Они не сели в лифт, пока не услышали, что сторожиха точно исполнила просьбу.
К двери, размахивая листом из блокнота, подошел Савенков. Щелкнул замок, и через узкую щель просунулась рука:
– Давайте письмо.
– Дон просил расписаться в получении.
Савенков рванул дверь на себя и грудью впихнул хозяина в его квартиру.
Бабкин даже не пытался сопротивляться. Но если грубые действия Савенкова испугали, то появление Славина повергло в шок:
– Ты почему жив, Глеб? Мне Дон сказал, что ты… погиб.
– И до меня этот слух дошел. Врут люди! И Дон твой врет… Вот ты знаешь, что он решил завтра тебя ликвидировать?
– Не знаю.
– А то, что ты ведешь себя, как последний чеченец, знаешь? Нехорошо держать девушку в подвале.
– Какую девушку?
– Наташу из Полтавы.
– Как ты о ней узнал, Глеб?
– Я же сказал, что я все знаю… Короче, сейчас едем в «Аркадию», забираем Наташу, кассеты из сейфа и все остальное, чем мог бы поживиться Дон.
– А потом мы куда?
– На дно. Тихо ляжем и будем ждать.
Компанию вместе с хозяином охрана «Аркадии» пропустила без формальностей.
Сборы в кабинете Бабкина не заняли и пятнадцати минут. Сам хозяин выкладывал на стол содержимое сейфа, стола и тайников, а Татьяна и Славин грузили в сумки кассеты, документы, деньги. Савенков наблюдал и руководил. Так он притормозил упаковку видеокамеры и газового пистолета: «Это оставить на столе. Пригодится».
Задержка получилась с освобождением Наташи. Похоже, что Бабкин не врал:
– Она под охраной, которую оставил лично Дон. Я могу приказать и ее приведут, но одну не оставят.
– Охрана большая?
– Один человек. То есть, их всего трое, но они сменяются. Ночью всегда один.
– Зови!
Савенков пошептался с Татьяной и занял позицию за дверью. В правой руке он сжимал ствол газового пистолета.
Наташа прошла в центр комнаты. Не успел сопровождавший ее охранник переступить порог, как Татьяна развернула его к себе и зашептала:
– Молодой человек, у вас шнурок развязался. Так и упасть можете.
Парень машинально посмотрел на свою обувь, но ничего не заметил. Тогда он расставил ноги, наклонился пониже и подставил шею под удар Савенкова.
Татьяна ласково придержала падающее тело – грохот совершенно был не нужен.
В богатом кабинете Ильи Бабкина не нашлось ни веревок, ни пластыря. Вязать бойца пришлось изолентой. Из нее же и из салфеток соорудили кляп. Самым сложным было усадить тело в платяной шкаф.
В ходе совместных работ Бабкин успокоился. Он уже считал себя членом новой команды и всячески это подчеркивал, приговаривая: «Мы этому Дону покажем! Они у нас еще попляшут!»
Когда все было собрано, Савенков предложил присесть пред дальней дорогой. Бабкина он усадил за его рабочий стол и, разместившись напротив, направил на него видеокамеру:
– Говори, друг Илья. Подробно и чистосердечно. Докажи, что ты порвал с преступным прошлым.
– О чем говорить?
– Обо всем! И в первую очередь об убийстве в квартире Славина. Кто приказал, за что, как его перепутали с братом, как потом подставили…
Славин быстро сообразил, что от разговорчивости Бабкина зависит его свобода. Он прихватил с камина высокий бронзовый подсвечник и встал сбоку от стола. В камеру он не попадал, но при хорошем размахе Бабкин был в пределах досягаемости. Татьяна взяла второй подсвечник и выдвинулась на исходную позицию.
Бабкин обречено вздохнул и заговорил:
– Сам я очень не хотел убивать Глеба. Он мой друг и я возражал. Но Дон, то есть гражданин Кошевой Виктор Олегович, страшный человек… Все началось в этом кабинете…
Исповедь длилась более часа. В конце Бабкин даже получал удовольствие от своей откровенности. Он красочно описывал детали, называя имена, места, даты. Он избегал только содержания тех главных кассет. Савенков это почувствовал, но не настаивал – они лежали в сумке и будет время их посмотреть.
К двум часам ночи в видеокамере замигал предупредительный значок и питание вырубилось. Можно было искать зарядное устройство, но Савенков решил, что это уже лишнее. Дальнейшие подробности из жизни Дона не имели смысла. И после этой записи тащить с собой Бабкина не имело смысла.
Савенков приказал готовиться к выходу:
– Пойдем не все сразу. Ты, Илья Викторович, позвони на пост охраны. Пойдут, мол, твои друзья с сумками, пусть пропустят.
Бабкин позвонил.
– А теперь, Илья Викторович, посиди минут двадцать в кабинете. Я лично за тобой вернусь.
Бабкин покорился.
Пока Сергей Мартов оплачивал в «Аркадии» отдельный номер с сауной и бассейном Зоя стояла рядом и смотрела в окно:
– Странно, Сережа. Уже час ночи, а директор на работу приехал.
– Кто приехал?
– Директор «Аркадии», Бабкин Илья Викторович. Я же тебе говорила, что он к нашему шефу часто заходит.
– Где он?
– Только что в здание вошел.
– Один?
– Нет. С ним пожилая пара и седой мужчина. Друзья, вероятно.
– Может быть и друзья.
Они почти час не выходили из маленького бассейна.
Сергей заранее расставил на бортике шампанское, конфеты, фрукты. Это оказалось очень приятным пить и целоваться прямо в воде. Зоя делала это в первый раз в жизни. Правда, сегодня многое было для нее в первый раз.
Еще днем, сидя в конторе за надоевшим экраном, она и представить себе не могла, что ночью будет вот там плавать с мужчиной, не стесняясь ни его, ни своей наготы.
И еще она не могла себе представить, что ей так остро и постоянно будет хотеться близости. Она даже подумала, что это как наркотик. Ты знаешь о его существовании, но пока не попробовал, он тебе безразличен. Но стоит «подсесть на иглу» и этого хочется еще и еще. И во все больших дозах.
В какой-то момент Сергей подплыл к бортику, подтянулся и сел на него. Зоя стояла перед ним, и ей показалось, что сейчас он скажет самое важное. Она даже повторила про себя фразу, которую скажет в ответ. Все должно быть торжественно и красиво.
– Зоя у тебя есть загранпаспорт?
– Нет.
– Жаль. Мы бы могли завтра полететь на Кипр или в Турцию. Там виза не нужна и можно лететь сразу… Давай так: я сейчас убегу минут на двадцать и решу два важных вопроса.
– Каких?
– Во-первых, я выкуплю для нас этот номер на неделю вперед.
