Поднявшись на сцену, Полонская посмотрела в партер.
Вот у дальней двери курит осветитель Женя. А рядом стоит Костя Зубов, игравший роль Гектора.
На дальнем конце стола уплетали пирожные костюмерша Оля Зиновьева и гримерша тетя Рита.
А ближе к сцене вальяжно сидел новый руководитель «Пальмиры» Илья Гаранин. Ее бывший партнер по сцене. Понятно, что теперь он больше не будет играть Париса – не царское это дело!
Рядом сидела печальная Афродита. Это Катя Семенова, к которой приклеилась присказка «глупышка и дурнушка». Хотя она была вполне выше среднего уровня. Курносая милашка, вполне адекватная, цепкая, хитрая. И, кажется, что у нее роман с Константином Зубовым…
Напротив задумчиво держал фужер Гриша Фрумкин, художник и постановщик декораций. Это простой, нормальный еврей – вежливый мужчина в очках с добрыми глазами и виноватой улыбкой. Но Гриша мог начинить яблочко? Он тоже мог…
Они все могли!
В голове у Ирины Полонской был полный сумбур.
Любой из этих людей мог отравить яблоко! Но кто виноват? И что делать?
Это были два вопроса, на которые она не могла найти четкий ответ. Все остальное тоже было в тумане. Кого именно травили? Как? И, главное, почему?
Ну, в том смысле, зачем она ему понадобилась? Что хочет от нее убийца? И будет ли он еще раз ее убивать? Если да, то когда?
И от принятого алкоголя, и от этого сумбура мыслей Ирине стало душно. Она ощутила, как тело стало липким и по нему прошли мурашки.
Полонская поняла, что должна расстегнуть или даже сбросить с себя платье и умыться. Понятно, что это невозможно сделать в театральном туалете. И она пошла в свою артистическую комнату.
Из-за экономии здесь располагалось три шкафа и шесть столиков с маленькими трюмо и яркими лампами.
И тут же в углу была широкая раковина с горячей водой.
Полонская вошла и включила верхний свет.
Шторы в этой артистической были всегда плотно закрыты. Дело в том, что в пяти метрах за окном стояла стена соседнего дома с десятком любопытных окон. А актрисы часто переодеваются в сумбуре и спешке, не стесняясь никого. Поэтому, иногда есть, что посмотреть.
И смотрят!
После того, как женщины засекли любопытного с морским биноклем, было принято решение зашторить окно плотно и навсегда.
Ира включила свет и пошла в дальний угол, расстегивая на ходу платье.
Дверь в артистической никогда не запиралась на ключ. Все мужчины знали, что сюда нельзя входить без стука и приглашения.
Местные точно знали, а чужие здесь не ходят!
Полонская долго добивалась, чтоб вода в кране была не горячей и не теплой, а чуть прохладной. Она взяла мыло и попыталась смыть с себя сомнения, стресс и страх.
Всё ее лицо было в мыле, когда она краем уха услышала, что скрипнула дверь. Она не успела придать этому значение. Кто-то за ее спиной протянул руку к выключателю, и свет погас.
Полонская обернулась, но увидела только темноту. Впереди маячила какая-то тень. На фоне светлого потолка и верхней части стены было видно, что тень держит над головой бутылку.
Поскольку Ирина знала свою артистическую комнату наизусть, она прыгнула вправо, присела и швырнула навстречу темной личности стул от ближайшего столика. Потом в центр комнаты полетело маленькое трюмо.
Было слышно, как трещат деревяшки и на кусочки бьются зеркала. По всем приметам этот звон не предвещал ничего хорошего!
Одновременно Полонская громко заорала.
Она была артисткой с хорошо поставленным голосом. Что-что, а кричать она умела!
Все ее действия задержали невнятную фигуру, но на десять секунд.
Если это был убийца, то он пригляделся и, определив, где голова жертвы, опять взмахнул бутылкой.
А Полонская опять заорала!
Она знала, что в этой части коридора тупик. Здесь всего одна дверь, а мужская артистическая за тридевять земель! Они сами выбирали себе комнату, чтоб подальше от надоедливых глаз.
Ирина сидела под столом и кричала. Но не для кого-то, а для себя.
Надо что-то делать! Нельзя, чтоб тебя убили просто так, без шума и визга…
Убийца попытался ударить актрису бутылкой, но промахнулся. Тяжелый сосуд из-под шампанского врезался в край стола и со звоном раскололся.
Глухие шторы слегка пропускали свет, и Ирина заметила, что рука нападавшего темнее, чем у негра.
Очень просто! Бандит был в черных лайковых перчатках, чтоб не делать отпечатков!
Это значит, что убийца не дилетант из дворовой команды. Он профи высшей пробы!
А еще девушка поняла, что теперь у этого душегуба в руках страшное оружие в виде обломка бутылки с острыми краями. На блатном жаргоне эта штука называется «розочка».
Елена Прекрасная понимала, что ей осталось жить несколько минут. Она собралась закричать в последний раз, но открылась дверь в полутемный тупиковый коридор.
Стало немного светлее, но дверной проем загородила еще одна фигура, которая тоже могла быть убийцей.
Полонской даже польстило, что на нее охотятся сразу несколько мужчин!
А второй силуэт прыгнул на первого субъекта. Они стали возиться на полу, давя осколки зеркал и расшвыривая коробочки, тюбики и флаконы, которые Ирина смахнула вместе с зеркалами трюмо.
За пять секунд артистка успела отдышаться, встать и проскользнуть мимо дерущихся.
Она понимала, что сейчас ей проще всего смыться. Но как она будет жить дальше, если душегуб сейчас убьет ее спасителя.
И если один из них будет убит, как узнать – кто есть кто? Лайковые перчатки можно снять и нацепить на труп.
И тогда вообще начнется полная неразбериха!
Подумав пару секунд, Полонская бросилась на урчащих от злости соперников.
Теперь под ней было двое мужиков. Они мутузили друг друга, и своими локтями попадали Ирине по ребрам. Не вытерпев этого издевательства, она свалилась на пол.
И сразу ей под руку попался флакон французских духов, сделанных в Польше.
А рядом в пределах досягаемости шевелились две головы и четыре руки – пара в лайковых перчатках и пара без них.
Руки мелькали, как у наперсточника!
Как зритель, следящий за выкрутасами жулика с шариком и тремя стаканчиками, Полонская в полумраке пыталась определить, какой голове какие руки принадлежат.
Ей показалось, что она сделала правильный выбор. Она размахнулась польским флаконом и врезала в темечко одному из двоих.
Второй сразу вскочил и бросился в коридор.
