позволяющие минутным чувствам подавлять здравый смысл.
– Тогда пари вами проиграно. Я не знаю, где находится ваш роялист, и не хочу знать. Если это все, лейтенант, то вы можете идти.
– Не торопитесь, – грубо сказал Вестон, – я еще не закончил.
Филипп удивленно поднял брови:
– Тогда продолжайте, но, ради бога, побыстрее. После сна мне вдруг захотелось, нарушая пост, выпить бокал пива:
Лейтенант побагровел, учуяв высокомерные нотки в голосе Филиппа.
– Я сам определю свою скорость! – рявкнул он.
– Сэр, – мягко поправил Филипп, скрывая раздражение.
– Что такое? – заморгал глазами Вестон.
– Когда вы разговариваете со мной, пожалуйста, делайте это с уважением: я сам определю свою скорость, сэр.
– Уважение надо заслужить, – с издевкой сказал Вестон.
– А сведения выдаются по собственному желанию, – отпарировал Филипп. – Подумайте своей головой, лейтенант. Никто в Западном Истоне не примет вас с распростертыми объятиями, особенно если вы вот таким поведением постараетесь привлечь союзников.
На лице офицера мелькнуло презрение.
– Вы считаете себя потенциальным союзником? Я думаю обратное! Западный Истон известен нам как логово роялистов. Прошлой ночью мы чуть не поймали руководителей, когда они встречали вернувшегося в Англию ссыльного бунтовщика. Им удалось бежать только по счастливой случайности. Будьте уверены, Гамильтон, больше мы не совершим подобной ошибки! Мы знаем, что прихвостень Черного Принца находится в этом районе, – и поймаем его! Даже если для этого нужно будет смести с лица земли каждый дом в этом округе!
Глаза Вестона гневно заблестели, а лицо сделалось красным. Филипп не сомневался, что этого офицера надо удержать от злоупотребления данной ему властью, иначе у людей Западного Истона появится еще одна причина ненавидеть протекторат. Он глубоко вздохнул:
– Уходите из моего дома, лейтенант. Сейчас же!
– Вы не закончили отвечать на мои вопросы.
Сила была единственным аргументом на языке лейтенанта Вестона. Он мог с презрением относиться к человеку мягкому, интеллигентному, но сильного – станет бояться и поэтому уважать.
Два стремительных шага – и Филипп оказался возле офицера. Он железной хваткой вцепился Вестону в руку и быстро повел к двери. Распахнув ее, он вытолкнул этого человека на крыльцо.
– Послушайте, лейтенант Вестон, не приходите больше никогда в Эйнсли Мейнор! Не беспокойте моих арендаторов. Не пытайтесь допрашивать слуг. А главное, не посмейте снова заговорить со мной. Понятно?
Вытолкнутый Филиппом Вестон чуть не упал и, покраснев от гнева, выпрямился, одернул мундир. Солдаты, ожидающие его на переднем дворе, пока он допрашивал Филиппа, молча наблюдали за перебранкой, а дальше – за пинком, от которого Вестон слетел с крыльца и, тем не менее, попытался придать своему лицу самоуверенное выражение.
– А если я вам не стану подчиняться? – вызывающе, как школьник, спросил он. – Что по-вашему вы сможете мне сделать? Я могу спалить дома ваших арендаторов и изнасиловать их жен ради развлечения, а вы мне не можете сделать ничего!
Филипп отошел от Вестона на некоторое расстояние. Его захлестнула ярость от общения с этим мерзким низменным существом, смешанная с реальным страхом перед тем, что Вестон сделает обещанное, если его не остановить. Вся сила его чувств отразилась в сверкающем взгляде, когда Филипп заговорил ледяным непреклонным тоном:
– Вы считаете себя непобедимыми? Уверяю вас, что это не так! Если я услышу, что вы действуете вопреки правилам и заповедям, я лично привяжу вас к повозке, запряженной волами, и буду хлестать до тех пор, пока вы не запросите пощады. Потом я отрежу вам уши и брошу их свиньям! Я могу это сделать и сделаю. Вам понятно, лейтенант?
