подъезжай в переулок Составный. Он параллельно Гарлемскому идет. Там увидишь, между двумя домами будет такой узкий проулок. Других таких нет. Вставай там и жди, пока мы не появимся.
– Понял.
– Скальпель. Сколько у тебя налички и сколько и у кого можно достать?
– Не у кого. В смысле – теперь. А с собой тысяч двадцать. Еще столько же дома, но туда, мне кажется, лучше не соваться.
– Да, дома стопроцентно ждут. Но вообще-то двадцать штук неплохая сумма, в Третьем Периметре хватит на полгода, а потом мы еще подкинем. К тому времени я организую новые паспорта. Если меня не заметут, конечно. Теперь слушай и запоминай. В районе пятнадцатого километра прямо у дороги стоит бар «Дорожная станция 01». При этом баре сдаются комнаты. Бруно отвезет вас туда. Там хозяйка… В общем, я не знаю, как ее зовут. И она не знает моего имени. Но напомни ей, что… Однажды там останавливался парень, у которого только что умер отец. Скажи ей, что я помню ту ночь, и скажи, что я прошу для вас помощи. Она нормальная. Не станет задавать вопросов. Поселитесь при этом баре. В Третьем Периметре начнут искать не сразу, сначала обшарят Второй. А когда дойдут до Третьего, начнут искать в глуши, а не прямо у дороги. Конечно, светиться не стоит, по крайней мере до тех пор, пока я не достану документы. А там что-нибудь придумаем.
– Ты все еще не сказал, как нам выбраться из города.
– А я сам пока не знаю. Но я знаю человека, который поможет. Заеду за вами ближе к десяти вечера. Когда постучу, убедитесь, что это я. А если нет… Черт, отстреливайтесь и продержитесь до моего возвращения.
Фарика Абалая оказалось не так-то просто найти в этот субботний вечер.
Выйдя от Алисы, Стас первым делом нашел телефон-автомат и попытался дозвониться сначала домой к Фарику, потом в «Порги и Бесс». Но ни дома, ни в магазине трубку не брали. Пришлось прибегнуть к выдуманному на ходу плану «Б». Стас доехал на автобусе до Сафари-авеню, где располагался пункт проката машин. Вообще-то прокаты были и ближе, но только на Сафари-авеню у Стаса были связи. Так же, впрочем, как и у Фарика.
Керим Абалай, старший брат Фарика по отцу, держал все более-менее крупные заведения на этой улице. А найти его можно было как раз в прокате.
– Детектив Бекчетов! – сверкнув белозубой улыбкой, встретил его Керим. Он встал из-за огромного стола, попирающего пол небольшого, но богато украшенного кабинета, протянул руку: – Слышал, у тебя неприятности.
Керим сел, закинул ноги на стол, снова белозубо улыбнулся. Он был уверен в себе, он имел на то все основания и, главное, возможности. Под гладко выбритым подбородком элегантно краснел галстук-бабочка, выделяясь над ослепительно-белым смокингом, пальцы, которые он прислонил в шутовском салюте к виску, были унизаны золотом и драгоценными камнями.
– Не совсем у меня, – ответил Стас. – А слухи быстро распространяются.
Керим пожал плечами и толкнул по столу коробку с сигарами. Очень дорогими сигарами.
– Слухи тут ни при чем. Утром из Особняка обзванивали все автопрокаты, где ты светился, в том числе и наш. Сказали, если ты или кто-то из твоих друзей будет брать машину, сообщить. Друзей детально описали. И еще какую-то дамочку… не помню имени.
– Но… проигнорировать это указание можно?
– Брат, – Керим развел руки и пожал плечами, – я не так крут, чтобы тягаться с ребятами из Особняка. Знаешь, почему Особняк называют Особняком? Потому что там располагается особый отдел, который занимается особыми делами. И работают там особые люди. Я бы не хотел перебегать им дорогу. Но… ты же знаешь, какой у нас тут бардак бывает по субботам. Слишком много клиентов. И если окажется, что одна из машин уехала без записи… То я, несомненно, потороплюсь предупредить особых людей. Об угоне.
Стас улыбнулся и сунул в карман одну из сигар. Пригодится.
– Ты не против, если эта машина будет не сильно броской?
