были узаконены. Иногда по наущению арестовывали ни в чем не повинных людей, с заложниками обращались из рук вон плохо, держали в сырых и глубоких ямах, от чего те заболевали и нередко умирали. На левом фланге «линии» во главе администрации поставили генерала Пулло, которого тогдашние историки охарактеризовали следующими словами: «Генерал–майор Пулло, человек крайне жестокий, неразборчивый в средствах и часто несправедливый»[56].
Весной того же года среди горцев стали распространяться слухи, что собирается третья экспедиция и что на сей раз будет произведено поголовное разоружение чеченцев. Это послужило искрой, вызвавшей взрыв. Горские народы вновь восстали. Искать руководителя долго не надо было. В Чечне, как мы писали выше, находился Шамиль. Однако он не сразу дал согласие возглавить борьбу. Только приняв от чеченских аксакалов присягу, Шамиль стал во главе восставших в Малой Чечне. Своей резиденцией он выбрал Дарго, где в конце мая 1840 года у него собралось немалое ополчение. Чечня являлась не только удобной в стратегическом отношении, но была еще и надежной житницей. Если ко всему этому присовокупить и то, что чеченцы отличные бойцы, то можно представить, какую силу приобрел имам.
Шамиль ни на минуту не забывал о своей родине. Наверное, он предполагал, что если снова, как в 1839 году, поднять Дагестан, соединить его с восставшими в Чечне, то горы и ущелья одной части, леса и хлебные поля другой части его будущего государства дадут такой оперативный простор для партизанской войны, что завоевание независимости станет вполне реальным.
Восстание в Чечне, как эхо в горах, отозвалось в Дагестане. Те самые унцукульцы, что выступали против Шамиля, теперь отказались предоставить дом для царского пристава — князя Уллу–бея Эрпелинского и даже пытались его убить. Заволновались Чиркей и Зубутли. Там неожиданно появился наиб Шамиля — Джеват–хан. Вместе с чиркссвцами он совершил налет на аул Капчугай, где захватил обоз царских войск.
Вскоре сам Шамиль объявился у другого кумыкского аула — Ишкарты. Бой с Клюки фон–Клугенау длился несколько часов. Шамхал Абу–Муслим и Ахмед–хан Мехтулинский помогали царскому генералу. Но нукеры их во время атаки мюридов стреляли в воздух. Попав в «мышеловку», Клугенау хотел вызвать помощь из Темир–Хан–Шуры, но ни один нукер не согласился ехать за ней. И только лишь прапорщик Биякай Чиркеев–ский, имевший счеты с Шамилем, спас положение. Он благополучно проскочил через кольцо горцев, проник в крепость и передал полковнику Синборскому трость, внутри которой была спрятана записка. Приход отряда полковника спас Клугенау от полного разгрома. Милиция шамхала и Ахмед–хана готова была перейти к Шамилю. Граббе не допустил этого: царские войска держали милиционеров внутри каре. Как сообщает Клугенау 18 июля 1840 года корпусному командиру, «поручик Уллу–бей с 20–ю приверженцами принес в бою больше пользы, чем обе милиции вместе».
Действия Шамиля в это время были стремительны. Без боя он занял Эрпели (где народ с радостью встретил его), сжег дом Уллу–бея. То же самое сделали с домом Ахмед–хана Мехтулинского в Дженгутае. Пока генерал Галафеев из Грозного шел в Темир–Хан–Шуру, а затем возвращался обратно (июль–август), имам обезопасил свой тыл, захватив в Аварии Тлох, Игали, Кахаб–росо, Бетль, Орота, Харахи, Тлайлух, стал угрожать Хунзаху. На помощь Галафееву через Койсутуминский хребет пришел Клюки фон–Клугенау. Пока его солдаты переносили на своих плечах пушки с горы на гору, Шамиль со своими воинами приехал в Чиркей и, по просьбе жителей, охранял их на полевых работах, когда они собирали урожай проса.
10 августа в Темир–Хан–Шуру ни с чем возвратился из Зират Клугенау.
А тем временем Шамиль пошел вдоль берегов Сулака — на Султан–Янгиюрт, Чирюрт, Кизилюрт; везде приказывал жителям перебираться в горы, непослушных карал. 31 августа сжег мосты близ Миатли, чтобы прервать сообщение между Темир–Хан–Шурой и Внезапной. В первых числах сентября он снова сжигает мост (уже в 100 верстах от этого места) между Гимрами и Унцукулем. Шамиль задался целью отторгнуть Койсу–бу, захватить сообщение на Хунзах и таким образом подчинить себе Аварию.
