Рассказывает участник штурма, сотрудник управления «В» Александр Евгеньев (фамилия изменена).
— В этот раз все обстояло иначе, чем прежде. Ведь мы уже не впервые выезжали в Минводы. Обычно на месте захвата уже работает милиция, войска Министерства обороны, оцеплен аэропорт. А тут кругом неразбериха, беготня. Команды: бегом туда, бегом сюда, ложись, чтобы не заметили.
Автобус с террористами стал неожиданно перемещаться по аэродрому. В общем, нервозная обстановка, четкости в действиях не было.
Нас из «Веги» всего тринадцать человек. Командир, зам. начштаба, доктор и десять бойцов.
Прошла информация: террористы требуют вертолет. Мы потренировались на вертолете, подготовили его.
В ходе тренировки обменялись мнениями и сошлись в одном — входить через рампу сзади нельзя. Такой путь проникновения обречен на неудачу.
Понимало это и руководство операцией, и поэтому была поставлена задача: «работать по террористам» в момент их перехода из автобуса в вертолет.
Тремя группами, с помощью тягачей, на высокой скорости мы должны были таранить автобус и идти на штурм.
Нас запросили о готовности, мы подтвердили — готовы! После этого — непонятная пауза. Вдруг запустились двигатели вертолета и слышу разговор по радиостанции: «Что случилось? Почему террористы в вертолете?»
У нас тоже некоторое замешательство, ведь планировали работать по одному сценарию, а выходит совсем другой.
Однако размышлять времени особо не было. Прозвучала команда: «К машине!», спешились и вдоль забора бегом к вертолету. По ходу передвижения провели расчет. Было ясно — выпадает нам худший вариант. О том, что на штурм идти придется, никто не сомневался. Знали, Дудаев предупредил: любой вертолет, который залетит в воздушное пространство Чечни, будет сбит.
Вы спросите, как оказались террористы в вертолете? Вмешался начальник совершенно не причастный к операции. Ему подчинялись экипажи вертолетов. Таким образом, он по существу, сорвал операцию. Но людей, заложников, надо было спасать.
И мы пошли. Сигналом послужил взрыв светозвуковой гранаты.
Информация по террористам на борту была очень скудная. Назывались цифры, то ли три, то ли четыре человека. Как одеты, как выглядят, тоже неясно. Помню, сказали, мол, один в белой рубахе. Вот и все приметы.
Словом, вскрыли рампу, с криками бросились вперед. А навстречу — обезумевшие заложники, вал людей.
Представляете, вертолет «МИ-8» и четырнадцать заложников. Крики, визг, плач. Меня сбивают с ног. Впереди идущий Сергей Карпов тоже падает.
Вижу внутри вертолета оранжевые вспышки. Это я позже понял, что в нас стреляли.
В обшем, стремительность, которая необходима при проведении спецоперации, была утеряна.
Первое, что я увидел, заскочив в вертолет, вытянутую руку с пистолетом. Террорист сидел на полу, боком ко мне. Успел отбить его руку и дернул: пистолет оказался у меня.
Вдруг вижу в левой ладони бандита — граната. Стрелять не могу, убью, а он разожмет руку. А это взрыв, убитые, раненые.
Перехватываю своими руками его ладони и прижимаю к полу. Он вырывается. И тут я был ранен в ногу, потерял сознание. Когда очнулся, вновь попытался схватить террориста за руки и дожать. Но силы не те, плыву, кружится голова…
Он вырвался и бросил гранату в сторону. Сработал взрыватель.
В это время открылась боковая дверь, террорист стал падать из вертолета и я за ним. На землю посыпались гранаты.
А та граната, которую бросил бандит, взорвалась под баком машины. Нас из штурмующей группы в вертолете находилось четыре человека, и все оказались тяжело раненными.
Дима Ковалев из СОБРа стал инвалидом, рука до сих пор не работает, осколок под сердцем. Мне перебило две кости в ноге, с аппаратом Илизарова лежал. Ранение у Алексея Орлова, мы вместе с ним из академии пришли, и у Саши Аничкова.
Писали потом про пули 5.45 из автоматического оружия, а у нас и автоматов-то не было, одни пистолеты.
Террористов приговорили к высшей мере, но они и до сих пор живы. Дело отправили на доследование».
Такова страшная правда нашумевшей некогда операции в Минводах.
Однако сколько их было потом — и Буденновск, и Кизляр с Первомайским.
В тихом Буденновске старики-фронтовики подумали, что в город ворвались фашисты. Тот же оскал, та же кровожадность — стреляли «от живота», взрывали дома, убивали, сгоняли мирных жителей в больницу.
Район действий блокировали части МВД и Министерства обороны. На штурм больницы пошли два спецподразделения — «Альфа» и «Вега». Атака «Веги» захлебнулась, однако в том не ее вина.
Вот мнение бойца группы «А» снайпера Василия Денисова:
— У «Веги» была практически невыполнимая задача. Если бы пошли до конца, то такого подразделения больше не существовало бы.
Им надо было пройти по совершенно открытому пространству метров сто пятьдесят. Место полностью простреливалось «ДШК» (крупнокалиберный пулемет), автоматчиками, гранатометчиками.
Там танк пусти, и его бы подбили. А они ведь живые люди, не в броне.
Как завершилась операция в Буденновске, известно всей стране. Об этом много писали и повторяться, думаю, нет смысла. Хочется лишь добавить, что бойцы спецподразделений сделали в этой ситуации все, что могли. Остальной спрос с политиков. Но как известно, с них взятки гладки.
Была «Вега» и у Первомайского. Вместе с «Альфой», «Витязем», милицейскими спецподразделениями.
Словом, в последние годы свою военную чашу «Вымпел» — «Вега», испила до дна. Хотя точнее будет сказать — в последнее десятилетие. Ведь все «горячие точки» Советского Союза, а потом и России прошли бойцы «Вымпела». Были в Армении, в Азербайджане, в Прибалтике… Легче перечислить, где не были.
В числе первых «вымпеловцы» входили и в Чечню. Однако Чечня — это особый разговор.
КТО ВЫ, ПРОФИ «ДИВЕРСИЙ»?
Писать о людях разведывательно-диверсионной службы — все равно, что подниматься на вершину. Каждый из них — скала, монолит, большая нравственная высота.
За долгие годы работы в прессе жизнь сводила меня с разными людьми. Но нигде и никогда прежде я не встречал столько талантов, самородков, как здесь.
Да, без сомнения, в Советском Союзе был «крепкий» отбор в эту службу. Но дело, думается, не только в отборе. Судьба сама ведет таких людей в лоно разведки, а служба, опаснейшая, всегда на острие ножа, всегда между жизнью и смертью, гранит их характеры.
ДЕДУШКА РОССИЙСКОГО СПЕЦНАЗА
Илья Старинов перед войной, в сорок первом, был уже полковником, опытным минером, диверсантом. Преподавал диверсионное дело в партизанских школах НКВД и ГРУ, в том числе и в школе К. Сверчевского в Москве, где обучался руководящий состав Коминтерна.
