— Юная леди, — обратился к ней седовласый джентльмен, — если мое предложение не выиграет мне эту прелестную пару приманок, я хочу заказать, чтобы вы мне сделали и раскрасили такую же.
— Буду счастлива, — ответила Анни.
Последовало еще пять предложений, два из них с просьбой сделать приманки в новых позах.
— Вообще-то мои любимцы — лесные утки. Они более красочные, — сказал стоявший рядом с ней молодой человек. У него были длинные белокурые волосы, а в одном ухе сверкал большой бриллиант. Его взгляд, обращенный к ней, выражал больше восхищения ее красотой, чем красотой ее резьбы. — В вашей коллекции нет лесных уток?
Она кивнула.
— Сейчас пара этих уток сидит в витрине моей лавки.
— Я обязательно заеду к вам, — произнес он, придвигаясь поближе, пока между ними небрежно не встал Тейлор.
— Здесь есть люди, с которыми я хочу вас познакомить, — сказал Тейлор, уводя ее. Когда они отошли так, что их нельзя было услышать, он наклонился к ее уху. — Вам надо быть осторожной в таких вещах. Некоторые люди здесь слишком много пьют, а другие всегда ищут приключений.
— Что вы говорите? — насмешливо проговорила она, искоса посмотрев на его профиль.
Тейлор усадил ее около себя за центральный стол и познакомил с другими, сидящими там. Еда была восхитительной, а компания дружелюбной. Анни всегда представляла себе, что эти светские люди снобы и держатся холодно с такими, как она, но эти, казалось, приняли ее легко и даже были несколько поражены ее талантом.
После обеда Тейлор повел ее танцевать. Свет был там притушен, и он притянул ее к себе поближе в объятия. Ее рука лежала у него на плече. Под дорогой тканью его смокинга она чувствовала его сильные мускулы. Ее висок касался его челюсти, она вдыхала волнующий запах его одеколона, а его дыхание звучало в ее ушах громче мелодии блюза, который играли сидевшие в углу музыканты.
Ноги их еле передвигались, но бедра ее пронизывало током, когда они соприкасались с его бедрами. Тепло искало тепла, когда ее округлые формы прилегали к его угловатым и мускулистым. Пристроив свою голову к нему на грудь у горла, она слышала в ушах бешеный стук его сердца. Они как-то удивительно подходили друг другу, их танец был нежным объятием под музыку.
Загорелся яркий свет, старший церемониймейстер постучал по микрофону, призывая к вниманию. Тейлор взял Анни за руку, и они отступили друг от друга.
— Леди и джентльмены, я прошу вашего внимания… определены результаты тихого аукциона, и я готов сообщить вам имена новых владельцев замечательных предметов, выставленных сегодня на аукцион. С удовольствием так же сообщаю вам, что доход от этого аукциона превзошел прошлогоднюю сумму и теперь у детского дома будет, наконец, новый автобус, сразу после сегодняшнего вечера!
Раздались аплодисменты, тогда церемониймейстер объявил список выигравших аукцион. Резные утки Анни достались седовласому джентльмену, хвалившему ее работу несколько часов назад. Она обежала глазами зал и увидела его стоящим около этой пары уток. С улыбкой он отсалютовал ей бокалом. Улыбка искренней радости на его лице была лучшей благодарностью ее работе.
Вечер заканчивался, люди забирали свои выигрыши и выписывали чеки. Дюжины новых поклонников ее работы записывали название ее лавки и адрес. Как Тейлор и предсказывал, этот вечер больше дал для рекламирования ее работы, чем недели объявлений.
— Месяцы пройдут, прежде чем я выполню все специальные заказы, которые я получила сегодня, — рассказывала она Тейлору по пути домой.
— Хорошо, но надеюсь у вас еще останется время для меня.
Она помолчала некоторое время, обдумывая его слова. Он никогда не говорил об их совместном будущем. Каждый раз, когда они встречались, казалось, что это в последний раз.
Он переключил скорости и посмотрел на нее, вопросительно подняв брови. Мягкая улыбка тронула ее губы.
— Думаю, что смогу втиснуть вас в свое расписание.
Уголки его рта вздернулись.
— Рад это слышать.
— Я не видела сегодня Натана Патрари, — как бы мимоходом заметила она.
Он нажал на газ, проходя поворот, и только потом ответил:
— В этом году мистер Патрари не получил приглашения.
— Ваша работа?
oн фыркнул.
— И из своего рождественского списка я его тоже вычеркнул.
— Ну и ну, вы безжалостны.
— Надеюсь, теперь вы поняли, что я не похож на него, — лицо его посерьезнело.
— Думаю, что поняла.
Он удовлетворенно кивнул.
— Знаете, тот длинноволосый модник, с которым вы общались сегодня вечером, похож на Патрари, как брат родной.
— Да? — Богатый сынок, играющий в рок-звезду. Анни услышала в его голосе ревнивую нотку, и она неожиданно очень ее успокоила.
— Тогда полагаю, ему не нужно еще одной фанатки.
Тейлор кивнул.
— Я рад, что вы это поняли.
Плечи его опустились, как будто из них ушло напряжение.
«Он ревнует», — подумала Анни и в ней родилась и стала расцветать надежда.
Доставив ее домой, Тейлор прислонился к дверному косяку, ожидая, пока она отопрет замок.
— Господи, мне пригодилась бы чашечка кофе, — он зевнул, прикрывая рот рукой. — Мне очень не нравится ехать домой, задремывая по дороге.
Анни распахнула дверь и жестом пригласила его войти.
— Намек понят.
— Спасибо, — он решительно прошагал мимо нее в дом, — я не постесняюсь намекать и дальше.
— Вы просто невозможны, — поддразнивающим тоном проговорила она, зажигая свет.
— Продолжайте в том же духе, — игриво погрозил он ей пальцем, — и я могу остаться.
— Нет уж, уйдете, — пропела она из кухни, — или я позову братика…
Тейлор откашлялся, трезвея.
— Ну, вы нечестно играете…
«Вы тоже», — подумала Анни и поглядела на него, включая кофеварку. Оставаться наедине с Тейлором Мак Куэйдом становилось просто опасным для нее. Оказаться в его объятиях, сама мысль об этом разрушала ее самообладание. «Я буду сильной», — пообещала она себе и усомнилась, надолго ли.
Пока она копошилась на кухне, Тейлор бродил по ее квартире. Он надеялся найти законченный «Утренний обход», но его здесь не было. Вместо этого он нашел резную миниатюру, которую раньше не видел.
С книжного шкафа у дальней стены он снял маленькую резную гемму. Она помещалась у него в ладони и имела форму человеческой головы. Мгновенье он рассматривал ее, прежде чем сообразил, что это он сам.
За спиной у него раздалось дребезжание чашки на блюдце, и он обернулся. Она посмотрела на резную фигурку в его руке, их глаза встретились и на какое-то время впились друг в друга, пока она не отвела свои и наклонилась, ставя чашки на кофейный столик.
Она пыталась глотнуть, но сердце билось в горле, в глазах мелькало. Она не должна была оставлять эту вещь там, где он может ее увидеть. Она ведь знала, что поставить ее на такое необычное место, рискованно. А теперь он нашел, и что подумает?
Она почувствовала себя неловкой… беззащитной, выставленной напоказ, когда он держал в руке свое резное изображение.
Она пыталась сообразить, можно ли по этой работе понять ее чувства к нему. Сможет ли он увидеть,
