А решительные шаги уже приближались к карете. Она вжалась спиной в подушки и смотрела на дверь. В следующий миг замок щелкнул, дверь кареты открылась и Рене тихонько ахнула — глубоко в душе она надеялась увидеть мужчину в напудренном парике и серебряном атласе. Вместо этого перед ней зияла лишь мрачная чернота. Но это был он.
— Я вижу, вы приехали одна. Очень хорошо.
Когда рука в черной перчатке потянулась в карету, Рене отпрянула, словно испугалась змеи, потому что в другой руке, тоже затянутой в перчатку, Тайрон Харт держал пистолет.
— Что вы делаете? Почему вы здесь? Почему приехали?
— Мы договорились встретиться, не так ли?
— Хорошо… Да, но…
— Вот мы и встретились. — Он поманил пальцем, приглашая Рене выйти из кареты. — Если вы не имеете ничего против, мамзель, выходите, потому что я все еще предпочитаю держаться подальше от посторонних взглядов.
— Но я возражаю. В этом нет никакой необходимости.
Тайрон вздохнул, и она почувствовала неприятный запах алкоголя, который окутал ее лицо. Он сжал ее запястье и почти силой стащил ее с сиденья.
— У меня был очень утомительный день, мамзель. И вы меня очень обяжете, если составите мне компанию — ненадолго. О, и мистер Финн! — Уводя ее от кареты, он прицелился предостерегающе в спокойную фигуру, которая возвышалась на кучерском месте. — Я бы посоветовал вам смотреть вперед и навострить уши.
Рене услышала ворчание Финна, она заметила, что плечи его угрожающе напряглись. Он весь день был в напряжении после внезапного визита Роса; эта новость показалась ему ужасной. Ее упакованный саквояж все еще оставался в Гарвуд-Хаусе, как и Антуан, хотя ему было велено приготовиться и ждать их возвращения домой среди ночи. И если ее дядя действительно скоро появится — через день-два, — они не могут позволить себе задерживаться с отъездом.
Рене почувствовала вину перед Антуаном, сердце ее заныло. Острые концы булавки впивались в ее тело. Она не смела оставить булавку в доме — противная госпожа Пиджин могла бы найти ее, — и хотя Рене сменила синее бархатное платье на более легкое, вечернее, из бледно-розовой кисеи, булавку она приколола к нему и сейчас чувствовала ее буквально при каждом шаге.
— Я не думала, что вы приедете, месье, — сказала Рене, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы. — Я думала, если мы приняли решение, то не стоило встречаться сегодня.
— Было бы негалантно с моей стороны оставить вас здесь, в темноте, одну… Вы не согласны?
— Но вы ужасно рискуете, месье. Вас не спохватятся? Никто не спросит, куда это вы отправились в такой спешке?
— Кто, черт побери, может задать такой вопрос? Усатая мисс Вулридж?
— А леди Росуэлл?
Он резко остановился и повернулся к ней лицом.
— Так вы наблюдали за мной?
— Не льстите себе, месье. Было слишком трудно не заметить, как вы развлекались с ней весь вечер.
Ее голос затих, гася неожиданную вспышку негодования.
— Она очень красивая женщина. Я уверена, все обратили на вас внимание.
— Она надеялась, что это заметит только ее любовник.
Рене подняла лицо.
— Она хотела позлить его как следует.
Она махнула рукой, давая понять ему, что для нее нет никакой разницы.
— Месье, пожалуйста! С кем вы развлекаетесь, с кем говорите, с кем отправляетесь в постель — это меня не касается. Я всего-навсего подвергаю сомнению необходимость в вашем нынешнем поступке: зачем вы приехали? Зачем, — напряженно добавила она, — оружие?
— Сила привычки, — пробормотал Тайрон Харт, пряча оружие под плащ. — Я думаю, эта встреча совершенно необходима, — он сделал паузу и бросил взгляд на пустующую ленту дороги, — потому что я ни секунды не сомневаюсь, что Рос узнал бы в течение часа, что карета не была перехвачена.
— Вы могли договориться, чтобы кто-то другой ее перехватил.
— Да, я мог, — согласился он.
Рене посмотрела вдаль.
— Если полковник Рос послал кого-то наблюдать за нами, он теперь может сообщить, что все идет по плану. Поэтому нет никакой причины продолжать стоять на таком холоде.
Тайрон сердито вздохнул. Ее плащ белел в темноте ночи, стройные плечи плотно обтянуты тканью, золотые локоны выбились из-под капюшона. И только огромным усилием воли он удержался, чтобы не протянуть руку и не отвести ткань, не вынуть булавки и гребенки, которые поддерживали локоны, и не запустить пальцы в шелковистую массу, чтобы ворошить до тех пор, пока она не превратится в поток, струящийся на плечи, словно лунный свет.
Было действительно опасно оставаться здесь дальше. Но Тайрон Харт был взвинчен: он весь вечер неустанно наблюдал, как Рос и Винсент парили над ней, словно ястребы. Винсент лапал ее при малейшей возможности. И всякий раз, когда жадные глаза Эдгара Винсента косились на грудь Рене, он хотел превратить его в лепешку.
После мучительных споров с самим собой Тайрон Харт сунул руку под плащ и вынул маленький сверток.
— Вот. Возьмите.
Он услышал мягкий шелест шелка, когда она снова повернулась к нему.
— Что это?
— Берите же, скорей. Возьмите.
Ее взгляд прошел сквозь мрак ночи, стоявший между ними, словно стена. Она не пошевелилась, не протянула руки. Сердце Тайрона забилось. Он быстро развернул сверток: на бархате лежала прелестная брошь. Рене увидела «Жемчуг Бретани».
Даже в скудном лунном свете жемчуг сиял дивно. Днем он показался бы слишком бледным и отливал бы серовато-коричневым цветом. Он был больше куриного яйиа и укреплен в золотом гнезде. Его обвивал рубиновый дракон из драгоценных камней с двумя алмазами на месте глаз.
Рене еще ребенком впервые увидела эту брошь. Дракон переливался и блестел в искусственном свете, он, казалось, готов был извергнуть огонь, и девочка долго ждала страшного чуда, так долго, что стареющая герцогиня де Блоис громко спросила, собирается ли она когда-нибудь снова заморгать и отвести глаза.
— Возьмите, — хрипло сказал Тайрон, и его голос показался Рене намеренно грубым. — Уезжайте отсюда подальше, ко всем чертям и продайте за сколько сможете.
Рене снова посмотрела ему в глаза; он вздохнул, заворачивая углы бархата. Когда сверкание камней погасло, надежно укрытое тканью, Тайрон вложил брошь в руку Рене и пригнул ее тонкие пальцы, чтобы она не выронила подарок.
— Не берите меньше, чем пять тысяч; любой, кто скажет, что она не стоит таких денег, — настоящий вор.
Услышав такой совет из его уст, Рене хотела улыбнуться, но сил у нее не было даже на это. Рене слишком устала и чувствовала себя совершенно разбитой. Она посмотрела на сверток, потом подняла глаза на Тайрона.
— Я не знаю, что сказать, месье. И как благодарить вас.
— Только выберитесь благополучно отсюда и будьте как можно дальше от Роса. Этой благодарности мне будет вполне достаточно.
— Вам не надо было делать этого. Вы не должны…
— Это… Это для меня всего-навсего пустяк. Когда вы спросили меня насчет этой вещицы прошлой ночью, мне показалось, для вас это не просто вещь.
— Я знала герцога и герцогиню де Блоис очень хорошо, — прошептала она. — Это был их сын, Жан-Луи, кто… кто…
