ней, чтобы сказать, что лов почти закончился и самое время попить чего-нибудь горячего, пока вода в котелках не остыла.
И тут увидела, что на востоке низко-низко над краем моря, по тропе диких гусей проплывает Город Мертвых.
Он был точь-в-точь таким, как рассказывали старшие, которым довелось его увидеть — светящимся туманным пятном, с плоским основанием, на которое он, должно быть, ложился, устав от своих дальних странствий; сквозь туман проступали размытые очертания чего-то; лес гигантских копь-ев, светящиеся древесные стволы, остроконечные грибные шляпки. Казалось, если как следует напрячь зрение, можно понять, что там оно было такое, но на самом деле все плыло и меняло свою форму и растворялось в сыром воздухе.
Я схватила Диану — она стояла, повернувшись ко мне лицом, — за рукав.
— Ты что? — удивилась она.
Но я от страха ничего не могла выговорить, только открывала и закрывала рот, точь-в-точь как рыба головастик, которую вытащили из воды.
Наконец, она обернулась, чтобы поглядеть, на что это я смотрю; к тому времени от Города осталось только светлое пятнышко в тумане — на самом деле он перемещался очень быстро.
— Видели?
— Что? — удивилась она.
— Там… — пятнышко меркло и таяло в свете наступающего утра. Она, прищурившись, вглядывалась вдаль, потом тихонько покачала головой.
— Тебе показалось, — мягко сказала она. И тут с берега раздался многоголосый вой — вопили женщины.
— Им тоже показалось? — спросила я. Она недоуменно озиралась.
— Вернется Улисс, мы его спросим, — сказала она.
Я заметила:
— Вернется, будьте уверены. Они сейчас все полезут на берег, точно ошпаренные.
И впрямь, те огни, что еще не прогорели, двинулись в сторону берега; теперь в свете наступающего утра, можно было разглядеть скользящие по воде лодки и плоты — точно стая невиданных водяных тварей они дружно метнулись к отмели.
Диана заторопилась к ним — уж не знаю, на что она надеялась, я-то понимала, что никто из тех, что находились в озере, не видел летающего Города — поскольку оно лежало в низине и окоем заслоняли низкие холмы. Но это, в конце концов, было ее дело — сама я направилась к своим.
Дрофа стояла у костра, который уже совсем прогорел, потому что она позабыла его вовремя покормить, и мрачно смотрела в землю.
— Видела? — спросила она меня, так и не подняв глаз. Я сказала:
— Ну и ну!
— Дурной знак, — проговорила она, сплюнув через левое плечо, — говорю тебе, дурной знак. Теперь жди беды.
Я ей поверила — уж она-то отлично понимала, что к чему. Не то, что пришлые.
Вскоре Диана сдержала свое обещание, хотя я ее и не просила; как-то после занятий подошла и спросила, не хочу ли я посмотреть на чужие земли с птичьего полета. Я сказала — да, разумеется, хочу, и она отвела меня в другой Дом, с плоской и низкой крышей — посреди пустой комнаты стоял точно такой же экран, как мой, только гораздо, гораздо больше, и то устройство, которое называлось «пультом» было еще сложнее. Видно, если пришельцы что-то вобьют себе в голову, то это уж навсегда; там уже сидел один из кочевых — тот, что называл себя Кожаном. Похоже, у Звездных Людей все же хватало ума не сводить своих пленников вместе, но зато они упорно подстраивали все так, что я то и дело натыкалась то на одного, то на другого. Вот и сейчас — Кожан уже сидел в кресле, как будто так и надо. Я сделала вид, что его не заметила, он тоже. На лице Дианы, которая смотрела на нас с какой-то странной надеждой, отразилось разочарование. Потом, видно поняв, что с нами каши не сваришь, она, ни слова не говоря, уселась рядом, и экран засветился; я увидела бурое, чуть зеленоватое полотнище и только потом поняла, что это степь, еще не раскрашенная яркой весенней зеленью. Овраги и реки лежали на ней, точно складки ткани, а Диана, нажимая на эти их кнопки, заставляла картину на экране двигаться — сначала мне даже показалось, что мы сами плывем над землей, точно Города Мертвых или дикие гуси.
