— Куда же теперь?

Старушка промолчала и по ее морщинистым задрожавшим щекам потекли слезы.

— Переночуем — и через Пограничье к морю, — буркнул проходящий мимо легионер в помятых доспехах и с перевязанной головой.

— В Последнюю Пристань?

— Туда, корабли уже ждут, а за морем землица благодатная. Герцог обещал всех взять, дойти бы, — он безнадежно вздохнул и захромал дальше.

— Счастливо, — Агния недоуменно нахмурилась. Всю неделю в небывалом количестве шли и шли беженцы в прибрежные порты. А теперь пала и столица. Мир перевернулся.

Она прошла по забитой народом улочке: везде валялся немудреный скарб, пылали костры, тесно окруженные пришлыми. Разговаривали негромко и боязливо, но ровный гул не затихал, накатывался волнами. Ее провожали сумрачными подозрительными взглядами, кто-то сплюнул, сплел пальца в охранном знаке. «Колдовка», — донесся шипящий шепот, но ее это не задело — зачем обижаться на профессию, а к своему уродству давно привыкла.

Перекрывая гомон, отчетливо прозвучал бронзовый рог и сразу же раздался зычный голос глашатая:

— Гости и жители Аркона, спешите на сход. Важные вести!

Воцарившееся молчание взорвалось россыпью возгласов. Люди вставали, жестикулировали, снова садились. Наконец, все потянулись к Дворцовой площади, скоро заполнившейся до краев. Народ продолжал прибывать, теснился, вставал на цыпочки, вытягивая шеи.

Агния протиснулась вперед и увидела на балконе Дворца коренастого пожилого крепыша, который кутался в алый плащ, гармонирующий с почти такого же цвета испитым лицом. Шапка седых волос, неопрятная борода… Сам Комендант. Судя по всему новости предстояли важные и скверные. Он сумрачно поглядывал из под кустистых, сросшихся на переносице бровей и слегка покачивался.

Глашатай протрубил снова и гул голосов послушно затих. Сотни запрокинутых лиц ждуще воззрились на главу поселка, а тот простер руки и его гортанный голос заметался над собравшимися:

— Возлюбленные чада, настали дни скорби, ибо силы зла захлестнули страну. Армия разбита, король исчез. Враги рыщут повсюду и ни сегодня-завтра будут здесь. Уже пропало несколько патрульных разъездов, — он смачно рыгнул и сильно качнулся, вцепившись в перила.

— Пьян, — догадалась Агния. Это, видно, поняли и в толпе, потому что послышались одобрительные выкрики.

— Молчать, щенячьи дети! — Комендант перешел на более понятную речь. — Пока отправляйтесь по своим норам, посоветуйтесь, а завтра доложите: оставаться на растерзание или вместе со всеми топать в Пристань, к Герцогу Приморскому, вассалу нашего славного короля… Ик! Проваливайте.

Балкон опустел, немного позже обезлюдела и площадь. Совсем стемнело, мрак рассеивали лишь костры да бледный лунный свет, прорывающийся сквозь сгустившиеся тучи. Посвежело, пахнущий дымом и потом воздух разносил приглушенный лязг оружия, скрип телег, затаенные разговоры.

Дом бабушки Льзе притулился на окраине — скособоченный, подслеповато щурившийся единственным окном-бойницей. Охотница толкнула никогда не запирающуюся дверь — кто посмеет наведаться без спроса? — и очутилась в тесной комнате. Под потолком сушились ароматные травы, на столе чадил светильник, рядом на пеньке-«стуле» дремала старуха. Длинные сивые космы, отличные от курчавых завитков артанцев, круглые глаза, остроконечные уши — без привычки страшноватое зрелище.

Девушка бросила арбалет в угол и примостилась на таком же пенечке, расслабляясь. Тело ныло от напряжения и недавнего страха.

Хозяйка открыла зеленые глаза с вертикальными зрачками и хрипло осведомилась:

— Вернулась, гулена? Ужин остыл.

— Не хочется. Душно. К урагану что ли?

— Хуже. Они нашли нас даже в этом захолустьи. После стольких лет…

— О чем ты? — девушка прислушалась к цокоту копыт на улице и увидела за окном, как от ворот проскакал всадник в зеленом плаще. На сапогах блеснули золотые шпоры.