Он увидел в глазах лейтенанта страх и остался доволен.
– Хорошо. А теперь идите. И не думайте, что я буду молчать. Я расскажу всем землевладельцам в округе, и мы сможем встать против вас, если вы посмеете причинить кому-нибудь вред – любому! – в своих попытках узнать местопребывание этого роялиста.
В дверях собралось несколько слуг. Когда Филипп закончил, дворецкий сделал шаг вперед и протянул ему кружку пива. Несколько удивленный, Филипп отхлебнул глоток, и наблюдал за лейтенантом, как тот поспешно направлялся к своим подчиненным, а потом грубо скомандовал им садиться по коням.
Слова дворецкого вывели его из задумчивости:
– Может быть, это было не предусмотрительно, сэр Филипп?
Филипп взглянул на Эштона. Осторожность, которая трепетала в его глазах, исчезла, она сменилась выражением уважения и обеспокоенности.
– Как так?
– Вас долго не было в Англии, сэр. Правительство безбоязненно арестовывает тех, на кого упадет хоть тень подозрения, независимо от того, есть ли реальные причины для ареста или нет. Лейтенант просто может сообщить в соответствующие органы ваше имя только потому, что вы его допекли.
По спине Филиппа пробежали мурашки, но он не проявил своего страха, а спокойно отдал кружку в руки дворецкого.
– Никто не посмеет меня арестовать, – еле слышно сказал он, заходя в дом, – и никого другого из местных жителей – если мы все объединимся против них.
Он направился к лестнице, слыша, как позади дворецкий проворчал:
– Надеюсь, что вы правы, сэр Филипп. Англия уже не та, что была раньше.
Чуть позднее этим же утром Филипп Гамильтон поехал в Стразерн-холл.
Его провели в обшарпанную комнату, где сидели лорд Стразерн, его жена и старшая дочь.
– Сэр Филипп, это неожиданный визит, – отвечая на приветствие, сказал лорд Стразерн.
Филипп остановился, осматривая с удивлением загроможденную старыми вещами комнату. Она абсолютно не имела ничего общего с элегантным Королевским салоном.
После короткой паузы, Филипп стремительной походкой бывшего военного приблизился к хозяевам, поклонился женщинам и обратился к лорду Стразерну:
– Сегодня утром мне нанесли неожиданный визит железнобокие из армии Кромвеля, Стразерн. Меня крайне расстроил некий лейтенант по имени Вестон, который считает, что вправе давать волю своим низменным инстинктам.
Стразерн настороженно кивнул:
– К нам тоже приходили солдаты сегодня утром, – изучающе глядя на Филиппа, он добавил: – Должен признаться, я не ожидал, что вы придете ко мне именно с такой жалобой.
Филипп помрачнел. На нем был одет удобный дорожный костюм, хотя коричневая ткань этой пары была не столь богата, как у другой его одежды, но выглядела также новой.
– Почему не ожидали?
Лорд Стразерн уклончиво пожал плечами. В отличие от Филиппа, на нем был зеленый камзол и черные кюлоты, сшитые из превосходного шелка и украшенные множеством бантов. Его волосы были тщательно уложены, а на плечи свободно спадали два «локона страсти», как признаки изысканного придворного. Казалось, что он специально так оделся, чтобы подразнить любого круглоголового, позволившего себе нарушить его уединение.
Молчаливый намек лорда Стразерна заставил Филиппа покраснеть.
– Из-за моего брата, круглоголового?
– Вы новичок в нашей округе, сэр Филипп. У солдат не должно возникать подозрения, что вы участвуете в заговоре роялистов, – спокойно сказала Абигейл. Как и ее муж, она была очень тщательно одета. Поверх нежно-голубой стеганой нижней юбки – изящное шелковое голубое платье, прикрытое сверху тончайшей газовой мантильей, обвивающей шею и спадающей вниз, скрывая глубокое декольте. Несмотря
