времен – белые скатерти не первой свежести, бумажные салфетки в стаканах, пустые солонки…
Администратором гостиницы оказалась добродушная женщина пенсионного возраста. Узнав, что Ольга адвокат, она засуетилась и стала говорить шепотом. Оно и понятно – в трех последних сериалах московские адвокаты скрывались от погонь, бегали по крышам, стреляли во все стороны.
Трехэтажная гостиница была полупустой, и Крутовой достался одноместный номер. Не люкс – его по привычке держали для неожиданных высоких гостей, но и не зал на восемь кроватей. Вполне сносный номерок с персональным душем и сопутствующими удобствами.
Ольга выехала из Москвы очень рано, и после трех часов дороги ей страшно хотелось спать. Да и вчерашняя наливка от Ванды еще не выветрилась полностью… Странный вчера был разговор. С какой это стати они обсуждали Дениса Носова не как клиента, а как неженатого мужчину. Это глупо, неприлично и непрофессионально…
Она не заметила, как прилегла на кровать, как закрыла глаза и заснула… Через два часа ей приснился Михаил Саврасов, который прощался со своей женой: «Я, дорогая, поехал на Кавказ. Скоро не жди! А Газель мою развинти по винтикам и закопай в огороде. Побыстрей это сделай, пока все адвокаты спят…»
Крутова мгновенно проснулась и столь же мгновенно вскочила на ноги.
Как она могла так забыться? Ведь Газель и ее хозяин – явная и единственная ниточка, за которую надо осторожно тянуть. Осторожно, но срочно, пока от нее не попрятали все улики.
Перед выборами мэра в центре Правдинска недавно накатали свежий асфальт, и Ока весело неслась на южную окраину города. Там на улице под названием Счастливая жил Михаил Саврасов – тот, на кого в областном ГАИ была оформлена та самая серая Газель. Та, под прикрытием которой бросали на дорогу бомжа Шульмана; та, что преследовала Ольгу по Москве.
Асфальта у местных властей хватило всего на два километра. Потом начался щербатый булыжник, а на улице Счастливой вообще не было покрытия – грунтовка деревенского типа.
Дом Саврасова был на улице последним, сразу за огромной лужей.
Недовольная Ока на самой малой скорости преодолела грязное препятствие и остановилась у калитки.
Формально это была территория Правдинска, но городом здесь и не пахло. Здесь пахло прелым сеном, навозом и флоксами… Гражданин Саврасов жил в нормальном деревенском доме на огромном участке, где и огород, и курятник, и столик под кустами сирени.
Где-то в глубине за сарайчиком Ольга услышала русскую речь. Хозяин перекрикивался с соседкой, выставляя ей претензии по поводу козла, забежавшего в огород. Баба за дырявым штакетником отвечала в том смысле, что ее животина забежала в гости случайно и даже не думала топтать капусту. И вообще – это коза, а за козла Михаилу придется ответить.
Так Ольга поняла, что там за сараем орет он – Михаил Саврасов, хозяин серой Газели. Все так, но дом совсем не походил на бандитское логово. А его хриплый голос не напоминал тех, кто ворвался в ее квартиру, связал ее и кто щупал пульс у нее на груди.
Калитка была открыта, и злой собаки на участке не было заметно.
Ольга сделала десять робких шагов по чужой частной собственности. Остановилась и неуверенно закричала в сторону сарая: «Господин Саврасов! Мне надо с вами поговорить».
Такого Ольга не ожидала! Из-за сарая гордой походкой вышел господин в кирзовых сапогах, трусах и майке. А почему бы и нет? Он у себя дома!
Для этого разговора Оленька придумала красивую легенду. Она представилась третьим помощником кинорежиссера. Они, якобы, собираются снимать в Правдинске кино, и им позарез нужна именно такая серая Газель. Временно, но за большие деньги.
– Какая Газель? Нет у меня никакой Газели.
– Есть, господин Саврасов! Серенькая такая. Она за вами в ГАИ числится.
