больше никогда уже не встала?!
– Да, – сказал Кирилл, садясь на пол за диваном. – Убивать его буду я.
Глава 32
Он не любил думать о старости, он давно понял простую мысль, что нужно быть довольным тем возрастом, в котором ты находишься. Когда тело утрачивает юношескую гибкость, а мышцы – былую силу, появляется иное – мудрость, нажитая годами. И эта мудрость зачастую переживает и гибкость, и силу, и молодой напор.
Но что делать, когда старость вступает в очередной этап, и в этом этапе мудрость сменяется усталостью, безразличием и дырами в памяти? Что делать, если начинаешь терять понимание смысла вещей? Он не знал ответа на эти прискорбные вопросы, а дело, судя по всему, шло именно в этом направлении. Он потерял понимание хода событий и не мог сказать, хорошо они развиваются или плохо.
С одной стороны, за последние три дня он сделал много, и его список, таящийся в ботинке, близок к завершению. К тому же ему была обещана помощь, и ожидаемый человек должен был прибыть со дня на день. Тут вроде бы все было хорошо. Но с другой стороны...
С другой стороны, все было туманно, неожиданно и непонятно. Особенно туманно все получилось с Маратом Бахтияровым по кличке Мурзик. Не бывает таких совпадений, просто не бывает, чтобы нужный человек ни с того ни с сего попал под ментовские пули. Не попадал тридцать лет подряд, а тут вдруг попал. Эта нелепость потянула за собой другую – наивный звонок родственникам. Можно было догадаться, что у них телефон с определителем номера и что они заинтересуются звонившим... Пришлось срочно сменить гостиницу – вот еще одна нелепость. Опять заполнение всяких бумажек, опять суета и ненужная трата времени.
С горя в гостинице он снова стал читать газеты и добрался-таки до криминальной хроники. Добрался, прочитал и потерял способность что-либо делать и понимать. Это уже не лезло ни в какие ворота. Он тогда снова позвонил в Москву, но там не отвечали – вероятно, уже выехали в Белогорск. Хорошо бы, если так.
Растерянность и непонимание сменились злостью, отчего он забыл про усталые ноги и устроил настоящий блицкриг по оставшимся адресам, действуя то внаглую, напролом, то прибегая к изощренным ловушкам, как в случае с Хамакуловым. Улов был неплох, но он все же был недоволен собой. И ночной бег продолжался.
Неработающие лифты не удивляли и даже не расстраивали, он относился к этому как к неизбежному злу. Скрипя зубами, поднимался на нужный этаж, переводил дух и настраивался на работу.
Эта дверь была не заперта – видно невооруженным глазом. То ли хозяин выскочил куда-то на минутку, то ли по пьянке забыл закрыть за собой. В списке были разные люди, и было не в новинку попадать на алкашей, шлюх, наркоманов. Или на качков из ночного клуба. Какая разница – кто, главное, что занесен в список, а стало быть, подлежит обработке.
Чемодан он поставил на пол в прихожей – как хорошо воспитанный гость. Чемодан сейчас не понадобится, сейчас понадобится другое. Он вытащил из кармана куртки пистолет. Потом подумал и снял ботинки. И двинулся в глубь квартиры на цыпочках.
На улице почти рассвело, однако в квартире за плотными шторами стояла глубокая тьма. Оно и к лучшему. Нужно лишь отыскать хозяина квартиры, мужчину лет сорока. В списке он стоял под номером 12, аккурат в серединке. 12 – это хорошее число, ясное и понятное. Вот с числом 22 все гораздо хуже. С числом 22 еще будут очень большие проблемы...
Он вытянул левую руку, провел над диваном, чтобы убедиться – никого. Стало быть, в следующей комнате. На кухню он уже заглянул мельком – пусто. В этой квартире особенно в прятки не поиграешь... А если нет и в следующей комнате, значит, хозяин вышел. Стоит сесть в уголок и тихонько его подождать.
Но хозяин был на месте. Он сидел на стуле в Позе, которая в принципе могла бы сгодиться для сна... Но это был не сон.
Он подошел к окну и отдернул штору – в утреннем свете все стало ясно. То есть – почти все. Он приблизился к трупу, задрал свитер, всмотрелся – снова непонятки. Наколка была на месте. Запачкана кровью, но на месте. Зачем понадобилось убивать номера двенадцать, если татуировка осталась на нем? Опять совпадение? Пьяная ссора? Нет уж, дудки! Никаких совпадений! Он вздохнул, потыкал пистолетным стволом в мертвеца – для верности. Мертвец не реагировал.
Странно, непонятно, туманно... Но рисунок-то на месте. Значит, можно забыть про странности и заняться работой. Он убрал пистолет в карман и направился в прихожую за чемоданчиком.
Он сделал два шага, не больше. А потом все и началось.
Глава 33
Внезапная бешеная торпеда в бок самоуверенному миноносцу – это Лика врезалась ему в бок.
Стиснув зубы и сжав до боли в пальцах нож, безжалостная и не сомневающаяся ни секунды.
Как и в случае с собакой в Пушкинском сквере, убийца лишь успел инстинктивно закрыться рукой, и это его опять-таки спасло – локоть согнутой руки ударил Лику в горло, точнее, она сама налетела на этот локоть, и атака немедленно захлебнулась. Лика хрипела, согнувшись и утратив силы бить ножом, а убийца, уже вполне сориентировавшись и сорганизовавшись, с силой ударил девушку кулаком в лицо. Лика упала и получила дополнительный удар ногой – на ее счастье, нога была без ботинка, а всего лишь в носке. Тем не менее злобы в удар было вложено порядочно, Лика отлетела к стене и выпустила нож. Все это заняло секунд пять, а на шестой секунде убийца уже достал из кармана пистолет с глушителем. Он очень торопился нажать на курок, потому что сама ситуация была невыносимо позорной – его едва не зарезала какая-то девчонка.
Но тут наступила седьмая секунда, потом восьмая – и в комнату влетел Кирилл, еще ничего не понимая, но держа пистолет в вытянутой руке.
Убийца резко повернулся к новому противнику лицом, и в эту секунду оба мужчины увидели пистолетные стволы друг друга буквально в полуметре от себя: таковы прелести перестрелки в малогабаритной квартире.
На десятой секунде Кирилл нажал на курок, а на одиннадцатой почувствовал, как ответным выстрелом
