Посредством этих мер регенту удалось собрать к середине июля в Руане армию численностью в 10 тысяч человек. 20 июля он выехал туда лично, желая подчеркнуть важность операции принятием командования на себя. Вероятно, во время пребывания в Руане до него дошли вести, что дофинисты тоже собирают большую армию с явными агрессивными намерениями.
Французские военачальники и в самом деле сбросили оцепенение, охватившее их наполовину после сражения при Азенкуре. Готовились решительные действия с целью выдворить захватчиков из Нормандии. С этой целью по всей Южной Франции был проведен набор рекрутов. Привлекли новые шотландские контингента, осуществили вербовку наемников в Ломбардии и других местах. Посредством этих мер сформировали армию численностью около 15 тысяч человек. Она собралась в нижнем течении Луары. Штаб-квартиру вынесли в Ле-Ман, расположенный в 40 милях к северу от Луары. По совпадению обе армии приготовились выступить одновременно. Более того, они направились в одно и то же место.
Несколькими месяцами ранее дофинисты внезапным ударом захватили город Иври, расположенный в 30 милях к западу от Парижа. В июне Бедфорд послал графа Суффолка вернуть город под власть англичан. Это удалось сделать сразу, однако гарнизон укрылся в крепости. Произвели подкоп для закладки взрывных зарядов. 5 июля гарнизон согласился капитулировать 14 августа, если к нему не придут на помощь[63]. Естественно, обе армии должны были направиться в этом направлении, одна – с целью освободить гарнизон крепости, другая – с целью ускорить его капитуляцию, и, при случае, сразиться друг с другом. Поскольку французы объявили о своем намерении дать бой, сражение казалось неминуемым.
11 августа герцог Бедфорд выступил из Руана на юг, прибыв в тот же день в Эвре, расположенный в 20 милях на северо-запад от Иври. К нему присоединился контингент бургундцев под командованием Л'Иль Адана, а в последний момент – граф Солсбери. Между тем со стороны Ле-Мана, в 75 милях к юго-западу, к Иври подходила французская армия, дойдя до Ноанкура в 15 милях от Иври. 13 августа Бедфорд возобновил свой марш и вечером соединился с войсками графа Суффолка у крепости Иври.
Соперники находились в сутках пешего марша друг от друга. Англичане ожидали сражения на следующее утро – условленный день капитуляции. Регент приготовился атаковать, но ничего не случилось. Точнее, случилось то, что гарнизон покинул крепость и сдался. Оказалось, что дозорные французской армии вошли в контакт с английскими патрулями. Они сообщили командованию франко-шотландских сил, что основные силы английской армии ожидают сражения. В связи с этим был созван военный совет, который прошел весьма бурно. Спорили, с одной стороны, шотландские и молодые французские военачальники, а с другой – верховное командование французов. Шотландцы четыре месяца спешили к Туру «во всю прыть», чтобы сразиться с ненавистным противником, но командование французов, герцог Алансон, виконты Нарбон и Омаль, не забыло уроков Азенкура и стремилось уклониться от битвы и отступить. Постепенно пришли к компромиссу. Французской армии следовало избегать открытой битвы с англичанами, но вместо этого стремиться захватить на границе с Нормандией как можно больше городов, не ввязываясь в крупные сражения. Начать договорились с небольшого, обнесенного стеной города Верней, который войска дофина оставили слева, когда шли к Иври (см. карту-схему 5). Туда и направились французы, а на следующий день вошли в город посредством простой уловки – заявления, что английская армия разбита и отступает[64].
Между тем герцог Бедфорд, получив ключи от крепости Иври и оставив в нем значительный гарнизон, предпринял на первый взгляд весьма курьезный шаг. Отослав Суффолка с отрядом численностью 1600 человек следовать на определенной дистанции за французской армией, он сам в тот же день, 14 августа, вернулся с главными силами в Эвре. Это решение сбило с толку многих исследователей, и вообще вся кампания неверно истолковывается из-за ошибки в дате капитуляции. Той ночью Бедфорд вернул себе Эвре и провел следующий день, праздник Успения, в благочестивых молитвах в соборе. Единственное возможное объяснение этого состоит в том, что герцог знал об отсутствии непосредственной опасности нападения французов и обязал Суффолка сообщать ему об их передвижениях. В то же время, будучи человеком глубоко верующим, он хотел отпраздновать религиозный праздник в соборе Эвре. Как ни смотреть на это, но нельзя отнестись снисходительно к такому нарушению элементарного принципа стратегии. Это не позволяет поставить Джона Бедфорда в ряд прославленных военачальников.
