Лапин бросается вперед.
- Ах, батюшки, я им второпях паспорта перепутал... Это вот его паспорт...
- Граждане, - говорит лейтенант без всякого выражения, - я сейчас стрелять буду!
Нехода стоит посредине комнаты и смотрит на всех безумными глазами.
Тихий закатный час над Камой.
Вода как зеркало, ветра нет, но бледно-зеленые листочки плакучих ив, склонившихся к самой реке, беспрестанно дрожат.
Наталья Сергеевна как зачарованная следит за игрой листвы.
Она идет над берегом рядом с Лапиным и крепко держит его за руку, точно боится, что он сейчас исчезнет. И слушает. Лапин поет вполголоса старую песню Дениса Давыдова:
Успокой меня, неспокойного,
Осчастливь меня, несчастливого,
Ты дай руку мне, недостойному.
Милый друг ты мой, моя душечка.
Я люблю тебя, без ума люблю,
Об одной тебе думу думаю,
Для тебя одной в жизни радуюсь,
Для тебя одной сердцем чувствую...
И Наталья Сергеевна шепотом повторяет:
- Для тебя одного сердцем чувствую!
Лапин поет:
Ты узнай, мой друг, про любовь мою
И улыбкою, словом ласковым
Успокой меня, неспокойного,
Осчастливь меня, несчастливого...
Наталья Сергеевна улыбается:
- Как я тосковала по этой песне... Как ждала!
Наталья Сергеевна и Лапин останавливаются.
- Нет человека счастливее меня, - шепотом говорит Лапин и вдруг кричит так, что эхо отдается за рекой:
- Эй, я самый счастливый!
Где-то далеко, точно в ответ, гудит сирена.
Идет по реке пароход.
Больница.
В приемном покое, перекинув плащ через руку, в тщательно отутюженных брюках, при галстуке, стоит Чижов. А на него с молчаливым обожанием смотрят столпившиеся вокруг девушка-врач, сестры и санитарки.
- Ну-с, родные, признавайтесь, - шутливо говорит Чижов, - чего вам не хватает для полного счастья?
Все по-прежнему молчат. Только пожилая хирургическая сестра решается произнести:
- Нам бы нейрохирурга, Борис Петрович... Ну, если нельзя постоянного, то чтобы консультировал хотя бы!
- По четным дням! - вставляет девушка-врач.
- А по нечетным нельзя? - серьезно обращается к ней Чижов.
- Можно и по нечетным.
И тут, точно испугавшись, что не успеют высказаться, все принимаются говорить разом:
- Нам кардиограф обещали прислать, как в прошлом году...
- Машина санитарная нужна, с одной не справляемся.
- Дежурку, дежурку для нянечек.
Чижов машет рукой и смеется:
- Тише, тише, красавицы, не все сразу...
Отворяется дверь, и на пороге появляется Нестратов, довольный, сияющий, в съехавшем набок галстуке и перемазанном кирпичом и известкой плаще.
- Здравствуйте. Я за вами, Борис Петрович. Пора. Лапин ждет.
- Я готов, - говорит Чижов и смотрит на девушку-врача. - Ну, вот что... Быстро составьте мне список самого для вас необходимого и принесите на пристань! Попробую вам помочь! - Он улыбается. - Только не зарывайтесь. Пишите действительно самое необходимое.
Он оборачивается к Нестратову:
- Идемте, Василий Васильевич.
Но Нестратов, не трогаясь с места, неуверенно произносит:
- Я бы хотел хоть на три минуты... Мне бы повидать Катюшу Синцову!
- Нельзя, товарищ Нестратов! - сухо отвечает девушка-врач.
Нестратов улыбается Чижову:
- Посодействуйте, Борис Петрович.
- Не могу, - пожимает плечами Чижов, - не я тут хозяин.
- Значит, не пустите? Наотрез? - прищурившись, смотрит Нестратов на девушку-врача.
- Наотрез не пущу! - качает головой врач. - Вот выздоровеет Катюша, тогда пожалуйста!
Нестратов усмехается:
- Да-а, времена меняются! Никак не могу добиться приема у товарища Синцовой... Ну, хорошо! Передайте ей тогда следующее...
Палата.
Белая постель. Катя с блаженной и недоумевающей улыбкой выздоравливающей лежит в подушках.
Руки неподвижно покоятся под одеялом. За Катиной спиной в полуоткрытом окне с букетом цветов в руках томится Сережа Петровых.
- Катя! Ну! Катя же...
Но Катя, не оборачиваясь к Сереже (она, собственно, и не может обернуться), прислушивается к могучему басу Нестратова, который доносится из коридора.
- Передайте ей, что предложение комсомольцев насчет использования местного строительного материала я принял и утвердил...
Катя счастливо улыбается.
- Катенька, - снова тихо зовет Сережа.
- Не мешай!
- Ах вот как! Я... мешаю? - Сережа мрачнеет, швыряет букет на подоконник, исчезает и тут же появляется снова.
- Катенька, слушай, давай не ссориться!
В палату заглядывает девушка-врач, и Сережа быстро приседает, так что над подоконником остается торчать только фуражка с речным крабом.
Девушка-врач улыбается, подходит к окну, произносит необыкновенно вежливо:
- Будьте добры, Сережа, пройдите в приемный покой, вам дадут белый халат, и вы сможете помочь дежурной сестре - посидеть часок на стуле в коридоре, у дверей Катиной палаты.
Сережа, растерянный, смущенный и очень довольный, появляется в окне.
Катя хитро щурится:
- А вы куда, Мария Николаевна?
- А я, Катенька, на пристань - провожать.
Пристань.
У готового к отплытию плота, пришвартованного к грузовому причалу, стоят друзья, окруженные шумной, говорливой толпой провожающих. Здесь и строители, и девушка-врач с сестрами, и санитарки, и