– Мало ли, что за мной числится! За мной и жена числится, а вот нет ее. Три года назад к сестре на Украину уехала и с концами. Вот это кино!
– Я очень сожалею, но нам не жена ваша нужна, а серая Газель. Исключительно для съемок в эпизоде… Где Газель? Вы ее год назад купили.
– Я купил?
– Ну, может быть, не купили, но оформили на свое имя. Это точно!
– И покупал не я, и оформлял не я. Ребята все сами сделали. Я им только бумаги подписывал.
– Какие ребята?
– Незнакомые… Точно помню, что вначале их было двое. Ящик водки с собой принесли и вежливо попросили мой паспорт на время. Потом я бумаги им писал-переписывал. Доверенность и еще что-то… Потом начали бутылки открывать и все!
– Что все?
– Больше, милая, ничего не помню. Дней через десять очнулся – вижу, что мой паспорт на столе. А кто принес, когда принес – ничего не помню. Полный провал в памяти… С тобой такое бывало?
– Нет… Но я тоже иногда важные вещи забываю… А как мне этих ребят найти?
– Без меня – никак!
– Помогите мне, господин Саврасов. Не бесплатно, конечно. Я тоже ящик водки могу купить.
– Покупай! Но только не в палатке у грузин. Я самопал не пью… Ты поезжай на Садовую и бери любую, но чтоб пробка с винтом была.
Про ящик водки Оленька сказала машинально. Она интуитивно поняла, что для человека, сидевшего перед ней в трусах и сапогах, водка – основная валюта. Разве может для него сравниться бумажка в сто баксов и коробка с двадцатью бутылками, у которых пробка с винтом.
Пришлось гнать Оку на Садовую, и самой под взглядом околомагазинных постояльцев перетаскивать картонный ящик с жидкостью тверского разлива.
Ко второму пришествию Ольги хозяин приоделся. На Саврасове появились брюки, клетчатая рубаха и коротенький полосатый галстук. Вместо сапог ноги украшали рыжие сандалии.
Но самое главное – портфельчик, из которого была извлечена мятая бумажка.
– Уважаю киношников! Все честно. Двадцать штук и пробочки блестят… Вот передаю документ. Черновик доверенности. Я его тогда смял и выбросил, а потом подобрал и расправил. Это потому, что я все с умом делаю… Вот здесь, милая, все написано: кому я доверил и что доверил. Вот он – Игорь Докторов, проживающий в восточном поселке. Это за рекой, за Угоркой.
В свое время Крутова научила себя важные документы читать по три раза. Каждый раз приходит какое- то новое понимание ситуации, и обращаешь внимание на принципиальные мелочи.
Так получилось и с этой доверенностью. Только с третьего прочтения Ольга сообразила, что бумага выдана на один год, а значит, уже месяц Докторов пользуется машиной незаконно. Значит, что любой мент может в любое время разобраться с этим бандитом… И если доверенность недействительна, то машина фактически находится в угоне.
– Господин Саврасов, не могли бы вы написать заявление, что вам не возвращают вашу машину? Вы доверили ее на год, а срок уже прошел.
– Заявление? Могу и заявление написать. Пока я еще в форме… Но это уже другое кино. Я готов написать, но за еще один ящик водки.
Еще месяц назад в Правдинске и слов-то таких не знали – «Гринпис», экология, трансгенная соя. И вдруг в самом центре города в старом купеческом особняке обосновалось отделение скандальной импортной фирмы, название которой переводится как «Зеленый мир». Именно так и было написано на дверях кирпичной двухэтажки: «Гринпис. Правдинский филиал».
Руководил этим безобразием шустрый парень по имени Витя Чалый. Он был человек не местный и впервые увидел городок на речке Угорке только месяц назад.
Его небольшая команда была тоже не из местных. Ну откуда в Правдинске взять специалистов по агрессивному пиару?
Тот, кто нанимал эту бригаду экологов, поставил перед ними простую цель – поднять жителей города на борьбу со строительством комбината детского питания. Этот объект был известен в Правдинске, как слово из трех букв – КДП.