Картина эта меня так захватила, что я даже забыла про кочевого, зато Диана посматривала на него с гордостью, точь в точь как мать смотрит на своего малолетнего придурка, который начал ходить.
— Теперь попробуй ты, — сказала она.
И отодвинулась, а он, наоборот, довольно лихо начал передвигать эту картинку — сначала там было все то же самое, потом я увидела животных, проносящихся по равнине, они казались совсем маленькими, но потом я поняла, что такими их делает расстояние — это были сайги, и они мчались по степи, подпрыгивая, как тряпичные мячики.
Окраска степи все менялась — зелень уступала место ржавчине, и что-то там, на плоской равнине, блестело, отражая солнце; я-то подумала, было, что это вода, но Диана сказала, что это соль — высохшие озера соли, воздух над ними прогревался и дрожал, а дальше раскинулось целое море воды, нестерпимо сверкающей на солнце — я уже поняла, что там все не так, как надо и спросила Диану, неужели это тоже соль. Она сказала — нет, это мираж, и, натолкнувшись на мой удивленный взгляд, пояснила: это бывает, когда очень жарко, воздух блестит, точно вода. Я поняла — у нас тоже в самый разгар летнего зноя можно увидеть что-то в этом роде; призрачное море, которое отодвигается по мере того, как ты приближаешься к нему. Но у нас-то это бывает летом, да и то редко…
— Там дальше — горы, — сказала она. Я увидела горы — они громоздились на краю земли, точно низкие тучи, подножия тонули в зелени, густой, точно шкура животного, вершины блестели в солнечном свете, и это была уже не соль — снег.
— Если хотите, можно посмотреть что там, за горами, — сказала Диана. Кожан взглянул на нее.
— Я могу увидеть свое племя?
Она сказала — да, если он примерно скажет, где его искать — в той стороне, где заходит солнце или еще где-то? И что там поблизости — река или лес?
Он вытянул руку, указывая на что-то за стеной, — эти кочевые и впрямь нутром чуют, где восток, где запад; ведь в Домах тут не было окон и свет лился сверху, не меняясь ни утром, ни вечером.
— Нужно немножко изменить настройку, — сказала она. — Сейчас я покажу тебе.
Я и трижды вздохнуть не успела, как он уже сказал:
— Я понял.
Я подумала, ему должно быть ужас как неприятно, что его учит женщина, но по его лицу ничего нельзя было угадать.
Он положил пальцы на пульт и перекрестье посреди экрана вновь поплыло над землей — вернее, земля поплыла под ним. Пронеслось море, серое и неспокойное; изрытое скалами побережье, опять степь — и я впервые увидела становище кочевых. Сначала оно казалось маленьким, точно горсть ярких ракушек, высыпанных на песок, но потом я поняла, что то, что я приняла за ракушки, на самом деле оказалось легкими круглыми Домами — чем-то они были похожи на купола Звездных Людей, только сделаны, разумеется, из другого материала. Похоже, то ли из войлока, то ли из тканых полотнищ — я не разглядела. Зато понятно было, что Дома эти можно было передвигать сколько душе угодно — так уж они были устроены. Тут же неподалеку паслись животные — лошади, полным-полно лошадей, и несколько верховых пастухов носились вокруг стада, сбивая его плотнее. Из круглых отверстий в круглых крышах валил дым — там горели очаги; снаружи, растянутые на шестах, сушились какие-то шкуры, хлопая на ветру. Я уж было подумала, что, может, то, что все время твердили Звездные Люди, и не такая уж чушь — становище кочевых, которыми у нас пугали детей, оказалось совсем нестрашным, похожим на наше.
— Ну вот, — довольно сказала Диана, и, обернувшись к Кожану, спросила:
— Это и есть твое племя?
— Да, — коротко ответил он.
— Похоже, они не собираются сниматься с места.
