время'. Отсюда можно сделать вывод, что Матфей преимущественно удержал порядок следования событий, а прочие – держались порядка своих воспоминаний; впрочем, это заключение справедливо в том только случае, если слова 'в то время' понимать в широком значении, т. е. тогда, когда происходило много различных событий.
Глава XXXV
82. Затем Матфей повествует: 'И отошел оттуда, вошел Он в синагогу их. И вот, там был человек, имеющий сухую руку', и т. д. до слов: 'И стала она здорова, как другая' (Мф. 12.9-13). Об этом исцеленном не умалчивают ни Марк, ни Лука (Мк. 3.15; Лк. 6.6-10). Но можно было бы думать, что события с колосьями и с этим исцеленным произошли в тот же день, потому что и здесь упоминается о субботе, если бы только Лука не обнаружил, что исцеление руки произошло в другую субботу, потому что слова Матфея: 'И отошел оттуда' в действительности значат, что туда Он пришел только тогда, когда перешел оттуда; но сколько дней спустя Он пришел в их синагогу после прохождения через посевы, об этом ничего определенного не сказано. Благодаря этому высвобождается место для повествования Луки.
Но может возникнуть вопрос: 'Каким образом Матфей говорит, что они спросили Господа: 'Можно ли исцелять в субботы?', желая найти повод к обвинению; и Он предложил им притчу об овце: 'Кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит? Сколько же лучше человек овцы! Итак, можно в субботы делать добро'; тогда как Марк и Лука гораздо лучше отражают вопросивших Господа словами: 'Что должно делать в субботу? добро, или зло? спасти душу, или погубить?' Итак, должно понять, что прежде они спросили Господа: 'Позволительно ли исцелять в субботу?' И потом, когда Он, уразумевая их помышления, т. е. что они ищут повода для обвинения, поставил среди них того, кого хотел исцелить, и спросил то, что, по словам Марка и Луки, Он и спросил; и после, в ответ на их молчание, Он предложил им притчу об овце и заключил ее словами, что позволительно делать добро; и уже после всего этого, окинув их гневным взором (как говорит Марк), опечаленный слепотою их сердца, сказал человеку: 'Протяни руку свою'.
Глава XXXVI
83. Матфей продолжает, вводя такую связь в повествование: 'Фарисеи же вышедши имели совещание против Него, как бы погубить Его. Но Иисус узнав удалился оттуда. И последовало за Ним множество народа', и так далее до слов: 'И на имя Его будут уповать народы' (Мф. 12.14-21). Об этом упоминает только он один; два другие продолжают речь о другом.
Похоже, что порядок событий несколько удержал Марк, который говорит, что Иисус, узнав злые помышления иудеев против Себя, удалился со своими учениками к морю, что к Нему стеклись толпы и что Он исцелил многих (Мк. 3.7-12). А после этого Он начал переходить к другим предметам, не к тем, которые следуют непосредственно за этим; весьма трудно понять, действительно ли собрались к Нему толпы тогда, когда Марк пишет: 'Потом взошел на гору'. Об этом, по-видимому, упоминает и Лука, когда говорит: 'В те дни взошел Он на гору помолиться' (Лк. 6.12). Само 'в те дни' достаточно ясно показывает, что это описанное событие не непосредственно следовало за предыдущим.
Глава XXXVII
84. Затем Матфей говорит: 'Тогда привели к Нему бесноватого слепого и немого; и исцелил его, так что слепой и немой стал и говорить и видеть' (Мф. 12.22). Об этом Лука сообщает не в том порядке, но после многого другого, и говорит только о немом, а не о слепом (Лк. 11.14); но не следует думать, что он говорит о другом, так как нечто умалчивает: ведь он присоединяет в дальнейшем повествовании то же, что и Матфей.
Глава XXXVIII
85. Матфей продолжает так: 'И дивился весь народ и говорил: не Сей ли Христос, Сын Давидов?', и проч. до слов: 'От слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься' (Мф. 12.23-37). Марк присоединяет слова об Иисусе, что Он якобы изгоняет бесов силою бесовского князя, но не по поводу исцеления указанного выше немого, но после кое-чего другого, о чем говорит только он один, а этим связывает свое повествование или заимствуя из другого места, или же нечто пропуская, а потом снова возвращаясь к прежнему порядку событий (Мк. 3.22-30). А Лука говорит то же, что и Матфей, и почти теми же словами (Лк. 11.14-26); называя же Духа Божия перстом Божиим, он не отступает от той же истины, потому что так он лучше учит нас понимать, что есть перст Божий, когда мы об этом читаем в каком-либо месте св. Писания.
Глава XXXIX
86. Далее Матфей говорит: 'Тогда некоторые из книжников и фарисеев сказали: Учитель! хотелось бы нам видеть от Тебя знамение', и т. д. до слов: Так будет и с этим злым родом' (Мф. 12.38-45). Также повествует и Лука в том же самом месте, но в несколько отличном порядке (Лк. 11.16 -37), потому что о том, что они просили у Господа знамения с неба он рассказал после известного чуда с немым, и не туда отнес то, что им ответил на это Господь, но говорит, что этот ответ был дан после прихода толп, и это он присоединяет после того, как вставил несколько слов о женщине, сказавшей Господу: 'Блаженно чрево, носившее Тебя'. А об этой женщине он говорит, когда привел речь Господа о том, как дух нечистый, выйдя из человека, снова возвратился и нашел дом очищенным. Итак, после слов о той женщине, когда он привел ответ толпам, просившим знамения с неба, после вставки притчи об Ионе пророке и речи самого Господа, он привел сказанное о царице с Юга и о Ниневитянах. Таким образом, он сообщил нечто, о чем Матфей умолчал, а нечто и пропустил из того, о чем тот сказал. Но кто не видит, что не столь уж важно, в каком порядке Господь сказал это; в силу особого для нас значения евангелистов мы должны знать одно: нет лжи в том, что кто-нибудь из них передает чью-либо речь не в том порядке, в каком она была произнесена, потому что для дела ничуть не важно, происходило это так или этак. Более того, Лука приводит здесь обширную речь Иисуса и сообщает о ней нечто такое, что Матфей приводит в речи Господа на горе (Мф. 5 – 7); из этого нам становится понятным, что она была произнесена дважды: и тогда, и теперь.
Глава ХL
87. Теперь рассмотрим, насколько евангелисты согласны друг с другом в том, что говорится в следующем месте из Матфея: 'Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его
