Андрей сам открыл заднюю дверцу и вытащил две огромные сумки… Ловить такси решили не у метро, где постоянно людская и автомобильная сутолока. Они пошли через лесок к той части улицы, где нет светофоров и автобусных остановок… Сумки действительно были тяжелые и Екатерина предложила сделать остановку. Сделала это она из вежливости, из благодарности к человеку, который тащит ее сумки. Кроме того, к привалу располагал и огромный ствол березы, лежащий на боку на краю овражка.
Они сидели рядом не так уж долго, но значительно больше, чем требовалось для отдыха… Андрей все время говорил какие-то милые слова о своем неожиданном и счастливом знакомстве, о ее красоте. При этом он просто пожирал ее глазами… Ей это было приятно.
Екатерина давно уже не попадала в такие ситуации. Она понимала, что Андрей в своих комплиментах переходит допустимые границы и что его надо бы остановить, но сделать это грубо она не могла. Она лишь на одной из его цветастых фраз прикрыла ему рот ладонью. Хватит, мол. А чтоб он не увернулся от этого жеста, пришлось левой рукой обнять его за плечо и притянуть к себе… так, в шутку…
На пороге дома Андрей замялся. Следовало бы отдать сумки и раскланяться, но сначала он просочился в подъезд и довел Екатерину до лифта. Потом вдруг оказался около двери в квартиру.
– Катя… Я, конечно, большой нахал. Но можно мне получить маленькую награду. Всего лишь вашу фотографию с автографом. Самую маленькую… У вас уже брали автограф?
– Нет.
– Значит я буду первый?! Уверен, что скоро вы станете знаменитостью. Большей, чем принцесса Диана. Вы умнее ее. И значительно симпатичней…
Под это воркование Екатерина открыла дверь и машинально пропустила Андрея с сумками вперед. Она сразу же побежала в кабинет мужа за фотографией, а он пришел в гостиную. Из нагрудного кармана была извлечена маленькая, не больше сигаретной пачки камера. Андрей поставил ее на сервант напротив дивана. Оценив угол будущей съемки, он недовольно хмыкнул, вытащил из того же кармана спичку и подложил ее под дальний край камеры чуть изменив угол наклона объектива. теперь все было нормально и он нажал кнопку…
Екатерина влетела в комнату не с одной фотографией, а с целой пачкой.
– Вот, выбирайте, Андрей… Я не очень хорошо получаюсь на снимках. Какая-то напряженная, суровая.
– Что вы! Чудесные снимки… Вот этот, если можно. И напишите что-нибудь нейтральное, без политики… «Андрею, который верит в меня и любит…» Что-нибудь такое, лирическое.
– Хорошо…
Екатерина подписала фотографию и передала ее Андрею. Тот быстро приложил ее к груди, потом посмотрел на нее, пробежав текст глазами… От восторга у него закружилась голова и он начал оседать на диван, увлекая за собой жену будущего думского депутата.
– Я, Катя, не ожидал, что это так на меня подействует. Я на вершине счастья. Как мне вас благодарить? Давайте я вас расцелую.
– Не надо, Андрей… Что вы делаете? Уберите руки! Куда вы меня валите? Уйдите немедленно! Я кричать буду… ты мне платье порвал, дурак!!! Пошел вон!
… Из квартиры Павленко Андрей бежал с позором и с чувством исполненного долга – он успел прихватить камеру так, что хозяйка даже не заметила. Ей было не до этого.
До середины дня Олег не отпускал работников труповозки. И у них, и у него позади была бессонная ночь, но этим ребятам нельзя было давать опомниться. Надо было выпотрошить их по горячим следам.
Самым сообразительным из этой пары и самым разговорчивым оказался тот, кто за последние часы сменил три имени. Вначале он был для Олега Мефистофелем, потом Арамисом, а оказалось что это просто Иван Дубов.
Иван Сергеевич быстро понял, что если помогать Олегу, то все может обойтись без протокола. И деньги при них останутся.
