Глава 8
ДОГОВОР В ТРУА И БИТВА ПРИ ФРЕНЕ
Даже во время осады Руана король Генрих вел негласную переписку с графом Бернаром Арманьяком. Это может показаться невероятным, поэтому требует краткого пояснения.
Историков приводит в отчаяние сложная и запутанная дипломатия этого периода Столетней войны. К счастью, нам нет необходимости вникать в детали проблемы, но резюмировать ее можно следующим образом. Представьте себе треугольный стол, каждую из сторон которого занимает дипломат, ведущий переговоры одновременно с двумя соседями по отдельности. Переговоры двух сторон ведутся против третьей стороны. В этом случае вам станет ясным, хотя и не без некоторых передержек, состояние дел в данный период времени. Попробуем разобраться в позиции каждой из сторон.
Король Англии Генрих разъяснил свою политику в письме к одному из своих советников – письме, содержание которого пронизано здравым смыслом. Хотя Генрих отличался фанатизмом, в военных вопросах он сохранял реализм. Король Англии был уверен в своей способности разгромить любую армию на поле боя или взять штурмом любой укрепленный город на выбор. Но подобные операции были сопряжены с потерей времени, денег и жертвами, что было для него крайне нежелательным. Силой оружия Генрих покорил Нормандию, но если бы возникла необходимость распространить завоевания такими методами на всю Францию, то это обошлось бы очень дорого. Вот почему приобрела большое значение дипломатия. Выражаясь проще, от короля требовалось использовать противоречия между бургундцами и сторонниками Арманьяка до тех пор, пока страна, жаждавшая стабильного правления, не обратится к нему, как к единственной из сторон, способной обеспечить такое правление.
Зигзаги политики герцога Бургундского Жана проследить и объяснить труднее. Несомненно, он ненавидел графа Арманьяка всеми фибрами души. Он ценил поддержку Генриха в борьбе бургундцев против Арманьяка, но когда почувствовал, что Генрих становится во Франции слишком большой силой, то пошел на попятную. Герцог стал относиться прохладно к альянсу с англичанами и временами делал вид, что желает вступить в союзнические отношения с Арманьяком.
Граф Бернар Арманьяк проводил более бесхитростную политику: он страстно ненавидел бургундцев и был готов на все, чтобы уничтожить герцога Бургундского, – не исключая сдачи англичанам Парижа.
В этих условиях, как только военная обстановка обрела тенденцию к переменам, или показалось, что обрела, активизировались дипломатические контакты. Нас в данном случае интересуют не сами перемены, но их последствия. А они проявились самым неожиданным образом.
Ход событий, приведший к этому, состоял в следующем. Сразу же после падения Руана были заключены соглашения о перемирии с Арманьяком и бургунд-цами. За этим последовала встреча в Мелене (на берегу Сены в 25 милях от Парижа) между королем Англии и королевой Франции (в присутствии герцога Бургундского). Были приняты все необходимые меры предосторожности. Герцог Бургундский, как мы знаем, отличался врожденной подозрительностью – люди неуверенные всегда подозрительны. Место встречи выбрали к западу от города (около нынешней железнодорожной станции). Вокруг него соорудили вал с забором из деревянных кольев и прорыли ров, чтобы исключить проникновение нежелательных лиц и отделить англичан от французских войск. (Часть вала сохранилась до сих пор.)
Переговоры длились с 29 мая по 30 июня, но результатов не дали. Однако в их ходе произошло важное событие. Королева Изабелла привезла с собой принцессу Катерину, с которой предстояло обручиться английскому королю. Генрих поцеловал свою нареченную невесту и сразу же влюбился в нее.
Герцог Бургундский, который в Мелене преклонял колени перед королем Англии, не терял времени для ведения переговоров в другом лагере. Через 11 дней после переговоров с англичанами он сделал реверанс в сторону дофина Франции, предложив ему заключить союз против англичан. Эти переговоры также оказались бесплодными.