Неутомимый генерал Клюки фон–Клугенау, имея 1540 солдат, снова двинулся в поход. Решено было, как и в 1832 году, со всех трех перевалов Койсубулинского хребта спуститься в Гимры и Гимринское ущелье и завязать бой с противником. Так и было сделано. Шамиль на этот раз принял бой. Победа была на стороне царских войск. Большую роль в ней сыграли пушки Клугенау. После многочасового сражения имам отступил, потеряв 63 человека. На поле боя остался и двоюродный брат Шамиля — Ибрагим. Самому ему пришлось уйти в Мехельту, а оттуда в Чечню. Шамилевский план овладения Аварией не удался.
Конец года прошел спокойно, имам накапливал силы. Генерал Головин, пользуясь затишьем, начал переговоры с имамом, чтобы склонить его к миру.
1840 год памятен еще двумя событиями. Наиб Ахверды–Магома в одном из набегов пленил красавицу–армянку Шуанет и подарил ее своему имаму. И второе, более важное событие этого времени — Хаджи–Мурат перешел на сторону Шамиля.
В 1841 году восстание охватывает новые районы.
В 1842 году, только в мае, Граббе в Чечне теряет убитыми 2–х генералов, 66 офицеров и 2 тысячи солдат.
Шамиль покорил Кумух, уничтожил там ханов и на их место поставил наиба. Мюриды тогда захватили немало трофеев. Были и важные пленные, среди них князь Орбслиани, полковник Слюсарев и другие. Тогда Шамиль вспомнил о сыне Джамалутдине, отданном на Ахульго Граббе в качестве заложника.
— Если мне вернут сына, — сказал имам грузинскому князю, — то я вас отпущу. А нет — изрублю!
Переговоры о возврате Джамалутдина, однако, будут отложены еще на целых 14 лет. Пока же Шамилю пришлось оставить Кумух, так как сюда шел с войсками генерал Аргутинский.
Вторая половина 1843 года была знаменательной. Собрав под свои знамена 10 тысяч человек, Шамиль в августе объявился перед Унцукулем. Большой знаток войны Клюки фон–Клугенау понял величину угрозы. В противовес Шамилю он снарядил, кроме боеспособных солдат и офицеров, санитаров, обозных; был мобилизован весь транспорт.
Когда Клугенау еще находился в пути, коменданту Унцукуля Амосову пришлось сложить оружие. Он пошел на этот шаг, потому что другого выхода у него не было, хотя в Унцукуле находился гарнизон царских солдат и некоторые из местных жителей поддерживали их. Дважды до этого подчинял Шамиль этот аул, но каждый раз туда вновь являлись царские войска, и борьба начиналась заново.
31 августа 1843 года Шамиль пошел на Унцукуль в третий раз. Перед штурмом по его приказу наибы построили свои отряды и имам выступил с речью. Он говорил о серьезности операции, призывал воинов к смелым действиям. Затем дал команду на штурм. Когда мюриды подобрались к башне, сверху посыпались пули, и часть из них позорно бежала. Гневу Шамиля не было предела. Он соскочил с лошади и, громко упрекая бегущих, грозил после боя жестоко расправиться с ними. Таким образом ему удалось остановить бегущих и повести их в атаку. Бой закончился неожиданно: гарнизон царских солдат решил сдаться горцам. Шамилю досталось укрепление, ружья, 1 орудие, в плен попали 2 офицера и 58 рядовых. После Унцукуля сдались укрепления Гоцатль, Балаханы, Моксох, Цата–них, Гергебиль. Затем мюриды осадили Хунзах. Темир–Хан–Шура, откуда обычно приходила помощь царским войскам, теперь сама оказалась заблокированной.
В связи с приближением Шамиля к плоскости шамкал Тарковский трижды собирал старшин и почетных стариков аулов, разбросанных вокруг царской крепости. Трижды он просил через них население помочь гарнизону Темир–Хан–Шуры, но безуспешно. Старики заявили, что «не будут бороться против Шамиля».
К 11 ноября 1843 года окрестные аулы оказались в руках имама. Жители получили приказ переселиться подальше в горы. Темир–Хан–Шура оказалась в кольце. Связь с Чирюртом и Низовым, где еще были царские войска, прервалась. Осадой крепости руководил сам Шамиль. 13 дней он жил в Нижнем Казанище, в доме сбежавшего шамхала. Отсюда по Темир–Хан–Шуре сделали несколько выстрелов из трофейной пушки, прав да, безуспешных. В крепости поднялась паника. В Шуре находились Апшеронский полк (без двух рот), батальон Тифлисского полка, две роты Кабардинского полка, гарнизонная. артиллерия и 10 полевых орудий. Поэтому имам не решился на штурм. Но мысли о взятии города не оставил. Шамиль надеялся взять осажденных измором; блокада длилась месяц и три дня. Но плану имама не суждено было осуществиться. Шуре на помощь пришел отряд, генерала Фрейтага — 1350 рекрутов, 1400 казаков с 18 орудиями. 14 декабря 1843 года после незначительных боев у Кафыр–Кумуха и Муслим–аула мюриды ушли к
