Писаний то, что рассказано о Нем евангелистами, [а именно], что Он был в тех состояниях, которых не могло бы существовать без души. Ведь не от себя предлагаю я это, но Сам Господь весьма часто упоминает о подобном: «Душа Моя скорбит смертельно» (Мф.26:38); и: «Имею власть отдать мою душу, и имею власть опять принять ее» (Ин.10:18); и: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин.15:13). Упрямый спорщик может мне возразить, что Господь говорит это образно, как в действительности многое сказано в Его притчах. Однако даже если это и так, все же нет нужды упорствовать, ведь у нас есть повествование евангелистов, от которых мы узнали и то, что Он родился от Девы Марии, и схвачен был иудеями, и предан бичеванию, и распят, и убит, и погребен во гробе, причем все это не мог сделать Он без тела. И да не скажет никто, пожалуй, совсем уж лишившись ума, что следует понимать и это образно, – ведь сказано это теми, кто, насколько помнили, поведали о действительных событиях. Поэтому как приведенное выше свидетельствует, что у Него было тело, так и те состояния, которые происходят только лишь в душе и о которых мы читаем не реже у тех же самых повествующих евангелистов, показывают, что у Него была душа. И удивлялся Иисус (Ср. Мф.8:10), и гневался (Ср. Мф.21:12-13; Мк.11:15-17; Лк.19:45-46; Ин.2:13-16), и скорбел (Ср. МкЗ:5), и радовался (Ср. Ин.11:15) и многое другое бесчисленное. Делал Он также и то, что показывает соединенные вместе действия души и тела, как например, то, что Он алкал (Ср. Мф.4:2), спал (Ср. Мф.8:24), устав от пути, сел (Ср. Ин.4:6) и прочее в том же роде. Ведь не могут они возразить, что также и в Ветхих Книгах упоминается гнев Божий, радость и некоторые движения подобного рода, однако не следует заключать из этого, что Бог обладает душой. Ясно, что все это сказано [там] в качестве пророческих видений, а не как достоверное повествование. Ведь упоминаются [там же] и члены Божий, и руки, и ноги, и глаза, и лицо и тому подобное; и как это не свидетельствует, что Он имел тело, так и вышеприведенное – что имел душу. И как в том повествовании, где упомянуты руки Христа, голова и все прочее, они указывают на Его тело, так же и те из движений души, которые названы в том же смысле в том же повествовании, указывают на Его душу. Ведь глупо верить евангелисту, говорящему, что Он ел, и не верить ему же, что Он алкал. И хотя не обязательно всякий, кто ест, алчет (ведь мы читаем, что и ангелы едят (Ср. Быт 18:8-9; Тов.12:19), но что они алчут, не читаем), и не всякий, кто алчет, ест, если или неким долгом воспрещает себе, или нет у него пищи и возможности есть, – однако, поскольку евангелист повествует и о том, и о другом (Ср. Мф.4:2; 9:11), то должно верить и тому и другому, ибо вестник дел и событий и то и другое записал как историческое повествование. И как то, что Он ел, невозможно помыслить без тела, так и то, что алкал, не могло произойти без души.
4. Не пугает нас и та пустая и вздорная клевета, движимые которой противящиеся злобно говорят: «Значит, Он был подвержен необходимости, если действительно имел эти движения (afftctiones) души». Ведь мы легко ответим: «Значит, Он был подвержен необходимости, поскольку был схвачен, бичеван, распят и умер». Пусть они наконец без упорства, если желают, уразумеют, что Он воспринял по Своему изволению страсти души, то есть душевные движения, по воле совершить домостроительство, однако истинные [страсти и движения], точно так же, как воспринял Он без всякой необходимости страсти тела, сообразно той же самой воле совершить домостроительство. Ведь мы как умираем, не желая, так и рождаемся не по своей воле, а Он осуществил и то и другое, как и подобало, добровольно, и однако осуществил вполне реально. Поэтому как упоминанием о необходимости ни нас, ни их никто не отлучит от веры в истиннейшие страсти Христовы, которыми утверждается [реальность] Его тела, так точно нас этим упоминанием о необходимости никто не отлучит от веры в истиннейшее душевное движение, по которому познаем мы Его душу. И самих еретиков не должно это отпугивать от признания кафолической веры, если только не отпугнет их гибельный стыд за мнение, подлежащее изменению; мнение хотя и ложное, однако долго безрассудно отстаиваемое.
