Гиппарх бросился к нему на помощь. Стас и Юра замешкались на секунду, но, опомнившись, тоже сделали было шаг в сторону свалки. Вовка схватил их за воротники и что было силы рванул назад. За время переговоров, пусть очень медленно, они все же успели почти в плотную отойти к подъезду.
— На пол! — крикнул Вовка, поняв, что остановить Лютикова не удастся.
Падая, Стас больно ударился затылком о ступени лестницы, Юра повалился набок, прикусив язык. Ослепительная ярко-белая вспышка выжгла весь кислород, что был в колодце двора. Волна горячего воздуха ударила в разные стороны, расходясь от эпицентра взрыва, выбив все стекла, что еще оставались в окнах заброшенного дома, и поднимая пыль. Уши заложило, как бывает, когда самолет набирает скорость. Через секунду волна холодного воздуха со всех сторон вернулась к эпицентру и давление снова ударило по ушам. Звон летящих осколков, шум стелющегося по асфальту мусора постепенно затихли, и во дворе повисла тишина.
Главную роль в спасении Стаса, Юры и Вовки от ударной и тепловой волн сыграл кирпичный короб мусоропровода. Упав на пол, они оказались в узкой тени, которую тот отбрасывал. Но даже этого небольшого пространства хватило чтобы избежать контакта с излучением, преобразующим живую, биологическую ткань в тепловую энергию.
Первым поднялся Вовка. Пока Юра и Стас сидели на полу, откашливаясь от пыли, Корнеев с пистолетом в руках осторожно вышел из подъезда. Во дворе не было ни одной живой души. Медленно, постоянно оглядываясь по сторонам, Вовка подошел к месту последней схватки полковника Лютикова за родную планету. На асфальте остались два черных пятна, наползавших друг на друга, напоминавших покореженную восьмерку, и еще одно, правее, в двух метрах.
Гиппарх так и не успел добежать…
— Вот ведь загадка какая, — сказал Топорков. Вовка оглянулся. К нему подошли Стас и Юра. — И не поймешь, как теперь к Лютикову относиться.
— Да, — согласился Егоров. — Теперь не узнаешь, герой он был или сумасшедший.
— По крайней мере в ближайшем будущем, — сказал Топорков.
— Жил как легенда, а умер… — Корнеев замолчал на полуслове.
— Поверь мне, Вовка, и смерть его станет легендой, — вздохнул Егоров.
Поднявшись по полуразрушенной лестнице на шестой этаж, Топорков нырнул в первую квартиру. Вовка и профессор старались не отставать от него. Юра прошел до конца длинного коридора и свернул налево. Из-под обвалившейся штукатурки, поваленной кирпичной перегородки, вырванных зачем-то оконных рам Юра быстро откопал большую картонную коробку, в которой когда-то в эту квартиру принесли настенные часы.
— Держи, профессор, — поднявшись с колен сказал Топорков и передал коробку Стасу. — Ты столько лет шел к этой книге…
Стас принял коробку едва заметно дрожащими руками. Он посмотрел на Юру, а тот смог лишь улыбнуться и пожать плечами. Стас снял с коробки крышку и передал ее Вовке. Тот принял крышку и проглотил комок, подкативший к горлу. Он волновался не меньше профессора. Дрожащей рукой Стас откинул газету, лежавшую поверх книги.
— Как ты ее только нашел в этом мусоре…
— Нет, Стас. Это ты ее нашел, — сказал Юра. — Я ее всего лишь перепрятал.
Егоров сидел в своей квартире в большой комнате, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Ему было хорошо. Многодневное напряжение спало, мышцы были расслаблены, и, самое главное, в голове не было ни одной мысли о пришельцах, иных мирах и спиральных галактиках. Егоров получил книгу, которую искал двенадцать лет. Сейчас он посидит еще минут двадцать и займется книгой. Пока же Вовка, перетащив на пол настольную лампу, бессмысленно листал страницы зашифрованного текста и рассматривал рисунки Джордано Бруно.
Зазвонил телефон. Ни Вовка, ни Стас сразу и не заметили этого. Казалось, что может быть еще важного… Наконец Егоров, не открывая глаза, протянул руку к столику и снял трубку.
— Алло.
— Мишка очень любит мед, — сказала трубка.
— Почему? Кто поймет? — лениво и машинально продолжил профессор.
— В самом деле, почему… — добавила трубка.
Стас открыл глаза и улыбнулся:
— Мед так нравится ему. Олег?! Алексеев?!
— Узнал.
— Ах ты физик-шизик… Ты где столько лет пропадал? Мы тебя никак найти не могли…
— Значит, рад будешь, если я в гости зайду?
— Конечно!
— Ты один?
— Подожди, ты что, внизу, что ли?
Вовка посмотрел на Стаса, пытаясь понять причину неожиданного всплеска радости.
В дверь позвонили. Егоров положил трубку на столик рядом с телефонным аппаратом и пошел открывать дверь. На пороге стоял его старый школьный приятель с мобильным телефоном в руке. Профессор отступил на пару шагов, пропустил гостя в квартиру.
Они долго смотрели друг другу в глаза и наконец обнялись. Заслышав шум в прихожей, Вовка поднялся с пола и выглянул из комнаты. Олег заметил его и как будто насторожился.
— Ты сказал, что один.
— Ничего я тебе не говорил, — улыбался Стас. — Это Вовка. Считай, что он мой сын.
— Здрасте, — сказал Вовка, на удивление почувствовав себя как-то неловко, но уходить не собирался.
— Проходи, — сказал Стас, подталкивая гостя в спину.
Вовка сообразил, что книгу нужно спрятать, и метнулся к ней, но Алексеев уже вошел в комнату.
— Так это и есть та самая книга, которую ищут уже четыреста лет?
Корнеев обернулся и посмотрел на гостя. Мгновения ему хватило, чтобы оценить ситуацию. Внутренне он сжался, словно пружина, и был готов развернуться в любую секунду.
— Что ищут? — спросил Стас.
— Джордано Бруно, «О свойствах времени», — сказал Олег.
Стас посмотрел на Алексеева, и тот не смог не отвести взгляд.
— А я думал, ты и правда в гости зашел, — сказал Стас, и в голосе его чувствовалась великая досада.
— Прости, Стас, — сказал Алексеев, — но я за книгой.
— Здесь не библиотека, — жестко ответил Вовка.
Алексеев коротко посмотрел на Вовку и снова повернулся к Стасу. Корнеева это еще больше разозлило. Он почувствовал, что его присутствие в этой комнате оценили не более чем писк назойливого комара, укус которого неприятен, но не имеет никакого значения.
— Ты один пришел? — с удивлением вызывающе спросил Стас.
— А разве это что-то меняет? — спросил Алексеев.
Стас еще раз посмотрел на своего школьного друга. Тот ничуть не изменился.
Разве что начал седеть.
Перед Егоровым стоял высокий широкоплечий мужчина сорока восьми лет в хорошем костюме и не очень дорогих, но приличных ботинках. В его сытых, но не зажиревших глазах чувствовалась уверенность человека, который достиг в жизни почти всех поставленных перед собой целей.
— Давай присядем, — предложил Алексеев. — А если мне в этом доме еще и растворимого кофе нальют, я буду очень признателен.
Стас посмотрел на Вовку, тот мысленно вздохнул и побрел на кухню. Алексеев опустился в кресло, Егоров сел напротив него.
— Не могу пить молотый и все тут. Сразу сыпь появляется, — неуверенно сказал Алексеев и осмотрел комнату. Взгляд его снова скользнул по раскрытой книге, лежавшей на полу. — Неплохая квартирка…
