без санок…
А вышли у знаменитой дьявольской аллеи с самой большой и старой пальмой, которая по легенде была посажена самим Люцифером в пору, когда он увлекался парковым садоводством. Сразу за ней был выход к докам, где рядом с сухогрузами стояли танкеры, работали подъёмные краны, сновали рабочие- домовые в шипастых касках, а уже оттуда рукой подать до пристаней. На отдельно отгороженных причалах теснились слепящие своей белизной дорогие яхты, скутеры и катера…
— Вон он, наш «Падший ангел», правда красивый?
Я даже не сразу увидел так называемый лайнер, освещаемый прожекторами, он стоял у последнего причала, рядом с несколькими прогулочными моторками, мимо сновали грузчики с багажными тележками, торговки увядшими цветами, газированной серной водой и всякой сувенирной мелочью, покупаемой пассажирами в последний момент.
— Но это же обычный трёхпалубный речной теплоход? — неуверенно обернулся я.
— Ну да, — безмятежно откликнулась Эльвира. — На аренду настоящего океанского лайнера у вампирской ассоциации никогда денег не хватало. Они же все скупердяи как не знаю кто. Зато понтов выше бушприта! Поэтому едем на этом скромном теплоходике, который по всем отчётным документам ассоциации будет указан как лайнер. А тебе не всё равно?
— Да, в общем, не знаю, — замялся я.
— Поверь, — Эльвира доверительно взяла меня под руку, — на настоящий лайнер старина Жерар ни за что бы тебя не отпустил, не такой уж он и наивный. Плюнул бы на гордость и поехал бы со мной сам. А на этих скромных пароходиках его укачивает…
Я подумал, что как эту посудину ни называй, однако выходить в открытое море на речном теплоходе — это чистой воды безумие. Но раз Эльвира была так твердокаменно-спокойна, то показываться перед ней трусом и даже просто чересчур осторожным занудой мне не хотелось. Поэтому я промолчал, решив тайно спросить о предпринятых мерах безопасности у капитана, когда её не будет рядом.
Увидев, что она загляделась на чёрные розы в последней стадии увядания, я взял ей букет, украшенный траурным крепом.
— Как ты узнал, что это мои любимые? И пахнут гниением и тленом… — Она прижала их к груди и чмокнула меня в щёку.
— Жаль, ещё не окончательно высохли.
— Ничего, умрут у меня в каюте… Это было очень мило, спасибо, Ирджи!
Не забывая о своих обязанностях фотографа, я сделал несколько снимков суеты у причала и поснимал «лайнер». Потом крупным планом первых пассажиров — молодого вампира и девушку из вегетарианцев, пьющих только искусственную кровь. Таких сейчас немало, они стояли на второй палубе и о чём-то спорили, вернее, что-то доказывала девушка. Но, судя по отчаянию и слезам в глазах, видимо, не в первый раз и уже не очень надеясь на успех, а вампир с усталым и горестным видом тупо смотрел прямо перед собой на сонный город.
На причале среди пассажиров других кораблей, провожающих и тех, кто просто прогуливался по набережной, можно было высмотреть и остальных участников предстоящей конференции. По качающемуся трапу поднималась делегация мурмынских вампиров-традиционалистов, одетых в строгие костюмы а-ля граф Дракула. Они держались с заносчивым достоинством мелких князей, в которых с кровью предков (и тщательно отобранных жертв) из века в век передавались псевдотрансильванский прононс и изысканные манеры. Хотя, по идее, они были действительно древнего происхождения, но времена меняются, и дедушкины кружевные манишки в сочетании с красными кушаками на толстых пузьях выглядели до театральности наигранно…
Яркий контраст с ними составляли бритоголовые цыганские вампиры-нувориши, в атласных рубашках, мини-юбках с оборками и майках дорогих лейблов на голое, татуированное тело. Сплошь босые, шумные, блестящие вставными золотыми клыками, бренчащие кольцами-браслетами, ожерельями из ворованных монет и наигрывающие сами себе что-то заунывное на расстроенных гитарах в стиле «тимамотина». Хорошо хоть без вечно чумазых детишек, дёргающих прохожих за куртку и требующих не жадничать, а то хуже будет…
За ними выстроились краснолицые небритые виндусы-ракшасы с постоянно открытыми ртами, из которых вываливались огроменные клыки и капала слюна. Когда они радостно здоровались с зеленокожими обоснийскими вампирами, те невольно отдёргивали волосатые пальцы, выражая неодобрение такой фамильярности шевелением длинных чёрных усов и косматых бровей. Не потому что такие уж брезгливые, просто слюна у виндусов ядовитая…
Скромно выглядящие славяне-упыри, в длинных посконных рубахах, в простонародных лаптях, с добрыми голубыми глазами, длинноволосые и бородатые, стояли отдельно, никого не трогая и ни к кому не приставая. Наверное, они и кровь пьют так же застенчиво, с достоинством, без позёрства…
Впрочем, мои земляки из Полякии пестрели яркими кунтушами, блистали улыбками и гордо задирали подбородки, показывая всем, кто тут самый-самый-самый. Даже если клыки короче, сапоги дырявые, усы висят, кровяную колбасу на экспорт никто не покупает, а сама популяция мала до смехотворности — гонор превыше всего!