Следующий шаг в надвинувшейся драме был сделан с английской стороны. Генрих, отлично зная о предательских намерениях герцога Жана, разорвал соглашение о перемирии в день прекращения переговоров и нанес быстрый и мощный удар. Сильно укрепленный город Понтуаз расположен по обеим берегам реки Уаза, соединенным мостом (что явствует из его названия). Он находился всего лишь в 11 милях от Мелена и 20 милях от Манта, где размещался английский гарнизон. Ночью для захвата Понтуаза в совместной операции были посланы войска, разделенные на два отряда. Основная колонна под командованием Каптала де Буша с осадными лестницами, предназначенными для штурма крепостных стен, подошла к городу с запада, колонна поддержки под командованием графа Хантингтона, сделав большой крюк с юго-востока, приблизилась к городу с противоположной стороны. Замысел состоял в одновременном подходе к городу двух колонн. Воины штурмовой колонны, прорвавшись в город, должны были немедленно устремиться к противоположной стене и открыть ворота для колонны Хантингтона. Осуществление первой части плана прошло гладко. Французский гарнизон города не ожидал нападения, воины Каптала ворвались в Понтуаз и, согласно плану, быстро достигли ворот противоположной стены. Однако признаков присутствия колонны поддержки не было нигде видно. Между тем французы опомнились и стали теснить небольшой контингент войск Каптала. Для англичан складывалось угрожающее положение, когда вдруг появилась колонна Хантингтона (заплутавшая в темноте) для спасения товарищей. Понтуаз с его обширным военным арсеналом впервые в период войны за Азенкур (но не в последний раз) был взят англичанами. Это был дальновидный, своевременный и сильный удар. Он дал тот эффект, которого ожидал Генрих, и даже более того. Во-первых, запаниковал герцог Бургундский и оставил короля Карла предоставленным самому себе в Труа. Тем более, что через два дня герцог Кларенс появился с колонной войск у Сен-Дени, а 9 сентября он был уже у ворот Парижа. Во-вторых, захват Понтуаза дал результат неожиданный и нежелательный для короля. Он примирил герцога Бургундского и графа Арманьяка. Они решили объединить силы против общего врага. С этой целью стороны договорились о встрече в Монтеро, городе на берегу Сены в 20 милях от Парижа. Герцог Бургундский, как всегда подозрительный, колебался три недели и согласился принять участие в переговорах лишь после того, как были приняты все возможные меры против возможного предательства. И его опасения измены на этот раз не были беспочвенными.
Судьбоносная встреча между дофином и герцогом Бургундским состоялась 10 сентября 1419 года. Она происходила на середине моста через реку Йонну как раз в месте ее слияния с Сеной. Подробности встречи излагаются по-разному, но совершенно очевидным является то, что во время ее герцога Бургундского сбили с ног и убили (дофин, однако, не был причастен к убийству). Свиту герцога рассеяли, а на следующий день его тело принесли в городскую церковь и там захоронили [35]. Убийство на мосту Монтеро толкнуло бургундцев на сторону Генриха V: оно помогло Генриху в том, на что он не мог надеяться без посторонней помощи. Оно способствовало реализации его претензий на корону Франции.
Непосредственным результатом убийства стало то, что бургундцы и королева Изабелла обратились к англичанам с просьбой защитить их от сторонников Арманьяка. Бургундцы сделали это из мести, королева потому, что хотела видеть на троне свою дочь – Екатерину, которую любила, в отличие от сына Карла (Шарля), к которому не питала любви. (В конце концов ее предпочтения относительно трона изменились.)
Король Генрих мог выдвигать какие угодно требования, и те, кто к нему обращались за помощью, отлично представляли себе, какую форму примут его требования. Переговоры сторон, однако, затянулись, и они достигли соглашения лишь следующей весной. 9 апреля 1420 года были подписаны «Предварительные условия». Они предусматривали объединение после смерти короля Карла VI корон Англии и Франции в одну – корону короля Англии или его преемника. Но Франция должна была сохранить свои законы и правительство, подвластное королю. Эта ситуация напоминала ту, в которой существовало Объединенное Королевство между 1603 годом и Актом о личной унии между Англией и Шотландией. До смерти Карла VI Генрих Плантагенет должен был оставаться регентом Франции.
