– Поезжай куда хочешь, главное, чтобы ты вернулся к последней субботе на открытие, – заявила беспечная Генриетта.
– Но я прилетаю в понедельник! – воскликнул Максим.
– Евгения попросила в субботу, – отчеканила владелица галереи. – А чего хочет женщина, того хочет Бог. Ты вернешься к субботе – или можешь забыть мой номер.
– Не уверен, что Женька будет рада меня видеть… – вздохнул Максим, чертя ручкой на листке бумаги замысловатые загогулины. – Кажется, она меня бросила, Генриетта. Она меня не любит и никогда не любила…
– Глупости! – решительно заявила Генриетта. – Конечно она тебя любит, болван!
– Она это сказала? – Максим от неожиданности выронил ручку.
– Разве для всего нужны слова? – фыркнула Генриетта. – Что такое слово? Пустой звук, не более. В прошлый раз, когда мы говорили о тебе, у нее глаза сияли, девочка просто светилась изнутри. А сегодня у нее был такой голос, словно кто-то умер. Не знаю, что у вас произошло, но, думаю, ты ее чем-то здорово обидел. Я даю тебе шанс все поправить. Будь в субботу в пять вечера в галерее. И запомни – может, это пригодится тебе в будущем: ни одной женщине, не нравится быть номером два. Ты все понял? Давай!
– И тебе счастливо, дорогая, – сказал Максим.
– Прошу прощения, Максим Петрович, – робко проговорила по внутренней связи секретарь Светлана, – не хотела вас отвлекать, но вы просили напомнить, что сегодня к двенадцати должны быть в Думе.
Верно. Он и забыл.
– Спасибо, Света. – Он перевернул листочки на столе. – Что-то еще?
– Звонила Ирина Станиславовна. Шесть раз. Вы просили ни с кем вас не соединять.
– Все правильно, – сказал Максим. – Вадим приехал?
– Он с утра на месте.
– Хорошо. Пусть подает машину.
Оставалась пара свободных минут. Плюнув, он набрал номер Ирины.
– Я тебе обзвонилась! – возмущенно зазвенел в трубке ее голос.
– У меня были дела, – сухо сказал Максим.
– Но ты мог бы предупредить! Я беспокоилась!
– У меня нет времени на оправдания, – грубо оборвал он ее. – Что-то срочное? Если нет – увидимся дома.
– Я не знаю, когда приеду, – капризно объявила жена. – Я ждала тебя вчера весь вечер, накрыла стол, поставила свечи… А сегодня я пошла позавтракать в кафе, встретила знакомую, и она пригласила меня на вечеринку. Так что, возможно, я буду поздно. Не скучай!..
– Постараюсь, – хмыкнул он. – Главное, чтобы ты вовремя появилась у регистрационной стойки. Если, конечно, ты не передумала лететь.
– Не беспокойся, милый. Я не передумала. Целую!
Максим поднялся, схватил пиджак и бросился к выходу.
Любовь любовью, но есть дела, которые невозможно отставить. И слава богу, что они есть, иначе можно было бы сойти с ума.
Домой Максим попал только к полуночи. Квартира блестела стерильной операционной чистотой, какую обычно Ирина требовала от горничной. Холодильник был битком забит провизией – от фруктов и салатов в прозрачных лоточках до аппетитных бифштексов с хрустящей масляной корочкой.
Максим что-то пожевал, не различая вкуса. Внезапно им овладела невероятная усталость – у него не осталось сил ни двигаться, ни переживать, ни думать. Кое-как Максим собрал чемодан, упал в кровать и провалился в тяжелый сон. Он не слышал, как пришла Ирина, не почувствовал, как она потрогала его за плечо, легла рядом.
Утром зазвонил будильник. Максим поднялся, растолкал жену. Та с трудом разлепила припухшие веки. Ирина выглядела разбитой: под глазами синева, волосы всклокочены. Она пила кофе, страдальчески морщась, массировала виски. Видно, вечеринка удалась.
– Ну и как Венецианский балет? – осведомился Максим.
Ирина поперхнулась.
– Знаешь, Макс, – произнесла она, откашлявшись, – иногда ты меня пугаешь тем, что все про всех знаешь.
– Работа такая, – отрезал Максим.
Ирина повернула голову и, застонав, сдавила ладонями виски.
– Сколько же ты выпила? – ухмыльнулся Максим.
– Тебе-то что? – огрызнулась жена. – Если я сдохну, ты только рад будешь.
– Депрессивное состояние, вызванное похмельным синдромом, – диагностировал Максим и пошел в душ.
Ирина что-то пробурчала в ответ. Налепила на лицо жуткую зеленую маску. Сделалась похожей на ожившего мертвеца. Она и двигалась как зомби – натыкалась на мебель, бранилась под нос, кидала в чемодан все, что попадалось под руку. Пришла горничная. Ирина на нее набросилась, с ходу за что-то
