утратившем способность противостоять насилию, такие, как Алмер, достигают многого.
Марка увидел, что кольцо опричников повернулось лицом к платформе, подняв мечи. Осужденные упали на колени, не пытаясь ни протестовать, ни сопротивляться.
Мечи опустились, поднялись и снова упали, разбрызгивая сверкавшую на солнце кровь.
Затем опричники отступили прочь. Осужденные были изрублены на куски.
Марка едва не стошнило, он не мог заставить себя шевельнуться, чтобы отключить экран и, как зачарованный, смотрел на то, как Алмер вздернул голову, спустился с возвышения и встал рядом с окровавленными трупами.
Какое-то время он смотрел на них, потом небрежным жестом запахнул плащ и пошел к специально расчищенному месту, где стоял его черный скутер, охраняемый четырьмя опричниками.
Аудитория, как теперь видел Марка, была заполнена до отказа.
После этого они уже новостей не смотрели. Они передвинули дом из Греции в глубокие джунгли Цейлона и остановились близ древнего города Анурадхапуры. Огромные купола его храмов были построены за пять веков до христианской эры. Миновали тысячелетия, город пережил войны, землетрясения, но сдался надвигавшимся джунглям. Новоявленные отшельники поставили дом за храмом и постарались замаскировать деревьями так, чтобы он стал невидим с воздуха.
Шли месяцы, и они в этом далеком, затерянном в джунглях городе нашли относительное счастье — счастье отрешенности и покоя. Здесь солнце вечно клонилось к закату. Обезьяны и пестрые птицы сновали в ветвях деревьев и по окутанным лианами камням зданий. Джунгли и город, казалось, слились в единое целое.
Время от времени Нарво Велюзи летал к Черному морю, чтобы приглядеть за продолжением работ над передатчиком. Там сформировалась целая колония из тех, кто не хотел иметь ничего общего с Алмером или Братством. Он привозил с собой необходимые припасы, однажды даже специально связался с Брандом Каллаксом. Братство не беспокоило Бранда после прихода Алмера к власти, и он расточал похвалы системе опричников.
Однажды во время пикника на траве подле древнего храма они заметили чей-то скутер. Прятаться было поздно, их явно уже заметили, но тут Велюзи узнал машину.
— Это Бранд. Он спросил, где мы находимся, и мне пришлось сказать. Он обещал, что сохранит наше местонахождение в тайне.
Они знали, что если кто-то действительно захочет их отыскать, то это в конце концов будет сделано, но надеялись, что старый трюизм “с глаз долой — из сердца вон” окажется справедливым.
Бранд медленно опускал свой скутер, пока, наконец, не завис рядом с ними.
— Я пытался связаться с вами, — сказал он, — но не смог. Тогда я решил явиться сюда, чтобы попрощаться.
Бранд еще больше похудел с тех пор, как Марка видел его в последний раз, но был в хорошем расположении духа.
— Значит, звездолет готов? — спросил Марка.
— Да, мы стартуем завтра. Я вернусь через шесть месяцев, конечно…
— Конечно, — сказал Марка…
— …и не удивлюсь, если привезу с собой парочку здоровых титанцев.
Велюзи, не знавший, что Марка уже побывал на Титане, медленно сказал:
— А ты уверен, что сможешь выдержать путешествие в оба конца, Бранд?
Каллакс рассмеялся. — Уверен более, чем когда-либо. Вы еще вспомните мои слова, когда я вернусь. Фастина улыбнулась.
— Это будет здорово, если тебе удастся найти титанцев, Бранд. — Губы ее вдруг задрожали, и она отвернулась, чтобы скрыть подступившие слезы, притворившись, что ей надо собрать вещи.
Каллакс ничего не заметил и ухмыльнулся:
— Я знаю.
Он опустил скутер, чтобы они смогли подняться на борт.
— Надеюсь, у вас найдется что-нибудь выпить на прощание? Показывайте дорогу.
В центральном зале, полном золотисто-зеленого света, Каллакс плюхнулся на софу и вытянул ноги.
— Знаете, я согласен со многим из того, что делает Алмер. Ему хватает силы, убежденности, и он знает, чего хочет. Кое-кому пришлось плохо, я понимаю, ну, так они этого заслуживали. Я только не понимаю, почему его раздражает проект. Я не ожидал от него такого негативного взгляда.
— Я бы сказала, что все его взгляды негативны, — заметила Фастина, прислонясь к прозрачной стене и глядя на верхушки деревьев. Это были узловатые, старые деревья, росшие здесь, вероятно, еще до набега.
— Я так не считаю, — сказал Каллакс. Он оглянулся на Кловиса и Нарво, стоявших позади. — Не понимаю, почему вы прячетесь от него? Какой вред он может вам причинить? Его интересует лишь одно: как обуздать этих сумасшедших из Братства вины. Я знаю, ему пришлось предпринять кое-какие чрезвычайные меры, чтобы не допустить распространения заразы, и не оправдываю убийства, но кто-то вроде него был нам просто необходим.
— Да, — сказал Велюзи. — Ты, наверное, прав. Но лучше семь раз отмерить и один раз отрезать.
— Да не станет он строить козни против таких людей, как вы, — бывших членов Совета. Он не решится, во-первых, да ему это и не нужно, во-вторых. Я не понимаю, почему вы так тревожитесь?
— Трудно объяснить, — отозвался Марка. — Мы, вероятно, перестраховываемся, но когда человек, подобный Алмеру, сходит с ума, все, что противоречит его убеждениям, оказывается под угрозой. Могу привести исторические примеры.
— Алмер безумен? Нет, Кловис. Он носит маску, следуя моде, и… и, может быть, более жесток, чем надо, но это не безумие!
Велюзи рассмеялся. В его смехе чувствовалась натянутость.
— Не будем больше спорить. Лучше выпьем за успех твоего предприятия, Бранд.
После отлета Каллакса все трое сидели в комнате и молча смотрели, как обезьяны играют в развалинах храма. Животные верещали, пищали, сбрасывали друг друга с камней, прыгая с одного этажа на другой. Постепенно и Нарво, и Кловис, и даже Фастина расслабились и развеселились.
— Пожалуй, завтра я подсоединю экран к источнику питания, — сказал Марка. — Поглядим хотя бы, как стартует Бранд. Боюсь, он уже не вернется.
— Шанс все-таки есть, — отозвался Велюзи.
— Не думаю, — Марка встал. — Обнаружив, что на Титане нет колонии, он вряд ли захочет вернуться. Мне кажется, он знает, что никаких шансов нет и просто летит туда, чтобы умереть.
— Так же легко он может умереть и здесь, — вставила Фастина.
— Не в этом дело. Он хочет умереть, сражаясь. Трудно за это его винить.
На следующий день они собрались у экрана, чтобы понаблюдать за стартом звездолета. В официальных новостях Алмера упоминаний об этом событии не было, но изображение звездолета передавали обыкновенные видеокамеры, и их было достаточно, чтобы показать и горную долину, и огромный космический корабль на взлетной площадке.
Без всяких комментариев, без какого-либо отсчета двигатель звездолета начал работать, корпус задрожал, и корабль медленно стал подниматься в воздух. Они молча следили, как “Орландо Шарвис” набирает высоту, и дружно ахнули, когда раздался взрыв.
Корпус развалился, утопая в голубых и оранжевых вспышках, куски корабля расшвыряло в разные стороны, и они начали падать на землю, в то время как антигравитационный двигатель продолжил свой
