французами о капитуляции. Неизвестно, как все это воспринял Джон Толбот. Король Карл устроил свою резиденцию, в то время как велись переговоры в монастыре Св. Екатерины с видом на город. Но они слишком затянулись. 19 октября толпа захватила позиции у ворот и открыла их французам. Сомерсет укрылся в городской крепости (куда заточили Жанну д'Арк), и после дальнейших переговоров было подписано соглашение о почетных условиях сдачи. В обмен на восьмерых заложников, включая Толбота, Сомерсету с остальной частью войск позволили отбыть в Кан.
В декабре французы осадили Арфлер, и артиллерия Жана Буро быстро решила дело. На следующий месяц, в январе 1450 года, вслед за Арфлером пал Онфлер. От всей Нормандии под контролем англичан сохранилась центральная часть герцогства, включая Кан, Байе, Фалез и Шербурский полуостров.
Между тем в Англии разыгралась общественная буря и, естественно, гнев англичан сосредоточился на Суффолке. Ведь никому и в голову не могла прийти мысль о возможности утраты Нормандии, и менее всех английским властям, которые за 12 месяцев, предшествовавших французскому вторжению, не направляли в герцогство ни подкреплений в живой силе, ни поставок оружия. В спешке сформировали и оснастили армию под командованием сэра Томаса Керьела. После Толбота Керьел оставался наиболее опытным военачальником, если исключить сэра Джона Фастольфа, который уже давно вернул себе милость королевской власти и даже заслужил орден Подвязки. В течение нескольких лет он служил военным советником большого совета. Этот пост можно сравнить с должностью нынешнего начальника оперативного управления.
Численность армии составила всего лишь 2500 человек. Осенью они собрались в Портсмуте и долго там оставались из-за неблагоприятной погоды. Выход в море откладывался до марта 1450 года.
Керьелу было приказано высадиться в Шербуре (который оставался еще в руках англичан) и идти прямо на выручку Байе, подвергавшемуся угрозе со стороны французов. 15 марта он высадился в Шербуре, но отступил от выполнения приказа, поскольку местные власти попросили английского военачальника до начала марша на Байе вернуть Валонь (расположенную в средней части Шербурского полуострова). Керьел не только согласился выполнить их пожелания, но и попросил герцога Сомерсета, управлявшего Нормандией, прислать ему подкрепления. Тот с готовностью откликнулся на просьбу, прислав войско численностью 1800 человек, собранных за счет сокращения гарнизонов Байе, Кана и Вира. С армией чуть более четырех тысяч человек Керьел смог отвоевать Валонь, хотя и не без значительных потерь. После падения 10 апреля Валони английская армия через два дня продолжила марш на Байе, потратив на него почти четыре недели.
Ко времени высадки во Франции армии Керьела сложилась обстановка, когда вслед за Руаном в руки французов перешло большинство городов в восточных и южных районах герцогства, а французский король вместе со своими войсками медленно продвигался на запад к Кану. Четырехнедельный переход англичан к Байе предоставил возможность французским войсковым колоннам продвинуться к Шербуру, устремившись в погоню за противником. Самой боеспособной из этих колонн командовал граф Клермон, младший сын герцога Бурбона. Его штаб-квартира размещалась в Карантане, расположенном в 20 милях к западу от Байе и 30 милях к югу от Шербура.
В Кутансе, находившемся еще в 20 милях на юго-запад от Карантана, расположились около двух тысяч солдат под командованием коннетабля де Ришмона. Эти две колонны вместе составили бы армию численностью около пяти тысяч человек, достаточную для сражения с войсками Керьела. Таким образом, 12 апреля, когда Керьел выступил из Валони с войском численностью около 3800 человек (с учетом потерь в Валони), Клермон находился всего лишь в шести милях от дороги, по которой ему следовало пойти, в то время как войска Ришмона были удалены от нее на расстояние около 25 миль.
Конечно, Клермон мог бы один перехватить Керьела, если бы посмел, но ожидать, что Ришмон прибудет к месту сражения вовремя, было невозможно. Однако Валонь и Кутанс находились на одинаковом расстоянии от Байе, и, направившись прямо туда через Сен-Ло, Ришмон сохранял хорошую возможность прийти к цели первым. Он и выступил в Сен-Ло. Это было здравое военное решение. Прямой путь англичан к Байе проходил по дамбе длиной в четыре мили через устье реки Вир. Им можно было пройти при отливе, и Керьел, должно быть, понервничал, ожидая отлива. Английский военачальник знал о присутствии в Карантане, всего лишь в шести милях отсюда, армии Клермона. Возможно, ему вспомнилась переправа Эдуарда III через Сомму перед битвой Креси.