Таким образом, все вампиры старались нарядиться в свои традиционные национальные костюмы. Но это исключительно для данной конференции, в повседневное время они одеваются как обычные законопослушные граждане, никак себя не выпячивая…
Ох, если б я только знал, что нас ждёт в этом на первый взгляд таком мирном круизе, то взял хотя бы табельное оружие. Но продолжу по порядку, как положено в отчётах…
— Идём?
— Да. — Я кивнул окликнувшей меня Эльвире, подхватил её чемодан, перекинув свою дорожную сумку на плечо, и шагнул вслед за ней на трап.
Наверху гостей встречал капитан, высокий статный чёрт в парадной форме с рублеными чертами обветренного лица, ободряющей улыбкой и рогами в полосочку.
— Добро пожаловать на борт «Падшего ангела», мадемуазель… — Он проверил протянутые билеты. — О, мадемуазель Фурье, и месье… Брадзинский. Прошу вас! Стюард вас проводит. Жак, возьми багаж у месье.
Ушлый чертёнок в матроске и широченных клёшах выхватил у меня чемодан и быстрее ветра помчался по палубе. Эльвира прыснула в кулак, показывая на него глазами. Шустрый паренёк тем временем уже спустился на нижнюю палубу и добежал по коридору до нашей каюты, открыв её ключом.
— Прошу, мадемуазель и месье! — Он распахнул дверь и внёс багаж. — Ваша каюта. А здесь, — толкнул дверь в маленьком холле, — ваша ванная с серой, огненный душ, если перестанет работать, просто дёрните за шнур посильней, туалет, все удобства. Если что-то понадобится — дайте знать. Кхе-кхе…
Я сунул ему немного чаевых, и он, довольный, выпорхнул из каюты с ещё большим ускорением, чем влетел в неё. Мне даже на секунду показалось, что он создал маленький вихрь, от которого зашевелились занавески на открытых иллюминаторах и самопроизвольно захлопнулась дверь.
— Милый мальчик. Такой активный и услужливый, — уже в открытую рассмеялась Эльвира. — А здесь неплохо, старенько, грязненько, прямо как дома.
— Мы будем жить в одной каюте?
— Ну, кровати-то тут раздельные, — покраснев и опустив голову, заметила она. — Это же двухместный номер. У нашего руководства не так много денег, чтобы брать для сотрудников отдельные номера. Они всегда так заказывают.
— И ты всегда живёшь в одном номере с фотографом? — невольно заинтересовался я.
— Это всего лишь работа, ничего личного!
— Знаешь, я всё-таки пойду выясню насчёт отдельного или в крайнем случае подселюсь к какому- нибудь вампиру.
— Ты будешь спать в одной комнате с вампиром? — картинно изображая обморок, ахнула Эльвира. — Да ты знаешь, что он с тобой сделает? Обмажет тебя зубной пастой во сне! А ко мне подселят какую-нибудь старую упыриху-астматичку с лысеющим злобным пуделем. Она будет кашлять всю ночь, а он храпеть. Ты этого хочешь?!
