разносилась многоэтажная брань.
«Если еще и машину угнали – это конец.»
К счастью, «БМВ» сиротливо стоял у подъезда. Правда, за ночь он лишился щеток и магнитолы, но, главное, он мог передвигаться. Юлька огляделась по сторонам, мучительно соображая, где же она находится. Вокруг стояли похожие, как братья-близнецы, серо-белые панельные высотки. На одном висела табличка с названием улицы.
«Митинская». «Ни хрена себе. Надо отсюда выбираться, и поскорее.»
Желая узнать время, Юлька привычно вскинула руку, но часиков не было в помине. Как и сумочки. Хорошо, что права нашлись в бардачке.
Из подъезда вышла старушка с кошелкой и засеменила мимо Юльки.
– Скажите, пожалуйста, – как можно любезнее проворковала Юлька, – который час?
Старушка шарахнулась от нее, как от чумной, пробормотав:
– Из дома выходила – было семь.
– Утра или вечера?
Но бабулька уже удирала с резвостью школьницы.
«Дура старая».
Но, посмотревшись в автомобильное зеркальце, Юлька поняла причину бабкиного испуга. На нее глядела одутловатая, с синюшным отливом, в жирных пятнах помады, рожа, мало чем напоминающая том- модель Юлию Величко.
«Если бы я встретила такую харю у своего дома, я бы тоже улепетывала без оглядки, – вздохнув, призналась себе Юлька. – Я больше никогда, никогда не стану принимать наркотики.»
Усталая женщина-врач, выйдя из палаты, сняла белую шапочку.
– Доктор, как она? – спросила Лена.
– Сейчас уже вне опасности. Спит. Вы успели вовремя, еще минут десять – и могла бы наступить кома.
Вы сестра?
– Подруга.
– А родные у нее есть?
– Мать. Но они давно не ладят.
– У нее это в первый раз? Я о попытке самоубийства.
– Не знаю, – внутренне содрогнувшись, сказала Лена. – Мы не очень давно знакомы. При мне не было.
– Мне кажется, я вас где-то видела. Вы не актриса?
– Нет, – поспешно замотала головой Лена, с ужасом представив, какая поднимется шумиха в прессе, просочись факт наружу.
– Вашей подруге необходима помощь специалиста. Попытки самоубийства опасны тем, что могут повторяться. Существует суицидологический центр.
– Я говорила ей, – Лена в отчаянии потерла ладонью лоб. – Но она не желает слушать.
– Я с ней побеседую, – кивнула врач. – Как ее зовут?
– Ада.
– Ну, конечно! – Лицо ее прояснилось. – Ада Беркер, та девушка0фотомодель. Я видела ее по телевизору. А вы – Лена, верно?
– Да, – неохотно призналась Лена. – Я вас очень прошу, никому не рассказывайте о случившемся.
– Естественно. Это врачебная тайна. – Женщина-врач поправила волосы и печально вздохнула. – Эх, девочки, девочки… Что вы с собой делаете? Как бы высоко вы не забирались, несчастье уравнивает всех: и бедных студенток, и известных красавиц…
– Только первым – посочувствуют, на вторых – злорадно укажут пальцем, – печально проговорила Лена. – Но мы не можем жаловаться, мы сами выбрали такую жизнь. Это – плата за успех. Вот, возьмите, – она протянула стодолларовую купюру.
– Дорогая моя, – врач сурово нахмурилась, – брать деньги за спасение – огромный грех. Вы слышали о клятве Гиппократа?
– Простите, – смутилась Лена. – Я не хотела вас обидеть. Можно я здесь подожду, пока она придет в себя?
– Ладно, – смягчилась врач, – посидите в кресле.
Пригревшись, Лена сомкнула глаза. Почему-то вспомнились стихи, заученные еще в школе:
Может, потому, что несколько ночей подряд ей снился один и тот же странный сон, будто она маленькая белая звездочка, летит, проваливается в пугающую черную бездну…
Ада появилась под утро. На бледном лице – виноватая улыбка.
– Привет, – сказала Лена, протирая глаза, – с возвращением.
– Ты прости меня. Мне, действительно, нужен хороший психиатр.
– Мы это одолеем вместе, – Лена улыбнулась в ответ.
– На твоем месте, я надавала бы мне пощечин.
– Еще успею. Пошли, поймаем такси.
– А твоя машина?
– Я ее долбанула.
– Сильно?
– Вдребезги.
– Надо же… – огорчилась Ада. – Как обидно. А вы ещё ругались, что я слишком быстро езжу.
В служебное помещение вошла невысокая изящная молодая женщина. Небрежным жестом смахнула снег с рыжеватых волос. В ее лице было что-то неуловимо-знакомое – чуть раскосые серые глаза, высокие скулы, немного вздернутый носик, большой чувственный рот, умело обведенный каштановой помадой и наводящий на греховные мысли… В ней ощущалось некое восточное очарование.
Незнакомка сбросила короткое палевое норковое пальто, по-хозяйски примостила его на вешалку. Взгляд помрежа Миши с ее элегантного изумрудного костюма перекочевал на стройные ноги, схваченные у щиколотки темно-зелеными, отделанными норкой, полусапожками.
– Прошу прощения, мадам, – сглотнув слюну, осведомился Миша, – вам что-нибудь угодно?
– Во-первых, мне угодно, чтобы ты перестал, как баран, пялиться на мои ноги, – сказала мадам. – А, во-вторых, – она смерила его холодным стальным взглядом, – мне очень даже угодно приступить к работе. Надеюсь, ты не возражаешь?
Рухнув в кресло, Миша издал звук, напоминающий сигнал детского велосипеда.
– Ма-ри-на? Что ты сделала с… – не находя слов, он беспомощно провел руками по глазам.
– Прозрела, – отрезала Марина. – Могу я, наконец, заняться делом? Да и тебе бы не мешало.
– А… А что ты делаешь сегодня вечером?
– Иду метлу покупать.
– Зачем? – Миша озадаченно заморгал.
– Выметать назойливых болтунов. Понятно?
– Понятно, – упавшим голосом проговорил Миша. – Так ты теперь, наверно, не будешь убирать?
– Отчего же, – пожала плечами Марина, – мне не трудно.
Перед репетицией показа Тома рвала и метала.
– Три лучших манекенщицы выглядят так, точно каждая пропустила через себя этой ночью роту солдат! И это тогда, когда приезжает сам Лапидус! Слава Богу, Марина вернулась. Марш в гримерную, и не показывайтесь мне на глаза, пока не будете в порядке!
– Нале-во, ать-два, – уныло скомандовала Юлька.
– А заплатят им все равно в десять раз больше, чем нам, – недовольно заметила одна из юных «звездочек».