Таким образом, 15 августа обе армии безмятежно провели соответственно в Эвре и Вернее, в то время как отряд Суффолка расположился лагерем между ними близ Бретея и Данвиля в 12 милях на северо-восток от Вернея (см. карту-схему 1). Вечером Суффолк прислал регенту весточку о том, что французы овладели Вернеем, и Бедфорд решил идти на следующий день к этому городу, чтобы сразиться с противником в открытом бою. Но перед выступлением в путь он предпринял еще один шаг, который требует пояснения. Он отправил Л'Иль Адана вместе с бургундским контингентом в Пикардию для продолжения осады тамошних крепостей (в хронике «Брут» численность бургундского контингента оценивается в три тысячи человек), заявив, что не нуждается в столь большой армии. Нельзя не предположить, что герцог действовал под впечатлением известного замечания своего брата накануне Азенкура и стремился внушить своим войскам чувства гордости и уверенности. Если так, то это был достойный поступок, и его не следует порицать.
Затем 16 августа английская армия выступила на бой с противником и остановилась на ночь в Данвиле после 12-мильного марша[65]. Здесь опять возникает вопрос. Для чего делать остановку так далеко от противника? Войска герцога отдыхали целый день, по крайней мере, можно было соединиться с отрядом Суффолка и двигаться вместе на битву в окрестностях Вернея. Конечно, вполне возможно предположить, что Бедфорд располагал более точной и конкретной информацией относительно сложившейся обстановки и намерениях противника, чем нам кажется, но это сомнительно, поскольку сам противник в это время не имел четкого представления о том, что делать. Снова велись споры: сражаться или нет? И снова Дуглас и его окружение энергично выступали за сражение. Шотландцы оказались весьма неудобными союзниками французов, один из которых указывал на их фанатичную ненависть к англичанам. Однако на этот раз возобладала позиция шотландцев, и на следующее утро вся союзная армия развернулась в боевые порядки на равнине в миле к северу от стен Вернея. С крепостного вала города и особенно с мрачной Серой башни Генриха I открывался великолепный вид на поле битвы.
Описание местности не займет много времени. Она мало изменилась со времени битвы, несмотря на близость к городу. Старый городской ров и следы насыпей еще сохранились. Поверхность земли к северу от города почти на милю совершенно плоская. Сразу влево от дороги на Данвиль расположена ферма Сен- Дени, место часовни, построенной на поле битвы над могилами французских воинов. Она является указателем поля сражения точно так же, как аббатство на месте битвы при Гастингсе или церковь на месте битвы при Шрусбери. От часовни дорога на Данвиль постепенно спускается на протяжении 600 ярдов к небольшой впадине на окраине леса, через просеку которого она проходит. Затем в лесу начинается постепенный подъем. Вокруг повсюду возделанные поля и простор, как было во время битвы.
БИТВА ПРИ ВЕРНЕЕ
Рано утром 17 августа 1424 года франко-шотландская армия была уже на ногах. Даже если Бедфорд и Дуглас не обменивались предыдущим вечером посланиями, как некоторые полагают, французы были прекрасно осведомлены о приближении английских войск. Построить их многоплеменное воинство в боевые порядки составляло немало труда, ведь воины говорили по крайней мере на трех языках – французском, английском и итальянском, рекруты в отдельные контингенты были набраны на обширной территории, включая Бретань. Поведение шотландских военачальников, которые спорили между собой за право ударить по англичанам первыми, не облегчало дела. Значительная часть армии представляла собой интернациональную смесь, но в основном, можно утверждать, французы располагались слева, а шотландцы – справа. Каждая из армейских частей располагалась в три ряда, однако очень скоро все три ряда смешались в один. На обоих флангах оставили небольшие конные отряды, как при Азенкуре, остальные воины спешились. Арбалетчиков, которых в хрониках упоминают вскользь, рассеяли между латниками.
