взглядом море, а затем сказал:
- Все это конечно так, но не кажется ли вам, Павел Степанович, что мы находимся в таком же положении, в котором находились турки в синопской бухте?
- В некотором смысле вы правы. Схожесть нашего положения с положением кораблей Осман-паши есть, - легко согласился с Колычевым адмирал. - Однако данная схожесть не означает полную тождественность, Сергей Дмитриевич. И тогда, и сейчас все главное дело заключается в комендорах. А если быть точным, в их умении вести прицельный огонь по врагу. Не знаю как вы, а я полностью доверяю своим матросам. Иначе не находился бы в этом месте.
- Значит до пистолетного выстрела, Павел Степанович?
- Именно, до пистолетного выстрела, - коротко подтвердил Нахимов сказанные собеседником слова.
- Какова же будет диспозиция для действия наших пароходов? - уточнил Колычев.
- Прикажите поднять сигнал: 'Пароходам действовать по обстоятельствам', - ответил Нахимов, не отрывая хищного взгляда от приближающегося врага.
Собираясь атаковать русскую эскадру, корабли противника разделились. Французские корветы устремились на 'Париж' и стоявшую рядом с ним 'Императрицу Марию', тогда как 'Куин' решил помериться силами с 'Великим князем Константином', стоявшим чуть поодаль.
Выбирая, русский флагман в качестве своей главной цели атаки, французы были полностью уверенны в своей быстрой и легкой победе над линейными парусниками русских. Обладая, быстрым ходом и сорока двумя пушками, французские корабли без особых затруднений могли уничтожить тихоходные русские корабли, несмотря на их значительное превосходство в пушках. Так, по крайней мере, считали капитаны 'Тулона' и 'Варгама', однако судьба любит баловать людей различными сюрпризами и парадоксами.
Первым неожиданным сюрпризом для французов стало положение эскадры Нахимова. Встав на якоря вблизи берега, русский адмирал резко ограничивал противника в возможностях проведения маневра, заставляя атаковать в выгодных для себя условиях.
- Этот Нахимов не так то уж прост, как уверял меня сэр Френсис. Однако этот хитрый ход не поможет русской лисе избежать своей жалкой участи, - гневно воскликнул командир 'Тулона' капитан Блерри, стоя на капитанском мостике своего корвета.
- Господа офицеры, - обратился Блерри к своим помощникам, - нам предстоит на деле доказать русскому адмиралу, что корабли императора Наполеона маневренны, быстры, а их канониры умеют отлично стрелять. По местам! Мы атакуем!
Быстро и уверенно заскользили по морским волнам корветы Второй империи, подобно двум красивым хищным птицам, атакующих свою добычу. Впереди шел 'Тулон', затем двигался 'Ваграм', полностью повторяя маневры своего ведущего. Вот они начали сближение, вот вошли в зону огня и вот уже первыми открыли огонь русским кораблям.
Блерри с жадностью прильнул к окуляру в надежде увидеть начало своего победного триумфа, но его ждало жестокое разочарование. Ядра корветов густо падали вокруг русских парусников. Капитан отчетливо видел несколько попаданий французских ядер в носовую надстройку вражеского флагмана, однако того, что страстно ласкает взор любого военного моряка, сбитых мачт и огня пожаров не отмечалось.
Французские корветы ещё дважды открывали огонь по эскадре неприятеля, и всякий раз капитан с горечью отставлял от своего лица подзорную трубу. Стрельба его канониров с дальней дистанции оставляла желать лучшего.
- Приготовиться к повороту и сближению с противником, - приказал Блерри своему помощнику, и чуть помолчав, язвительно добавил, - будем надеяться, что канониры правого борта будут более удачливыми в стрельбе по врагу.
- Но это опасно, месье капитан. У русских кораблей хорошие комендоры, - высказал свои опасения первый помощник.