– О, в такой день броских машин уже не осталось. Их, если честно, разобрали еще вчера. Нет, осталась одна, довольно потрепанная с виду. Но знаешь, у нее резвое сердце. И когда нужно прокатиться без шума по улицам этого прекрасного города, Керим выбирает ее.
– Спасибо, Керим.
– Разве я что-то для тебя сделал? Разве станет честный и законопослушный гражданин Керим Абалай делать что-то для человека, на которого положили взгляд люди из Особняка? Я так не думаю.
Это был старенький «Плимут» невнятного серо-голубого цвета со следами ржавчины на крыльях. Но, сказав, что у него резвое сердце, Керим не сказал и половины правды. На дороге автомобиль был как дьявол, спрятанный в старые доспехи, как ветеран римского легиона, весь в шрамах и с изрубленным мечом, но стоящий десяти молодых воинов.
– Будь с этим старичком аккуратнее, – сказал Керим, собственноручно выдавая ключи, – он сноровистый. Настоящий призрак дорог.
– Постараюсь с ним справиться.
– И вот еще что. – Белозубая улыбка исчезла с лица Керима. – Помнишь тот случай, когда я сумел уйти от погони, которую ты за мной вел?
– Да, иначе не пришел бы к тебе.
– Так вот, Стас, мы квиты. Больше я ничего тебе не должен, так что больше не приходи ко мне с просьбами.
Они пересеклись взглядами. Стасу было что возразить, но он не мог, не сейчас…
– Ладно. Скажи только, где я могу найти сегодня Фарика, – кивнул Стас, – и больше я никогда и ни о чем тебя не попрошу.
Улыбка снова вылезла на смуглое лицо Керима.
– Так стараются только ради женщины, а, Станислав?
– Ради женщины и лучшего друга.
– Посмотри в клубе «Периньяк», – ответил Керим и, не прощаясь, ушел к себе в кабинет.
Темнело быстро. Не так стремительно, как зимой, когда темнота рушится, как самоубийца с крыши небоскреба. Но все-таки быстро. И каждый пролетающий мимо старого серо-голубого «Плимута» ночной фонарь отсчитывал секунды потерянного времени. Клуб «Периньяк» находился на Шубертштрассе, не так уж далеко, но Стасу казалось, что этим вечером весь город выполз из своих щелей, сел в свои машины и вылез на дороги. Но были еще дворы, и никто не знал их так, как человек, несколько лет подряд гонявшийся за самыми отъявленными преступниками города за рулем полицейской машины. Однако даже в те наполненные скоростью времена Стас не ездил так быстро и так безрассудно.
Фойе клуба «Периньяк» горело тысячью ламп накаливания, свет которых отражался в тысяче бриллиантов на шеях дам, в атласных отворотах смокингов, в десятках тысяч граней высоких бокалов для шампанского. Человек того круга, к которому принадлежал Стас, имел лишь одну возможность войти в эти двери – яростно хлопнув бумажником со значком детектива Управления юстиции по надменному лбу метрдотеля. Способ не самый красивый, но действенный. Он добавляет прыти, а без помощи пугала в ливреях Стасу никогда бы не удалось отыскать в этой блистательной толпе Фарика. Метрдотель же нашел его в считаные минуты и передал, несколько бледнея, что какой-то человек из отдела убийств Управления ждет того на кухне.
Фарик вбежал так торопливо, как будто в погоню за ним устремились все злобные джинны его родины, каждый из которых отсидел в бутылке не меньше трех тысяч лет. Он был чертовски элегантен, и испуганное выражение лица отчаянно контрастировало с невероятно дорогим смокингом и ослепительно-белыми перчатками.
– Что случилось, Стас? Обыск? Сейчас?
– Спокойно, Фарик, я пока еще в состоянии прикрывать твою лавочку. Официально, для всего Управления, ты был и остаешься моим осведомителем.
– Что тогда случилось?
– Мне нужен твой выход на контрабандистов. На крупных контрабандистов. И срочно. Сейчас.
– Но, Стас, дорогой, ты же мне горло режешь. Если я сдам их, то где мне брать товар? Я же банкрот тогда, я нищий… А потом, слушай, слушай, Стас. Это серьезные люди, они такого не прощают. Меня