Вопрос 81. О четыредесятнице и пятидесятнице
1. Всякое учение премудрости, служащее к просвещению людей, состоит в том, чтобы различать Творца и творение, и Его почитать Правителем, а творение признавать подчиненным. А Творец – Бог, от Которого все, через Которого все, в Котором все (Ср. Рим.11:34-36); и потому Троица – Отец, Сын и Святой Дух. Творение же частью невидимо, как душа, а отчасти видимо, как тело. Невидимое выражается троичным числом, поскольку нам предписано любить Бога таким образом – «всем сердцем, всею душой и всем разумением» (Мф.22:37); а видимое – числом четверичным, по причине его очевиднейшей природы, то есть горячей и холодной, влажной и сухой; поэтому все творение целиком [обозначается] седмеричным числом. А потому всякое учение, распознающее и различающее Творца и тварь, выражают десятеричным числом. Это учение, до тех пор пока обозначается во времени посредством телесных движений, сохраняется верой и, как молоком, кормит детей примером настающих и преходящих деяний, чтобы сделать их пригодными к созерцанию того, что не приходит и не преходит, но всегда пребывает. В силу этого всякий, когда ему поведано о Божественных деяниях, совершенных во времени ради спасения людей, или тех, о которых возвещается, что они должны совершиться в будущем, – если пребудет он в вере, станет надеяться на обещанное и с неутомимой любовью будет стараться исполнить то, что предписала Божественная власть, то должным образом проведет в этой нужде и этом времени жизнь, обозначаемую числом сорок. Ведь число десять, выражающее все учение, когда взято оно четыре раза, то есть умножено на число, относящееся к телу, – ибо управление совершается посредством телесных движений, и оно, как было сказано, соблюдается верой, – составит число сорок. Таким образом достигает он постоянной и не нуждающейся ни в каком времени мудрости, обозначаемой числом десять, так что к сорока прибавляют десять, поскольку и равные части числа сорок, взятые вместе, достигают пятидесяти. А равные части в числе сорок такие: во-первых, сорок один раз, затем двадцать дважды, десять четырежды, восемь пять раз, пять восемь раз, четыре десять раз, два двадцать раз. Итак, один, два, четыре, пять, восемь, десять и двадцать, взятые вместе, дадут пятьдесят. Поэтому как число сорок, когда его равные части сложены, приобретает еще десять и становится числом пятьдесят, так и время веры в совершенные и имеющие совершиться ради нашего спасения вещи, проведенное со справедливостью жизни, достигает познания постоянной премудрости, чтобы учение утверждалось не только верой, но и познанием.
2. И потому нынешняя Церковь, – хотя мы и сыны Божий, однако не явилось пока еще то, чем будем, – пребывает в трудах и скорбях, и праведный в ней живет верой (Ср. Рим.1:17). Ведь говорит [пророк]: «Если вы не уверуете, не уразумеете» (Ис.7:9). Это – то время, в продолжение которого мы страдаем и мучимся, ожидая искупления тела нашего (Ср. Рим.8:23); оно обозначается четыредесятницей. «Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1Ин.3:2); [то есть] когда к сорока добавится десять, чтобы мы удостоились не только верить в относящееся к вере, но и познавать ясную истину. Такая Церковь, в которой не будет никакой скорби, никакой примеси дурных людей, никакого нечестия, но будут радость, мир и ликование, предызображается праздником Пятидесятницы. Поэтому после того, как Господь наш воскрес из мертвых, проведя сорок дней с учениками Своими, то есть обозначив посредством этого числа временное домостроительство, относящееся к вере, восшел Он на небо (Ср. Деян.1:3-9) и по прошествии еще десяти дней послал Духа Святого (Ср. Деян.2:1-4), то есть посредством некоего вдохновения и жара любви к сорока добавилось десять для созерцания не человеческого и временного, но Божественного и вечного. И потому все это в целом, то есть число пятидесяти дней, должно отмечать как праздник радости.
3. А два эти промежутка времени, то есть первый – тягостей и забот, и другой – радости и безмятежности, Господь наш обозначает также и при помощи сетей, заброшенных в море. Ведь до страданий Его говорится о сетях, заброшенных в море и поймавших столько рыб, что едва достигли берега, таща сеть, и сети прорывались (Ср. Лк.5:6-7). Ведь не были они закинуты с правой стороны, ибо в то время в Церкви было много дурных, и не были с левой, ведь были также и добрые, но повсюду, чтобы обозначить смешение добрых и злых. А то, что сети прорывались, обозначает, что из-за умаления любви возникли многие ереси. А после воскресения, так как желал Господь показать Церковь будущего времени, когда все будут совершенны и святы, повелел Он закинуть сети с правой стороны, и пойманы были сто пятьдесят три великие рыбы, причем ученики удивлялись, что, хотя их так много, сети