- Ерунда! Их комендоры хороши против медлительных парусников, а против наших быстроходных кораблей они бессильны. К тому же они явно проспали наше появление, Можерон, - зло молвил Блерри, и помощнику нечего было возразить. Действительно, по непонятной причине, все это время русские корабли молчали.
Они упорно продолжали молчать, и после совершения французскими кораблями поворота и даже при выходе на новую линию атаки. Адмирал Нахимов беспрепятственно позволил противнику атаковать свои корабли пушками правых бортов корветов.
Торопясь поскорее использовать выпавшую в этом бою нежданную фору, французские корветы лихорадочно загремели своими орудиями. Вначале это были дружные пушечные залпы, которые быстро превратились в простой разнобой. Комендоры корветов спешили обрушить на врага как можно больше количество ядер.
Вновь море возле русских кораблей вскипело от упавших возле них града вражеских бомб. Однако на этот раз расстояние между противниками значительно сократилось и результаты стрельбы имперских канониров, были иными. От многочисленных попаданий на флагманском линкоре русских вспыхнул пожар, а на втором корабле была серьезно повреждена фок-мачта.
Кроме этого, на обоих парусниках было отмечено повреждение такелажа, что должно было ограничить подвижность русских кораблей, снимись они сейчас с якоря.
Охваченный боевым азартом, капитан Блерри с радостью наблюдал за языками огня, вспыхнувшего на борту русского флагмана. Как страстно он желал, чтобы рыжее пламя быстро распространилось по вантам и парусам ненавистного корабля, превратив его в могучий костер посреди моря. Прильнув к окуляру подзорной трубы, француз с нетерпением ждал скорой гибели противника, однако его надеждам не суждено было сбыться. Яростно начав свою демоническую пляску, огонь на борту 'Парижа' стал быстро слабеть и хиреть, а затем и вовсе погас.
Напрасно Блерри ожидал новых сполохов пожара в темных клубах дыма. Их больше не было. Русские моряки быстро справились с возникшим огнем.
- Корабли противника серьезно повреждены! Я сам видел, как наши ядра неоднократно попадали в их пушечные порталы, господин капитан! - радостно прокричал Можерон, едва только 'Тулон' вышел из зоны огня.
- Я тоже прекрасно это видел! И русские пушки опять молчат! - торжествующи, выкрикнул в ответ Блерри. - Приготовиться к новому повороту и дальнейшему сближению с противником!
- А может это хитрая ловушка, мсье капитан? - спросил Блерри помощник и тут же пожалел об этом.
- К черту вашу ловушку, Можерон!!! - взревел командир. - Я не знаю и не желаю знать, о чем думает адмирал Нахимов, но я твердо знаю, что сегодня я потоплю его во славу императора. Отдать приказ о повороте!
Всё то время, что французские корветы обстреливали 'Париж' и стоящую рядом с ним 'Императрицу Марию', адмирал Нахимов невозмутимо стоял на капитанском мостике флагмана. Время от времени, поднося к своим глазам подзорную трубу, он неторопливо наблюдал за развернувшимся перед ним сражением.
Внешне, русский флотоводец был абсолютно спокоен и только сильно покрасневшее лицо, выдавало его внутренние переживания. Однако это было единственным признаком волнения Нахимова. Заложив правую руку с зажатой в ней подзорной трубой за спину, он невозмутимо слушал доклады своих офицеров, отвечая короткими приказами или комментариями.
- Скверно стреляют, очень скверно. Только порох зря жгут-с, - произнес Нахимов, оценивая результативность огня противника, открытого французами с дальней дистанции и был абсолютно прав. Всего лишь несколько ядер угодило в корпус флагмана, нанеся ему минимальный урон.
- Корабли противника идут на сближение!! - с тревогой в голосе донес адмиралу один офицеров штаба.
- Очень хорошо. Посмотрим, на что способны французские комендоры с этой дистанции, - спокойно молвил Нахимов, внимательно наблюдая за быстро приближавшимися кораблями врага.
- Павел Степанович, вы бы встали чуть подальше. Неровен час, какое шальное ядро прилетит - с