Но Клермон сидел без движения. Он отказался прислушаться к призывам сражаться со стороны жителей Карантана, которые в конце концов выступили самостоятельно и ввязались в бой с английским арьергардом, в то время как он брел по пояс в воде. Английская армия беспрепятственно продолжала свой путь и встала на ночь лагерем на берегу небольшой речки в 10 милях поодаль, оставаясь в 10 милях от Байе. Это было 14 апреля. Той ночью Ришмон остановился в Сен-Ло, в 19 милях к юго-западу, в то время как Клермон оставался без движения в Карантане, в 15 милях к западу от армии Керьела. Последнему оставалось на следующее утро лишь продолжать свой марш и к середине дня укрыться в Байе.
БИТВА ПРИ ФОРМИНЬИ 15 АПРЕЛЯ 1450 ГОДА
Когда в тот роковой день в середине апреля поднялось солнце, небольшая армия сэра Томаса Керьела остановилась в неглубокой долине, в которой притаилась крохотная деревушка Форминьи. Это было живописное место, окруженное орхидеями, фруктовыми деревьями и садами в апрельском цветении. Находящаяся рядом речка обеспечивала англичан водой, а хорошая прямая дорога, «великий путь», позволяла легко сообщаться с Байе.
Для праздного времяпрепровождения времени не оставалось, а Керьел был опытным воином. Почему тогда он не продолжил свой марш согласно приказу, чтобы укрыться в Байе? На этот счет история не оставила свидетельств, но представляется, что ответ на вопрос следует искать в действиях сэра Мэтью Гофа, командовавшего подкреплениями. Войска еще не утомились, они прошли в три дня всего 30 миль – средний темп движения для того времени. В то время как английская армия встала у Форминьи, Гоф спешил к Байе, отстоявшему на 10 миль со стороны тыла. Спрашивается, для чего? В пользу этого имеется довольно убедительный довод, состоящий в том, что Керьел следовал собственному плану, который не предусматривал достижения самого Байе, что он послал Гофа в город, чтобы добиться одобрения своего плана и, возможно, попросить подкрепления. Что это был за план? Опять же естественно предположить, что Керьел, к тому времени зная, конечно, о достижении колонной Клермона Карантана, поверил в возможность нанести по ней внезапный удар, пока Клермон не соединился с любой другой колонной французских войск. Маловероятно, чтобы он знал о начавшемся предыдущим днем марше войск Ришмона к Сен-Ло. Нет ни одного английского источника с описанием битвы, а французские хроникеры не могли знать, в чем состоит план англичан. Моя версия, стало быть, является просто предположением, но оно сделано, исходя из метода неизбежных военных версий.
Итак, утро 15 апреля застало английскую армию в статичном положении, в то время как войсковые колонны противника с каждым часом продвигались все ближе к англичанам и друг к другу.
Предыдущим вечером граф де Клермон сообщил коннетаблю де Ришмону в Сен-Ло о передвижениях англичан, сопроводив сообщение предложением совместно атаковать противника на следующий день. Об ответе Ришмона на послание соратника ничего не известно, но его действия говорят сами за себя. Ведь коннетабль пошел по дороге на Форминьи. Руководствовался он счастливым озарением или располагал точной информацией о дислокации противника, полученной ночью? Ничего определенного на этот счет, к сожалению, сказать нельзя. Однако если коннетабль действовал просто по интуиции, то это характеризует его как выдающегося военачальника и подтверждает мое мнение, что он был не только наиболее опытным, но также наиболее искусным французским полководцем.
Расстояние между войсками Клермона и английскими войсками было короче, он шел по лучшей дороге и поэтому первым пришел в соприкосновение с противником. Это случилось в полдень. Разумеется, Керьел выставил предыдущим вечером боевые посты на гряде невысоких холмов, протянувшейся в тылу его войск и обращенной к западу. Холмы имели покатые склоны и возвышались над долиной всего на 50 футов. Расстояние от верха холмистой гряды до небольшой речки, вившейся по долине, составляло 800 ярдов, и на вершинах холмов в стороне от дороги можно было установить надежные боевые посты. С утра
