— Вы знаете гражданина Сидорова Вениамина Анатольевича?
— Знаю.
— Как давно?
— Около трех лет. Он помогал мне чинить машину, так мы и познакомились. — Я отвечаю на вопрос, который следователь еще не успел задать. Следователю это нравится, он считает, что я откровенен. Ну- ну.
— Вы знаете о его судимостях?
— Да, знаю. Знаю, что это было давно. Он, что называется, «завязал».
— Это вы так думаете?
— Да, я так думаю.
— Хорошо, — кивнул следователь. Он потер ладони, но не из злорадства, а из-за того, что в кабинете было холодно. Отопительный сезон еще не начался, из оконных щелей дуло, и вряд ли следователь в такой обстановке чувствовал себя намного уютнее, чем я. Он то и дело склонял голову, ныряя подбородком в воротник черного вязаного свитера, и мне казалось, что он не прочь забраться в свитер с головой. За моей спиной на табурете сидел еще один милиционер, он даже не расстегнул пуговиц на своем плаще.
Когда я сказал, что Сидоров завязал с криминалом, следователь переглянулся со своим ассистентом, пошуршал бумагами, уронил ручку, поднял ее, поставил какую-то закорючку в углу листа, задумчиво посмотрел в потолок.
Я терпеливо ждал.
— Скажите, Константин Сергеевич, — наконец произнес следователь. — Когда вы видели своего друга Сидорова в последний раз?
Я посмотрел на часы: половина шестого утра. Начался новый день.
— Позавчера, — ответил я. Тут стоило сказать правду, потому что Сидоров долго ждал меня у подъезда, и его наверняка запомнили соседские старушки. — Он приходил ко мне домой. И это было около пяти часов вечера.
— О чем вы беседовали?
— Да так, обычный треп...
— Вы не заметили в его поведении ничего странного? Необычного?
— Если считать, что он приехал ко мне совершенно трезвым... Это немного необычно. Но уехал Сидоров после того, как мы выпили бутылку коньяка, и это уже совершенно обычное для Сидорова дело.
— Константин Сергеевич, мы знаем, что весь вчерашний день вы неоднократно звонили бывшей супруге Сидорова, интересуясь его местонахождением. Зачем он вам так срочно понадобился?
— Я вам больше скажу, — следователям нравится, когда им рассказывают больше, чем они знают, — еще я звонил ему на работу, в автосервис, — про сидоровскую любовницу я ничего не сказал, так как не был уверен, что милиция знает о ее существовании.
— Так зачем вся эта суета?
— Утром я был у себя в конторе, и мой шеф попросил меня договориться с Сидоровым о ремонте машины. Какие-то проблемы с карбюратором.
— И вы кинулись исполнять пожелание вашего начальника?
— Да. У меня был свободный день, поэтому я попытался отыскать Сидорова...
— Не нашли его?
— Нет.
Тут наступил важный момент. Если бы они знали, что я был в автосервисе, то выложили бы свой козырь сейчас, чтобы припугнуть меня всем перечнем возможных обвинений — от дачи ложных показаний до сопротивления сотрудникам правоохранительных органов. Самое время попытаться меня расколоть.
Но следователь промолчал. Его ассистент в плаще сверлил мне затылок пристальным взглядом, но тоже хранил молчание.
Или они не знали, что Сидорова вытащил из автосервиса именно я. Или... Или те двое в масках были вовсе не милиционерами. Тогда все еще больше запутывалось, но в данный момент я бы предпочел именно такой вариант.
— А где вы были этой ночью? — задал очередной вопрос следователь.
— К Сидорову это не имеет никакого отношения, — сказал я и улыбнулся. Эта моя улыбка должна была намекнуть на то, что иногда мужчины занимаются ночью весьма приятными делами. Которые не совсем моральны, но...
— Вы были у подруги?
— Нет, но ваши мысли работают в нужном направлении. Я встретил девушку...
— Где вы ее встретили?
— М-м. — Я вопросительно взглянул на следователя, как бы спрашивая: «А может, не стоит так глубоко влезать в мою частную жизнь?» — Где-то в районе гостиницы «Интурист».
— Ага, — понимающе кивнул следователь. Площадь перед гостиницей выполняла в Городе те же функции, что и Тверская в Москве. — И что дальше?
— Дальше? — Я удивленно раскрыл глаза. — Вот именно это самое. Что и должно было быть.
— Где вы этим занимались?
— А это очень важно?
— Если бы это не было важно, я бы не спросил.
— Ну хорошо. — Я снова прикинулся хорошим мальчиком. — Мы занимались этим нехорошим делом в моей машине.
— Вы запомнили ту девушку? Как ее зовут, ее внешность?
— Вряд ли. Дело было ночью, и мне, честно говоря, было наплевать на ее имя.
— И на внешность?
— Ну... Не уродина, но и не Клаудия Шиффер. Что-то среднее. Вряд ли я ее узнаю, если встречу на улице.
— А зря, — заметил следователь. — Вам не помешало бы хотя бы одно подтверждение рассказа о проведенной ночи. Даже от этой девушки.
— Я не думал, что мне придется отчитываться о прошедшей ночи. Как говорится, знал бы где упасть — соломку подстелил.
— Вам предстоит отчитаться не только о ночи. Нас также интересует, где вы находились с часу до четырех вчерашнего дня.
— Минутку. — Я постарался выглядеть озабоченным. — Вы не могли бы мне все-таки пояснить, что здесь происходит? Сначала мне сказали, что от меня требуется информация о Сидорове, потому что есть какие-то подозрения на его счет. А сейчас вы требуете алиби и от меня. В чем дело?
— Дело в том, что ваш приятель Сидоров разыскивается за вооруженное ограбление офиса фирмы «Европа-Инвест».
— Да ну?
— Не нукай! — сурово заметил мужчина в плаще, сидевший за моей спиной.
— Это совершенно точно, — посмотрел на меня следователь. — Сидорова ищут со вчерашнего вечера. Ограбление произошло около трех часов дня, через некоторое время было получено изображение преступника: видеокамера внутри офиса засняла вашего приятеля. Портрет вывели в компьютерную систему идентификации, и там лицо преступника было признано лицом гражданина Сидорова. Поскольку ранее он имел судимости, его портрет, отпечатки пальцев и краткое досье имелись в нашей базе данных. И мы стали искать Сидорова.
— Нашли?
— Пока нет. Но обязательно найдем. Слишком серьезное преступление на этот раз совершил ваш друг. Мэр взял дело на личный контроль. Создана специальная группа. Вы же, некоторым образом, коллега, вы понимаете, что это значит.
— Я только не понимаю, почему вы решили, что к ограблению «Европы-Инвест» причастен и я.
— Нам сообщили, что вы — человек, с которым Сидоров постоянно и тесно общался. Естественно предположить, что вы могли быть замешаны в это дело. Или хотя бы имеете информацию.
— Я не замешан в это дело. И я выдал вам всю информацию. Больше мне нечего сказать.