Старуха вздрогнула и широко раскрыла странно засветившиеся глаза:

— Чую, близко. Спешат за твоей кровью, но раньше пусть выпустят мою… Или свою. Я еще многое могу, — она мелко затряслась в сухом кашле и забормотала древние заклятия. Огонек в плошке космато пыхнул, веерно искря по комнате. Постоялец дядюшка Ивр перестал храпеть за перегородкой, поворочался на скрипучей лавке, зевнул и снова засопел.

Охотница незаметно пожала плечами — бабуля давно заговаривается, вот и бормочет невесть что. Лучше бы решила: бежать из Аркона, или пробовать отсидеться? Место глухое, вряд ли сюда доберутся.

Чародейка, словно угадав, стукнула ладонью по столу так, что огонек плошки затрепетал:

— С рассветом уходим, налегке. Вещей не брать, ни с кем не прощаться. Отдыхай.

Из-за духоты девушка решила ночевать во дворе, в миниатюрной беседке, которую сама когда-то смастерила. Обидчиков не боялась — безумца быстро образумит меч или заговор.

Призрачный свет луны прорывался сквозь несомые ветром облака, иногда становилось абсолютно темно, словно мир ослеп, но вновь нездоровая желтизна сочилась с неба. Холодный ветер раскачивал кроны деревьев, невнятно шелестел, будто угрожал. Из-за их верхушек, смутно виднеющихся над крепостной оградой, донесся скорбный стон, затем похоронный рыдающий вопль заполнил воздух.

Агния поежилась, зябко запахнув куртку, и расположилась на соломенном тюфяке, положив рядом арбалет и меч. Потом долго ворочалась, ощущая в пространстве странное, отчего трудно дышалось, наконец, забылась, но не настоящим сном — скорее оцепенением, когда неким внутренним зрением четко видишь вокруг и, хотя она не могла пошевелиться, сознание было ясным и подсказывало неотвратимое приближение чего-то и реального и безымянного. А затем у входа в беседку в черном балахоне до пят и опущенном капюшоне уже стоял человек, от неестественно изогнутой фигуры которого веяло первобытным ужасом.

— Ступай за мной, — он властно поманил рукой и девушка почувствовала в своем сознании нечто принявшее команду над ней, вопреки воле подчинилась и медленно побрела к выходу. Разум оцепенел, время остановилось и вокруг не осталось ничего, кроме стылой безнадежности и мертвой тишины. Она прошагала на улицу, темную словно колодец — возле костров вповалку спали животные и люди в разнообразных позах, словно внезапно сморенные. Даже стражники у безалаберно распахнутых ворот дремали на корточках, прислонив к створкам секиры.

— Пойдем, — прохрипел тот же голос, но вдруг другой, мягкий и знакомый, повелительно произнес:

— Вернись обратно.

Незримые путы сразу ослабели, она качнулась назад, а черная фигура злобно зашипела и выпростала из рукавов тощие костистые руки:

— Прочь, проклятая карга. Она моя.

— Попробуй возьми.

— Никому не устоять против нас. И не надейся снова скрыться.

Сквозь Агнию повеяло леденящим ветром, который выхолодил внутренности, застудил мозг. Она словно перенеслась в снежную пустыню, в лицо мело звездами с кромешного неба, но теплый ветер с другой стороны овеял, обнял тело и она опомнилась.

У беседки бесновалась скрюченная фигура, сыплющая проклятиями и заклинаниями, однако уже не внушающая прежнего необъяснимого страха. Две силы боролись за нее. Шаг вперед, назад, вновь вперед… Она понимала, что старая кудесница изнемогает, но помочь не могла — все внутри ныло от предельного напряжения. И вдруг колдуна швырнуло прочь, словно оборвался его невидимый канат.

— Кто вмешался? Не вижу, но ты тоже сдохнешь! — завизжал он, взмахнул вороньими крыльями- рукавами и сгинул, а девушка обморочно рухнула навзничь.

2

Она открыла глаза и сразу вспомнила недавний удивительно реальный кошмар. Пригрезилось? Но тогда почему лежит на земле, а не в беседке? Она встала и потерла щеки ладонями — и те и другие, как

Вы читаете Галактика 1995 № 2
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату