Беби-Бум выполнили данное слово. Никто не знает как, какими жертвами, и Стас даже не надеялся, что представится возможность выяснить это в ближайшее время. Он вел машину в единственное место, которое пришло ему на ум, единственное место, где можно было укрыться, где их не станут искать, а даже если и станут, найти будет непросто. В то самое место, о котором говорил незнакомец в складах.
Иногда Стас снимал с руля руку, чтобы вытереть глаза. Слезы все текли и текли, хотя тело больше не выгибалось в мучительных судорогах. Слезы человека, который поверил в утрату, который больше не отказывался принимать правду, он смирился, но не мог не оплакивать…
– Почему вы ждали снаружи? – тихо спросил он. Слишком тихо. Алиса не расслышала. Она сидела рядом с ним, сложив руки на коленях, и изредка оглядывалась назад. Испуганная, но собранная, готовая ко всему.
– Почему вы ждали снаружи? – повторил Стас.
– Мы? – Алиса посмотрела на Стаса. – Мы собрались, как ты велел.
– Я?
– Да. Записка… – Алиса сунула руку в карман тонкого, не по погоде, пальто и достала сложенный лист бумаги. Развернула его и показала Стасу записку.
– Это мой почерк, – кивнул Стас, – но я этого не писал.
– Что значит – не писал? – спросил Скальп. Его голос дрожал, у них у всех дрожали голоса.
– Как вы ее получили?
– Прошлой ночью, уже под утро, пришла девушка…
– Темные волосы, черная одежда, лет двадцать пять?
– Да.
– Ясно.
Стас коротко рассказал о ночном визите в свою квартиру и записку, которую якобы написал Бруно. Замолчал. Все это случилось прошлой ночью. Совсем недавно…
– Это значит, что за нами могут следить, – сказал Шрам.
– Значит, – кивнул Стас, – но я не заметил погони. Машин за нами не было от бара, я в этом уверен. Трасса прямая.
– Куда мы едем? – спросила Алиса, и только теперь Стас понял, как должно быть ей страшно. Бедная девушка, с головой окунувшаяся в непонятную для нее череду событий, закружившую водоворотом, унесшую слишком далеко от дома, от привычной жизни, от всего, что она знала.
– В особняк моего отца, – ответил Стас и бросил быстрый взгляд на ее лицо. Даже теперь, в этой обстановке он не смог не подумать, как она красива. Особенно теперь, когда болезненный контраст от идущей корпус в корпус с искореженным черно-белым «Студебеккером» бедой делал все очевиднее…
– Там могут ждать, – сказал Скальп.
– Могут, – кивнул Стас. – Но если не ждут, мы укроемся в лаборатории отца. Она хорошо спрятана, так просто ее не найти.
– Пусть ждут, – глухо прошипел Арчи, – пусть ждут, сукины дети. Шакалы…
Замолчали, думая об одном и том же. О том, что, возможно, все бесполезно и не важно, воздастся ли виновным, восторжествует ли капризная правда и на чьей стороне она окажется в этот раз. Полетят пули или нет, все неважно. Бруно мертв, старого верного друга, с которым они прошли большую часть жизни рука об руку, не вернуть. Сердце, которое они могли не слышать, но всегда ощущали рядом, не бьется. И старый, доживающий последние часы автомобиль летит в слепую зимнюю ночь – зря.
– Мне нужен пистолет, – тихо сказала Алиса. – Я умею стрелять, но у меня нет своего пистолета.
Арчи протянул между сидений свой короткоствольный револьвер.
– Вот, возьмите, Алиса. Я возьму кольт Бруно.
Остаток пути ехали молча. Не о чем было говорить. Только выл, не утихая, умирающий мотор «Студебеккера», стремившийся отслужить последнюю службу для вцепившегося в руль хозяина. Да подхохатывал ветер, совсем лишившийся рассудка.
По небу расплескалась алая дымка рассвета, когда что-то застучало в капоте и «Студебеккер» судорожно задрожал, теряя скорость.
– Ну вот и все, – сказал Стас, – теперь пешком. Тут недалеко. Я знаю эти места как свои пять пальцев. За час доберемся.
– А что с Бруно? – спросил Арчи.
– Сожжем машину, – ответил за Стаса Готфрид. – Бензина хватит?
– Хватит, – кивнул Стас. – Должно хватить. Для Бруно точно хватит.
Солнца еще не было видно, и Стас знал, что до настоящего рассвета еще очень долго, знал, что розовые всплески на горизонте могут быть обманчивыми. Он вышел, снег заскрипел под ногами. Стояла мертвая тишина, и погасшие фары «Студебеккера» смотрели в сторону недалекой Стены. Стас попытался захлопнуть дверь, но та лишь громко хлопнула и с жалобным скрипом отскочила обратно. Как будто просила, чтоб ее больше не мучили. Вот и все. Стас присел на корточки и заплакал. Горько и сухо, заталкивая ладонями крик обратно в горло.
Они уходили по тропе, которой не видели. Стас просто знал, что она есть, решил довериться памяти. В спину им светило неверное пламя погребального костра. Бензина оказалось меньше, чем он ожидал. На всю машину не хватило. Он облил тело Бруно и расплескал остатки по салону. Вчетвером они оттолкали машину в холмы, Шрам быстро скрутил номера, но вряд ли это кого-то надолго задержит. Вокруг не было ни одного деревца. С аэроплана машину обнаружат очень скоро, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить одно с другим. Стас зажег спичку и кинул в салон. Отшатнулся, когда полыхнуло. Вот и все. Еще один окоп позади. Оставлен навсегда, без всякой надежды вернуться. Они плакали, не стесняясь друг друга.
Стас развернулся и пошел в темноту. Ноги сами находили направление.
Они шли чуть меньше часа, сначала по холмистому пригороду. И чем дальше отходили от дороги, тем труднее было идти. Конечно, никакой тропы давным-давно уже не было, никто не ходил и не жил здесь, в непосредственной близости от Стены и в стороне от воинских казарм. Все чаще попадались деревья, а то и целые рощи. Потом пошел застроенный пригород, покосившиеся, заброшенные дома. Друзья достали оружие, все, кроме Стаса, у которого не было с собой ничего, кроме прихваченной из машины монтировки. Снег хрустел под ногами. Это было то, что упустил Стас, – следы на снегу. По ним их без труда отыщут. Он оглянулся, увидел понуро бредущих друзей. Снова поднялся ветер и принялся бросаться на них, как будто изголодался по человечине. «Ветер в спину». Если повезет, ветер занесет следы. Если нет… Черт, если нет, то менять что-то уже поздно. Где-то невероятно протяжно завыла собака, и тьма стала еще темнее. А может, не собака. Стас давно не слышал, как воют собаки.
Алиса догнала Стаса, взяла под руку.
– Можно?
– Да, пожалуйста.
– А то жутко. И я не переобулась, на каблуках… Другой обуви нет. Не подумала.
– Ничего, скоро придем. Держитесь, Алиса.
– Здесь кто-нибудь живет?
– Нет. Почти нет. Все перебрались в глубь Периметра. Тут бывают только войсковые патрули.
– Страшно.
– Да, мне тоже. Ничего, уже почти пришли.
Дворы некогда богатых особняков заросли, сами дома или превратились в руины, или походили на склепы. Окна без стекол. Двери сорваны с петель. Кое-где на каменных стенах черные следы пожаров. Хозяева, покидая навсегда эти места, сжигали свое хозяйство. Стены выдерживали. Крыши проваливались внутрь и сгорали со всем остальным.
– Стас…
– Тссс…
Они дошли до соседнего с особняком Анатоля Бекчетова владения. Стас дал остальным знак остановиться, сам осторожно прошел вдоль каменного забора до неровного, словно выкушенного провала в кладке. Когда-то тут была калитка, соседи жили мирно, запросто ходили друг к другу в гости. Когда-то. Стас ступал медленно, чтобы осыпавшийся кирпич не хрустел под ногами. Все обледенело. Долго стоял,