Он тщательно вспомнил детали встречи с Иннокентием, описывал его внешность, одежду, манеру говорить. Он даже попытался изобразить его походку… Именно в этот момент Олегу показалось, что он недавно видел этого человека. Долго вспоминать не пришлось – тех, кто мог быть связан с делом Павленко и кого за последние дни встречал Олег, можно было пересчитать по пальцам одной руки.
Иннокентий очень походил на одного из троицы, которую Олег зафиксировал выходящей из офиса «Байсол».
Фотопленка была с собой и Олегу пришлось тащить сонных хозяев траурной «Газели» в срочную проявку… Через час увеличенная фотография была вручена каждому по отдельности. И каждый без раздумий ткнул пальцем в самого высокого из троицы. Не в Сильвера, не в Карасева, а именно в него… Будем знакомы, Иннокентий!
Прежде чем отпустить раскаявшуюся пару, Олег заставил написать подробную исповедь. А на фотографии они собственноручно вывели: «В том, кто отмечен крестиком, уверенно опознаем человека, назвавшегося Иннокентием и заказавшего нам переброску трупа на дачу господина Павленко».
Порядок! Теперь можно и отдохнуть…
Вечером, после пятичасового сна, Олег прихватив фотоаппарат и кое-что из специальной техники направился к особняку «Басойла». Особняком это трехэтажное здание можно было назвать лишь условно. Стояло оно совсем не отдельно – на тесной московской улочке его справа и слева подпирали такие же изящные дома середины прошлого века.
Олег с трудом припарковался так, чтобы видеть вход в офис, и стал ждать. Встретить здесь Иннокентия некоторые шансы были, но очень маленькие. А где же еще искать? Только здесь. Или где-то в окружении Сильвера. Или рядом с Карасевым. Но все это потом. Пока же Олег сидел в машине и тупо смотрел на офисную дверь. Изредка он фотографировал входящих или выходящих – пригодится.
Ждать Олег умел, но не любил. Через час он вышел из машины и осмотрелся. И справа, и слева от «Басойла» добротные, похожие друг на друга офисы. А вот один из следующих домов заставлен строительными лесами и затянут зеленой, местами дырявой сеткой. Реконструкция!
Крыши домов смыкались, а значит, у них мог быть и общий чердак… Олег по противоположной стороне шагами промерил расстояние, пересчитал слуховые окошки в каждом доме и проскользнул за забор строительного объекта. это был долгострой. На площадке первого этажа лежал такой слой пыли, что похоже, здесь уже год не ступала нога строителя.
Лестничные марши были убраны и наверх пришлось забираться по доскам с редкими перекладинами.
Чердака как такового в доме не было – треть крыши была снята и ветерок гулял между балками… В той стене, что примыкала к соседнему с «Басойлом» чердаку, виднелась дверь с огромным амбарным замком. Надпись на двери говорила, что за ней прорабская. Вероятно, что когда-то строители договорились с соседями, а потом и те, и другие забыли об этом.
Олег окинул взглядом чердак – из строительных инструментов на полу валялся только лом. Понимая, что то, что он собирается делать будет квалифицировано как взлом, он взял орудие преступления тряпкой (чтоб не оставлять отпечатков), вставил лом в замок, упер его в стену и потянул на себя… Замок не поддался. Но на Олега стала надвигаться вся дверь вместе с дверной коробкой…
Надпись на двери не совсем соответствовала истине – прорабской здесь не пахло. Судя по множеству маленьких консервных банок и десятку больших банок из-под краски, здесь было нечто среднее между складом и столовой.
Олег прошагал весь этот строительный клуб до противоположной стены. Все совпадало – за ней чердак «Басойла».
Двери в стене не было, но от нее остался проем, заложенный кирпичами. Очевидно, строители экономили и время и материалы. Стенка была тонкой. Кирпичи были положены в один слой и на бока. Это называется – в четверть кирпича… Олег толкнул перемычку рукой и почувствовал, что она зашаталась. Толчок плечом – и полтора десятка кирпичей повалились внутрь басойловского чердака.
Много шума это не произвело. Как раз в этом месте хозяйственники «Басойла» свалили старые стулья и кирпичи мягко легли на груду пыльной мебели.
Крушить стену дальше Олег не стал. В прорабской валялась куча сравнительно чистых пустых мешков.
