света. – Пойдем, Дики, – прошептал он, – у нас есть для тебя мужская работа, так как ты честный, смелый и единственный из нас, кто может ее выполнить. – Рука Дики слегка шевельнулась, как будто у него внезапно сжались мышцы. Заметив это, Ангус ободряюще улыбнулся и еще доброжелательнее раскрыл ладонь. – Хороший парень! – возбужденно воскликнул он, почувствовав, как маленькие холодные пальцы скользнули в его руку. – Отлично! А теперь... пойдем к окошку.
Ангус помог мальчику встать на ноги и медленно повел его мимо молчавших настороженных моряков, которые с напряженным вниманием следили за происходящим. Когда они подошли к щели в корпусе корабля, Ангус перевернул пустой ящик, чтобы мальчик, став на него, мог выглянуть в пролом. Встревоженные карие глаза осмотрели небольшой открывшийся вид – полоску деревьев, спокойные воды залива, стоящий на якоре «Ястреб» – и снова беспомощно взглянули на Ангуса.
– Каким знаком можно сказать «доктор»? – вслух поинтересовался Эндрю.
– Может, кто-нибудь из этих болтунов придумает знак для слова «доктор»? – Ангус обвел пристальным взглядом трюм.
– Что было бы логично? – пожав плечами, спросил Эндрю.
Ангус уже начал разводить руками, но на середине жеста остановился, свел руки вместе и изобразил иголку с ниткой, которыми зашивают его раненое плечо, а потом указал на дыру в борту.
Лицо у мальчика стало еще печальнее, и он, медленно кивнув, опустил голову.
– Вероятно, он думает, что мы говорим ему о том, что доктор находится на другом корабле.
– Да, но по крайней мере он понимает. – Ангус наклонился вперед и, сжав хрупкое плечо Дики, коснулся пальцем сначала его дрожащих бескровных губ, потом своих собственных... потом указал на сломанные доски. Он повторял эти движения с некоторыми несущественными изменениями, стараясь довести до мальчика смысл того, что от него хотят. Ангус снова и снова терпеливо изображал иголку с ниткой, касался пальцем губ, указывал на пробоину в борту. Его улыбка одобрения стала еще шире, а затем он победно просиял, когда Дики наконец понял их идею и сжал своей ручкой огромную ручищу Ангуса Макдонадда.
– Ей-богу, он понимает! – облегченно вздохнул Эндрю.
– Разве кто-то в этом сомневался? – восторженно улыбаясь, вопросил шотландец.
– Теперь нам нужно найти способ привлечь внимание доктора... если он еще жив и если его оставили наверху с ранеными.
– Он должен быть с ранеными, – заявил Ангус, – или я сам лично отправлю все их проклятые души гореть в адском огне!
Эндрю с тревогой выглядывал сквозь щель, пока Ангус осторожно и бесшумно удалял щепки и выламывал куски дерева, чтобы расширить дыру.
Прошло десять минут. Двадцать.
На юте «Ястреба», где держали узников, не было заметно никакого движения. Когда Эндрю показалось, что он что-то увидел, он взволнованно сжал локоть капрала, но ничего не случилось. Прошло еще десять минут напряженного ожидания, и в поле зрения попала голова, но она снова скрылась за барьером из ящиков и досок.
Сердце Эндрю успело сделать еще несколько медленных ударов, и он вцепился пальцами в локоть Макдонадда.
– Смотрите! Конечно, я могу ошибиться, но... по-моему, это лейтенант Баллантайн!
– Да, и доктор! Давай, парень, – прошептал Ангус и коснулся руки мальчика. Дики не нужно было поторапливать, в его глазах засветилось понимание, губы дрогнули в улыбке, руки неистово задвигались – к груди, ко рту, кругами и взмахами... и все время возвращались к сердцу.
– Боже правый, да это же Дики! – не веря своим глазам, прошептал Мэтью.
– Ты можешь понять, что он говорит? – нетерпеливо спросил Адриан, бдительно следя за несколькими охранниками, которые могли заметить лицо мальчика, появившееся между досками корпуса.
– Он говорит, что рад меня видеть. Он боялся, что я мертв – что все мы мертвы.
– Кто с ним?
Мэтт сделал несколько коротких резких движений руками, и после небольшой паузы с другого корабля пришел ответ.
– Их разбили на три рабочих группы примерно по пятьдесят человек в каждой. С ним Раунтри и Макдонадд...
– Ей-богу, у нас все-таки есть шанс, – пробормотал Адриан. – Есть там кто-нибудь, кто понимает мальчика?
– Думаю, они стараются. – Мэтт гордо улыбнулся. – Если нужно, он заставит их понимать!
– Хорошо. Сначала необходимо узнать, в каком они состоянии. Ты говоришь, три смены по пятьдесят человек? Когда они меняются, куда их водят, как пристально за ними следят?.. И есть ли у них хоть какое-то оружие?
Мэтью передал вопросы, но ответы пришли почти через пятнадцать минут, очевидно после долгих стараний двух моряков разобраться в жестах Дики.
– Гарпун и два ножа, – сказал Мэтт с явным разочарованием. – Отличное начало для вооруженного восстания, если ты это задумал.
– И все же это начало, – настаивал Адриан. – И честное слово, если я хорошо знаю этих людей, это начало конца для Шо и его команды!
Как раз в то время, когда Адриан Баллантайн представлял себе расправу с Гарретом Шо, капитан, вытянувшись, лежал на кровати под балдахином в капитанской каюте «Орла». Его зубы оскалились, лицо было залито потом, жилы на шее превратились в канаты, и каждый вздох, который ему удавалось сделать, был победой воли. Его нагое тело блестело от лихорадочного желания.
