба «Порше».
— И что?
— Ну разве не факт, что ты можешь вступить в этот клуб, только если у тебя есть «Порше»?
Он пожал плечами, испытывая некоторую досаду.
— Честно говоря, я еще не встречал человека, у которого бы не было «Порше», но который хотел вступить в этот клуб. Это вопрос выбора.
— И хорошего вкуса, конечно, — добавила Анни.
— Естественно. — Видимо, этот разговор забавлял его, потому что уголки его губ дрогнули, и Анни испытала раздражение, решив, что он смеется над ней.
— Ну, мне это кажется проявлением снобизма, когда не каждый может позволить себе такую машину.
— Послушай, это не совсем так, — сказал он, включая низшую передачу. — Возьми, к примеру, старую девятьсот четырнадцатую модель. Такие машины стоят меньше, чем твоя микролитражка.
Она и хотела бы возразить, но в этом он, несомненно, разбирался лучше ее.
— И «подчеркнуто мужественные» автомобили? Тебе не кажется, что ты уж слишком переборщила?
— Может быть. — Анни жалела, что затеяла этот разговор.
Он съехал на обочину, остановился и, повернувшись к ней, взглянул ей в глаза.
— Анни, я не считаю ниже своего достоинства ездить на чем-либо другом, — взгляд его был проницательным, точно он заглядывал в ее душу, — просто я не переменчив. — Она хотела разорвать этот контакт, но глаза его не отпускали ее. — Когда мне попадается то, что мне нравится, я хочу это иметь. — Он внезапно опустил голову, и сердце ее учащенно забилось, когда она поняла, что он собирается поцеловать ее.
В этот самый момент раздался резкий гудок, развеяв все чары. Тейлор взглянул в зеркало заднего обзора.
— Эй, Мак Куэйд, устрой это представление на дороге! — Двое мужчин в желтом автомобиле с откидным верхом позади них махали им руками. Тот из них, что сидел за рулем, снова нажал на клаксон. — Вечером начнешь с ней работать!
— Проклятье! — пробормотал Тейлор, узнав некстати появившихся попутчиков.
— Кто это? — Анни взглянула на машину, остановившуюся за ними.
— Патрари и Барлоу — кто же еще? Можно было догадаться, что Патрари будет здесь ехать в то же время, что и мы.
— И что его беспокоит?
— У него слишком много свободного времени. — Тейлор включил зажигание и снова выехал на дорогу. — Натан при рождении унаследовал кучу денег, и поэтому он не работает. Он все время проводит в каких-нибудь соревнованиях. Он готов сделать все, что угодно, чтобы завоевать то, что хочет получить.
Анни кивнула. Это звучало знакомо, слишком знакомо.
Какое-то время Тейлор выбирал боковые дороги, чтобы не ехать по одному пути с Патрари.
На вершине горного перевала он съехал с шоссе на площадку для отдыха, чтобы они могли полюбоваться изумительным видом, от которого захватывало дыхание. Поблизости не было видно других машин. Они довольно долго сидели, молча наслаждаясь открывающейся перед ними панорамой.
Анни вздохнула.
— Какая красивая местность, правда?
— Красивая, — согласился он, переводя взгляд на нее.
— Удивительно, как горы по-прежнему зачаровывают меня. Может, поэтому я и осталась здесь.
В глазах ее плясали веселые огоньки, когда она взглянула на Тейлора, и что-то в его душе повернулось.
— Ты великолепна, когда улыбаешься. — Он не хотел говорить этого вслух, но раз уж так получилось, он протянул руку и ласково провел ладонью по ее шее, нежной как лепесток, так что большой палец лег на учащенно бьющуюся жилку пульса.
— И настоящая уродина, когда не делаю этого? — добавила она, надеясь отвлечь его внимание.
— Я бы тебе не отказал. — В глаза его вкрался чувственный блеск.
— Мы опаздываем. — Улыбка ее исчезла, словно солнце спряталось за тучу.
Тейлор перевел дыхание. Он не мог ее понять.
— Что тебе так не нравится во мне? — тихо спросил он.
Она отвернулась, пожав плечами.
— Это не касается тебя лично. Просто я не люблю иметь дело с повесами. Они берут, что хотят, и никогда не оглянутся назад, посмотреть, что они оставляют. — Ее все еще преследовало воспоминание о том дне, когда отец бросил их, и потрясенное выражение лица матери стояло перед ее глазами. С того самого дня мать постоянно внушала ей, что деньги развращают. Она уверила себя в том, что муж бросил ее ради легкой жизни, которую могли дать ему деньги. После развода отец Анни на какое-то время увлекся богатой наследницей и так был занят проматыванием ее состояния, что у него не было времени на своего ребенка от первого брака. В конце концов он снова женился, и в этом браке у него тоже был ребенок, которого он тоже бросил ради еще одной женщины с деньгами…
Если эти горькие годы и научили Анни чему-либо, так это не доверять людям со средствами. Так уж получилось, что для нее обеспеченная жизнь богатых стала неотделима от ее одинокого детства и чувства ненужности.
Нахлынувшие воспоминания так отразились во взгляде Анни, что Тейлор был потрясен. На какое-то мгновение глаза ее были полными боли, беззащитными. Он хотел расспрашивать ее дальше, и в то же время ему хотелось обнять ее. Но она бы не позволила ему этого — в этом он был уверен. Чтобы не касаться ее, он включил заднюю передачу.
— Ты несправедлива.
— Может быть, — признала она. — Кстати, ты пропустил поворот.
— Когда?
— Нам нужно было свернуть налево.
— Черт возьми! — И почему это она обязательно должна была вывести его из себя?
Почему он, в самом деле, все время спорит с ней? Анни, искоса глядя на него, изучала строгие линии
